Служу Советскому Союзу - Василий Высоцкий

паспортах следы от скрепок были бурыми, а на этом паспорте нет. Хотя он и выдан по записи лет семь назад, но всё равно — никаких следов.

Зинчуков и Вягилев переглянулись. Потом в упор уставились на меня.

— И там была другая фамилия, — сказал я. — Там было написано, что обладатель этого паспорта живет под фамилией «Орлов».

Вягилев вздохнул. Потом закрыл глаза и проговорил:

— Семён, что же ты об этом не сказал раньше? В общем, ты нам должен ответить ещё на несколько вопросов. И учти — от правдивости твоих ответов зависит многое…

Глава 44

Организация «Гарпун» ни о чем вам не говорит?

Мне она особо ничего не говорила. Гарпун и гарпун. Орудие для ловли рыбы и морских млекопитающих. Из гарпунного ружья можно запросто убить человека. Вот и всё, что я об этом орудии знал.

В СССР такой организации не было. И не надо говорить, что не было от слова «совсем». На Земле есть много такого, чего нет в обычной жизни. Нет потому, что обычный рядовой житель этого знать не должен.

Как оказалось, Вягилев курировал эту несуществующую организацию, вернее, был одним из кураторов. Ниточки обрывались даже не успев распуститься. Никто не знал верховного командования, мало кто знал исполнителей. В основном работали по трое, но…

Но всё это я уже узнал гораздо позже, а пока что мне было предъявлено удостоверение на котором рядом с фотографией красовался щит с гербом и тремя буквами — КГБ. Звание подполковника, фамилия Вягилев, а также то, что данный сотрудник был Сергеем Борисовичем и имел право на хранение и ношение оружия тоже было отражено в удостоверении.

Никакого холодка по позвоночнику не пробегало. Мурашек тоже не наблюдалось. Было спокойное и холодное равнодушие. Внутри. А снаружи я краснел, бледнел, и суетливо подергивал конечностями.

Из меня постепенно вытянули все подробности пребывания в юности (благо я из «воспоминаний» с родителями Семёна всё узнал). Дальше чуть ли не досконально разобрали эпизод с пожаром и «шишигой». Также ещё раз прошлись по моменту с гопниками в поезде.

По поводу маньяка меня вычислили очень просто. Раевский и в самом деле сразу же сдал меня. Сказал, что видел курсантские погоны на плечах. А уже сложить два плюс два для такого государственного органа, как КГБ было несложно. Для «Гарпуна» это вообще раз плюнуть.

В процессе разговора я узнал, что тот самый «старший лейтенант» давно находится в разработке и подозревается в подготовке и проведении террористических актов. И впервые его имя всплыло осенью 1967 года. В тот год литовец по фамилии Крысанов (по другим данным, Крысенков) прибыл в Москву из Вильнюса (по другим данным, из Каунаса). В моё время СМИ окрестили бы преступника террористом-смертником, потому как Крысанов, опоясавшись самодельной взрывчаткой, подорвал себя прямо у входа в мавзолей. Однако от действий злоумышленника пострадали и другие люди, которые в тот момент находились на площади. Самые тяжелые ранения получила туристка из Италии, которой оторвало ноги. Предположительно, главной целью Крысанова было уничтожение усыпальницы вместе с телом Ленина. Литовца сочли душевнобольным.

Его до скоропостижной смерти так и не выпустили из психбольницы в селе Троицкое. Но вот что интересно — Крысанов не сдал своих подельников, твердил, что это он сам всё сделал, но при этом иногда обращался к какому-то невидимому человеку по имени Антон Гарлов. Сотрудники решили пробить — с кем Крысанов общался в последнее время? И в самом деле подтвердилось существование такого человека. Он снимал комнату у Крысанова, а после отъезда хозяина пропал без следа.

Как в воду канул. Вот тогда-то и появились первые штрихи портрета, который показал мне Вягилев. Он рассказал всё это сухим голосом, как будто читал утреннюю газету со сводками.

— А как тогда он на Брежнева покушение устроил? — хмыкнул Зинчуков.

— Чего? — совершенно серьезно удивился я.

— Того, — ответил Зинчуков. — Этот самый Живов-Гарлов сумел так присесть на уши Виктору Ильину, что тот воспылал лютой ненавистью к Генеральному секретарю…

— Это как так? — спросил я.

— Да вот так, — сказал Вягилев. — На этот раз мы сработали как надо. Через три недели после празднования Нового года младший лейтенант Виктор Ильин заступил на дежурство помощником дежурного секретной воинской части города Ломоносова. В половину восьмого его начальник отправился на завтрак, а ключи от оружейной комнаты остались в доступности Ильина…

— Несоблюдение Устава? — заметил я и решил блеснуть знанием. — Ключи от комнаты для хранения оружия и пирамид должны быть в отдельной связке и постоянно находиться у дежурного по роте, а ключи от шкафов (сейфов), ящиков с пистолетами и боеприпасами — у старшины роты. Передавать ключи кому бы то ни было, в том числе во время отдыха, запрещается.

— Всё верно, — кивнул Зинчуков. — На лицо обычное раздолбайство. Думаю, что за время отсидки его начальник всё осознает.

— Ну да, через пятнадцать минут Ильин покинул здание, унося с собой два «Макарова» и четыре магазина к нему. Он поехал в Ленинград, откуда вылетел в Москву по заранее купленному билету, пронеся на борт оружие.

— И его пропустили? — ахнул я. — А как же досмотр и прочее?

— Пропустили, — глухо буркнул Зинчуков. — Возможно, сыграла роль военной формы. У нас доверяют лицам в форме… А всякие-разные преступники этим пользуются.

— И что дальше? — напомнил я. — Было покушение-то?

— Ильин остановился у дяди. Сказал, что лично хотел увидеть встречу советских космонавтов, членов экипажей кораблей «Союз-4» и «Союз-5». А там как раз должен был присутствовать Леонид Ильич. Но в этот день уже был подан сигнал о случившемся и к нему упали на хвост. Уже 21 января командование части сообщило об исчезновении офицера с двумя заряженными пистолетами, причём было известно, что он вылетел в Москву (нашли запись в тетради: «Узнать, когда рейс на Москву… Если летят, брать… идти на дежурство… всё уничтожить»). На следующее утро дядя Ильина сообщил о том, что его племянник собирается проникнуть в Кремль и похитил у него милицейскую форму. Мы начали вести наблюдение за ним…

— А как же Леонид Ильич? Он был в курсе происходящего? — спросил я.

— Леонид Ильич был вне опасности. Его его пересадили в закрытый лимузин, который въехал в Кремль отдельно от кортежа, через Спасские ворота. Мы посадили нашего человека за руль машины. Надежда была на то, что не увидев внутри кортежа Брежнева, Ильин смутится и побежит к тому, кто его надоумил. В эскорте кортежа ещё был человек на мотоцикле — он должен был подстраховать в случае непредвиденной