Давно пора - Юрий Хользов

— А почему этот ящер не в клетке? — я смотрел на огромную ящерицу, ножки широко расставлены. Ну обычная ящерица из моего детства, которая хвост отбрасывает постоянно.

— Марк, это не экземпляр, это обычный ездовой ящер дозора.

ВОТ ПОЧЕМУ МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ДОЗОРНЫЕ ПРОСТО ВИСЯТ НА ПОТОЛКЕ!!! ОНИ НА ЯЩЕРАХ, КОТОРЫЕ ОДНОЙ ТЕМПЕРАТУРЫ СО СТЕНАМИ ПЕЩЕРЫ!

— Занятно, — я пошел дальше.

Тут было еще много всякого интересного, прекрасного навроде грифона, и ужасного, как та кальмарка с моего испытания.

Экскурсия длилась около пары часов, мы обошли вокруг и оказались у лестницы наверх.

— Ну как вам моя коллекция, Марк? — Филлин был горд, он был уверен, что я и половины таких созданий ранее не видел. А я и не видел, но усиленно делал вид, что сдерживаю разочарование. Это просто. Смотреть слишком искренне, глаза открывать чересчур восхищенно, кивать, но на мгновение грустнеть.

— Восхитительно, Магистр Филлин! Прекрасные создания! — я улыбался во весь рот, но на мгновение опустил глаза, погрустнел, а затем снова улыбнулся самой искренней улыбкой.

— Что–то не так, Марк? — он смотрел на меня обеспокоенно.

— Нет–нет, все прекрасно! Спасибо вам за эту возможность!

— Марк, вы можете быть со мной откровенны. Вам не идет наше национальное лицемерие, — он был чуть разочарован, но смотрел с изрядной долей участия.

— Просто, вы понимаете, — я специально мялся, — я в новом мире, обо всех созданиях, которые у вас тут есть, я разве что читал в книжках, да видел на рисунках, но…

— Но ничего такого, чего бы вы не ожидали увидеть в мире, подобном моему? — Филлин, смотрел на меня, улыбаясь.

— Да! Я надеялся на что–то уникальное! Грозное! Огромное и ужасное! Ктулуху какой–нибудь!

Филя посмотрел на меня, ухмыльнулся, отряхнул с плеча невидимые пылинки, поднялся на пару ступеней и посмотрел на меня взглядом победителя.

— Мэйфрин прознала о моей удачной охоте? — он смотрел надменно и прямо.

— Я…

— Довольно, Марк. Вы хороший актер, но не настолько. Давайте на чистоту.

Я выдохнул, расслабился.

— Да. Поручила узнать, насколько оно опасно для дома.

— Признаться, я чуть не купился. Вы неплохо научились имитировать эмоции, Марк. Хвалю! Боюсь представить, что из вас сделает этот город через год!

— Я быстро учусь, — я был серьезен, карты на столе, я провалился. Так и доложу. Надеюсь, меня не станут убивать за этот провал, — ладно, полагаю, мне пора.

— Ой да ладно, Марк! Мне и самому не терпится похвастаться! — он подмигнул мне и продолжил, — если я что–то и ненавижу в своем положении, так это невозможность хвастаться победами. Обо всех моих подвигах, битвах и победах знает лишь Гаускварра. А я хотел бы вещать о своих приключениях со сцены, — он театрально задрал свой аккуратный женоподобный носик и поклонился.

— Покажете? — я не верил своим ушам.

— В этот раз — да. Это просто магическое создание. Я его поймал без цели, просто для коллекции, Дому Кладд’Эп переживать не о чем, — он грустно вздохнул, — существо сильно, конечно. Но оно никому не подчиняется и не принимает пищу. Боюсь, оно не проживет и десятка лет в клетке.

— Десять лет без пищи? — я выпучил глаз.

— Да, магия поддерживает в нем жизнь и без пищи, но пополнять запасы энергии все равно нужно. Магию оно не принимает, мясо не ест. Это не для клетки трофей, увы. Придется убить. Но показать–то я вам его могу! — он улыбнулся и повел меня в другую сторону холла, там тоже была лестница вниз, но уже в другое крыло.

Это был кот размером с лошадь. С чешуей. Чешуя была синей. А глаза ярко–желтыми и в них постоянно играли молнии. Безумно грациозный, грозный, мускулистый представитель семейства кошачьих. Черные когти блестели на свету отливая синим. Увидев нас он нахохлился, чешуйки, как обычная кошачья шерсть, встали дыбом и от острия каждой чешуйки молнии прыгали на следующую. То есть он буквально был окружен желтыми молниями, злобно зыркая на нас и шипя, наполненный ненавистью.

— Удивительно, — я даже забыл, как дышать. Мы встретились взглядами.

Филлин встал между мной и котом, посмотрел на меня. Затем на кошака.

— Занимательно.

— А? что? — я наконец смог оторвать взгляд.

— Ваши глаза, Марк, они разгораются. Это интересно.

— Я вас не понимаю…

Вдруг Филька взмахнул рукой, и стеклянная клетка опала на пол, чудовище сразу бросилось на него, но просто пролетело мимо. Филлин стал бесплотным, тогда зверь переключился на меня, он пригнулся, как тигр для прыжка.

— Тихо, мальчик, успокойся, — я понимал, что не успею даже мечи достать, конечная, — все хорошо, я тебе не причиню вреда.

Я поднял руки и отступал к выходу, но зверь, которого заперли в клетку, не придавал столько значения тому факту, что я сдаюсь. Он прыгнул на меня, в полете из него вырвались две желтые молнии и ударили меня в грудь, а затем он сам навалился на меня. Я почувствовал дикую боль, он прошелся когтями по моим ребрам, а затем закричал, но не воинственно. В его вопле была боль. Филлин.

Он магией скрутил животное, и швырнул его на место, по мановению руки, а затем так же, одним движением поднял барьер. Подошел ко мне и увидел что все тело обожжено, я орал как поросенок, мне было песец как больно. Затем, боль отпустила, он меня вылечил, я отдышался, сел на жопу, одежда на мне сгорела, я остался только в штанах и сапогах.

— Извините, Марк. Кажется, у вас появился новый шрам. Я должен был проверить одну сумасшедшую теорию, — он не извинялся на самом деле, он просто объяснял.

— Могу знать, какую? — я осмотрел свои ребра. В том месте, куда кот полоснул лапой, остались четыре темно–синих шрама длинной по десять сантиметров. От каждого шрама в разные стороны расходились веточки. Я вспомнил фотки людей, в которых ударила молния.

Значит, физический урон проходит даже от созданий стихий. Плохо.

— Вам что–нибудь говорит имя Раскат?

Я задумался, действительно, знаю ли я что–то о ком–то с таким именем? Вроде нет. Никогда не слышал.

— Его так зовут? — я кивнул в сторону зверя.

— Нет. Но Тонитрукаты — порождение стихии. Молнии, если быть точным. А Раскат любил… Впрочем, неважно. Теория оказалась бредовой.

— А при чем тут я? — я не смотрел на него, я просто был в бешенстве, но любопытство. Мы оба понимали, что больше даже наигранной дружбы не будет. А я должен был выжать максимум из последнего разговора.

— Как выяснилось, не причем. Иначе, вас бы не поранили его молнии. Пойдемте, вам дадут новую одежду. Вам пора.

* * *

Минутой ранее: