Одна среди людей - Анна Сахновская

– Речь не об этом, хотя для кого-то твой поступок стал последней каплей. Скажу честно, у нас в компании нет открытых конфликтов, по крайней мере ты вряд ли их мог заметить раньше. Так это или нет?

– Так, – с этим было сложно поспорить.

– Отлично, тогда, надеюсь, ты поймешь меня правильно. У меня здесь в папке лежит заявление с подписями от сотрудников с просьбой тебя уволить. Его написали в субботу вечером. Тяжело об этом говорить, но это так. Я не могу идти против большинства, хоть ты и хороший работник. Предлагаю написать заявление по собственному желанию. Компания не будет чинить тебе неудобств – ты долго работал на одном месте, работодатели это любят, поэтому быстро найдешь себе другое место, возможно даже получше и с более высокой зарплатой. Думаю, смена обстановки пойдет тебе на пользу. Выход из зоны комфорта и все такое, сам знаешь, – Сергей смотрел в стол, каждое слово давалось неимоверно трудно. Похоже, он оказался впервые в подобной ситуации.

Я ожидал чего угодно, но не этого. Думал, что не угодил Юре, думал, что залил рвотными массами Павла ненароком, но чтобы вот так – я был подавлен и сражен наповал. От былой спеси и надменности не осталось и следа. Грешники меня уничтожили. Мы молчали минут пять. Как и полагается хорошему начальнику, Сергей не давил, не спешил, а тихо и вкрадчиво произнес:

– Это жизнь. Учись принимать удары стойко. Я знаю тебя уже семь лет. Ты отличный парень, и мне искренне жаль, что так происходит. Я хотел поговорить с тобой раньше, но не предполагал, что разговор обернется таким образом. У тебя есть проблемы, и люди это чувствуют.

– Кто эти люди? – наконец я смог сложить звуки в слова, пересилив прилив слез.

– Какая разница, легче тебе не будет.

– А что я им сделал?

– Им не нравится твое поведение.

– А конкретно?

– Давай не усугублять ситуацию. Предлагаю решить вопрос тихо и мирно.

– Это жестоко.

– Хочешь работать на дому? – предложение Сергея звучало вроде искренне, но как подачка бедному родственнику. Я усмехнулся.

– Могли бы предложить и раньше, а не рассказывать про заявление. Ладно, давайте бумагу и ручку, не буду вас мучить своим присутствием.

– Не говори так.

– А как?

– Веди себя достойно, – Сергей откинулся назад, скрестив руки на груди.

– А среди людей, кто подписывал просьбу, есть Софья? – кажется, мой вопрос его удивил.

– Нет, она не подписывала, – и, помолчав, добавил. – Можешь написать заявление и идти домой. Через две недели заберешь трудовую.

Я так и сделал – написал заявление и вышел из кабинета, не сказав ни слова. Было ли это трусостью с моей стороны или нет – не знаю. Какая, собственно, разница, кто поставил подпись под прошением о моем изгнании, разве я не этого хотел, в конце концов? Я получил все, о чем мечтал – возможность общения с Софьей и избавление от общества грешников. Однако на душе скребли кошки. Неужели я все еще то самое социальное существо, которому так необходимо общение, даже пусть и с грешниками?

По пути из кабинета до рабочего места меня окружала тишина и десятки пар глаз, следящих за каждым движением. Надеюсь, с виду я был спокоен. Единственное, чем стоило заняться – почистить компьютер. История посещений сайтов, личные письма на корпоративный ящик – все шло под удаление. Еще один шаг к… Едва уловимый шепот за спиной заставил напрячься. Нелюди злорадствовали, смеялись. Еще немного, и они превратят мою спину в мишень для выстрелов.

