История журналистики Русского зарубежья ХХ века. Конец 1910-х - начало 1990-х годов - Владимир Перхин

Непосредственные выгоды, которые Кремлевское правительство получает от союза с Гитлером, имеют вполне осязательный характер. СССР остается в стороне от войны. Гитлер снимает в порядке дня кампанию в пользу «Великой Украины». Япония оказывается изолированной. Одновременно с отсрочкой военной опасности на Западной границе, можно, следовательно, ждать ослабления давления на Восточную границу, может быть даже заключения соглашения с Японией. Весьма вероятно, к тому же, что в обмен за Польшу Гитлер предоставил Москве свободу действий в отношении балтийских лимитрофов. Как ни велики, однако, эти «выгоды», они имеют в лучшем случае конъюнктурный характер, и их единственной гарантией является подпись Риббентропа под «клочком бумаги». Между тем война поставила в порядке дня вопросы жизни и смерти народов, государств, режимов, правящих классов. Германия разрешает свою программу мирового господства по этапам. При помощи Англии она вооружилась, несмотря на сопротивление Франции. При помощи Польши, она изолировала Чехо-Словакию. При помощи Советского Союза она хочет не только закабалить Польшу, но и разгромить старые колониальные империи. Если б Германии удалось, при помощи Кремля, выйти из нынешней войны победительницей, это означало бы смертельную опасность для Советского Союза. Напомним, что вскоре после мюнхенского соглашения секретарь Коминтерна Димитров огласил – несомненно, по поручению Сталина – точный календарь будущих завоевательных операций Гитлера. Оккупация Польши приходится в этом плане на осень 1939 г. Дальше следуют: Югославия, Румыния, Болгария, Франция, Бельгия. Наконец, осенью 1941 г. Германия должна открыть наступление против Советского Союза. В основу этого разоблачения положены несомненно данные, добытые советской разведкой. Схему никак нельзя, разумеется, понимать буквально: ход событий вносит изменения во все плановые расчеты. Однако, первое звено плана – оккупация Польши осенью 1939 г., подтверждается в эти дни. Весьма вероятно, что и намеченный в плане двухлетний промежуток между разгромом Польши и походом против Советского Союза окажется весьма близким к действительности. В Кремле не могут не понимать этого. Недаром там десятки раз провозглашали: «мир неразделен». Если тем не менее Сталин оказывается интендантом Гитлера, то это значит, что правящая каста уже не способна думать о завтрашнем дне.

Ее формула есть формула всех гибнущих режимов: «после нас хоть потоп».

Пытаться сейчас предсказать ход войны и судьбу отдельных ее участников, в том числе и тех, которые еще питаются сегодня иллюзорной надеждой остаться в стороне от мировой катастрофы, было бы тщетной задачей. Никому не дано обозреть эту гигантскую арену и бесконечно сложную свалку материальных и моральных сил. Только сама война решает судьбу войны. Одно из величайших отличий нынешней войны от прошлой – это радио. Только сейчас я отдал себе в этом полный отчет, слушая здесь, в Койоакане в предместье мексиканской столицы, речи в берлинском рейхстаге и скупые пока еще сообщения Лондона и Парижа. Благодаря радио, народы сейчас в гораздо меньшей степени, чем в прошлую войну, будут зависеть от тоталитарной информации собственных правительств, и гораздо скорее будут заражаться настроениями других стран. В этой области Кремль уже успел потерпеть большое поражение. Коминтерн, важнейшее орудие Кремля для воздействия на общественное мнение других стран, явился на самом деле первой жертвой германо-советского пакта. Судьба Польши еще не решена. Но Коминтерн уже труп. Его покидают, с одного конца, патриоты, с другого конца, интернационалисты. Завтра мы услышим, несомненно, по радио голоса вчерашних коммунистических вождей, которые, в интересах своих правительств, будут на всех языках цивилизованного мира, и в том числе на русском языке, разоблачать измену Кремля.

Распад Коминтерна нанесет неисцелимый удар авторитету правящей касты в сознании народных масс самого Советского Союза. Так, политика цинизма, которая должна была, по замыслу, укрепить позиции сталинской олигархии, на самом деле приблизит час ее крушения.

Война сметет многое и многих. Хитростями, уловками, подлогами, изменами никому не удастся уклониться от ее грозного суда. Однако, наша статья была бы в корне ложно понята, если бы она натолкнула на тот вывод, будто в Советском Союзе сметено будет все то новое, что внесла в жизнь человечества

Октябрьская революция. Автор глубоко убежден в противном. Новые формы хозяйства, освободившись от невыносимых оков бюрократии, не только выдержат огненное испытание, но и послужат основой новой культуры, которая, будем надеяться, навсегда покончит с войной.

Николай Дмитриевич Авксентьев (1878–1943) – юрист, философ. В студенческие годы стал сотрудничать с эсеровскими изданиями, в 1905 г. входил в редакцию газеты «Сын отечества», а в 1907 г. за границей – в редакцию газеты «Знамя труда». Выступал против террора и диктатуры, преследовался как большевиками, так и колчаковцами, которые выслали его осенью 1918 г. С осени 1919 г. жил в Париже, где принял активное участие в основании журнала «Современные записки», призывал к объединению усилий кадетов и эсеров ради возрождения России, выступал на страницах журнала с некрологами и политическими статьями, а также участвовал в организации и редактировании журнала «Русские записки». Примечательно, что его пожелание, или предсказание, союза Советской России и стран западной демократии как условия победы над гитлеризмом оказалось политически прозорливым.

В то время, как пишется эта статья, англо-франко-советские переговоры все еще продолжаются. Как иронически замечает одна английская газета, Чемберлен выпускает уже двенадцатым «изданием» свою формулу англо-советского пакта.

Никогда еще – за все время существования Советской власти – ее международный вес не был так велик. Англия и Франция, желая во что бы то ни стало заключить соглашение трех, идут на всяческие уступки и изменения своих первоначальных предложений. Германия, стремясь отвлечь Советы от Англии, уверяет их – по слухам, проникшим в газеты – что она совсем и не помышляет больше об Украине и готова поддерживать с Советской властью самые мирные отношения. Гитлер, забыв о том, что он паладин Анти-Коминтерна, в последних своих речах ни словом не упоминает ни о Советах, ни о своем решении идти на них походом. Италия рукоплещет при известии о каждой новой затяжке переговоров между Англией и Советами. Весь мир с напряженным вниманием следит за этими переговорами. А Советы не спешат со своими ответами, требуют новых уточнений. Когда, чтобы ускорить переговоры, англичане и французы просят приехать в Женеву Потемкина, Потемкин, оказывается занятым неотложными делами дома. Когда Ворошилова приглашают и ждут на маневры в Англии, он не может прибыть, ибо у него как раз в это время собственные маневры. Приходится отправлять в Москву специального посланника с особыми полномочиями. Советская Россия прекрасно учитывает свое выгодное положение и использует его.

Несмотря на все наше враждебное отношение к Советской власти, мы не можем не испытывать некоторого национального удовлетворения, когда восстанавливается в глазах Европы мировое значение России, не можем не согласиться и с большинством контр-требований, предъявляемых Советской властью англичанам.