Пока удалялись личные файлы с компьютера, я вспомнил, как стал объектом насмешек в детстве. Мне лет пять или шесть, я шел к друзьям и неудачно упал в грязь, запачкав штаны. Не унывая, я продолжил путь. Меня встретили смехом и радостными криками: «Он обкакался!» Тыкали пальцем, причем все. Начал один, остальные подхватили. Я убежал от друзей в слезах, а мама вдобавок отругала за испачканные штаны. Вот такая грустная история. Те дети выросли и стали играть уже по-взрослому. Уволить меня решил кто-то один, харизматичный, популярный, авторитетный, а другие поддержали. Кто же зачинщик?

Наконец, компьютер стал чист, как слеза младенца. Дорога домой открыта. Еще немного, и я буду свободен. Последние шаги сквозь частокол пристальных взглядов отделяли от новой жизни. Не держа в голове ни единой мысли, я шел в неизвестность. Осталась пустота и ни единого сомнения в истинной природе людей. Я тихо затворил за собой дверь и боковым зрением заметил устремленные мне вслед глаза, торчащие над перегородками. Лифт пришел быстро, через пять минут я уже заводил машину и уезжал. Каких-то две недели, и свобода станет окончательной и бесповоротной.

Дорога привела в ту самую «тошниловку», что стала неизменным местом встреч с Лехой, которого на удивление оказалось сложно забыть. В этот ранний час в «тошниловке» никого не было. Заведение только открылось, а я уже выбрал в меню графин с водкой и закуску в виде «Столичного» салата. Что-то ускользало от меня. Наверное, счастье, как у людей из рекламы туалетной бумаги, или чувство веселья от просмотра юмористических программ… Официантка узнала меня.

– Рановато вы сегодня. Где пропадали, где ваш друг?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Не хотите со мной выпить? Я угощаю.

– Ой, нет, спасибо. Я на работе. Случилось что?

– Случилось. Водки хочу и салат «Столичный». Именно это и случилось.

– Это весь заказ?

Я кивнул.

– Повторять водку не буду, даже не упрашивайте.

– А коньяк принесете? – я смотрел на нее куда-то в область бровей, думая, а счастлива ли эта женщина, почти всю сознательную жизнь проработавшая официанткой.

– Хитрец какой, – она усмехнулась и ушла.

Водка теплотой разливалась по телу. Салат был ничего, но слишком много майонеза. Я хотел сказать об этом официантке, но не успел, пока она была рядом. Тело расслаблялось, в голове роились хаотичные бессвязные мысли: «Почему я решил напиться? Что будет завтра? И все-таки мы с Софьей похожи». Я закрыл глаза, чувствуя, как уменьшался в размерах и проваливался в мягкость стула, будто состоял из растекающегося желе. Еще немного, и от меня останется мокрое место. Ах, если б уметь превращаться в воду и утечь вниз по трубам, влиться в большую полноводную подземную реку и устремиться на волю в мировой океан, соединившись с миллионами таких же молекул без настоящего, прошлого и будущего. Просто быть и наслаждаться бытием, не прячась от людских глаз, не мучаясь от одиночества и призрачного желания быть с Софьей… Время перетекало с цифры на цифру секундной стрелкой у меня на левой руке, сообщая о своем неумолимом движении вперед. Я завидовал времени. А все остальное вдруг стало безразлично, даже своя судьба. Образ Софьи понемногу таял, становился расплывчатым таинственнотуманным. Клонило в сон. Алкоголь подействовал не так, как я ожидал.

Вести машину в таком состоянии было просто невозможно, ехать на метро я тоже не мог. Памятуя о таксистах, которые обворовывают пьяных пассажиров, оставалось только ждать протрезвения или позвонить кому-то, чтобы забрали. Неумело тыкая в сенсорный экран телефона, я просматривал «контакты» и понимал, что звонить мне совершенно некому. Если ты на обочине жизни, никто не захочет к тебе подойти и будет прав. Я устало выронил телефон, не имея ни малейшего желания что-либо предпринимать. Мечты сбылись: у меня есть телефон Софьи, на работу идти не надо. Кажется, я должен быть счастлив, только бы вновь научиться впадать в состояние счастья. За годы взрослой жизни это умение насовсем исчезло из списка моих навыков. Возможно, я им даже никогда не обладал…