Шотландские тайны - Элизабет Торнтон

Правда, Кейтлин упорно твердила, что он — ее родной брат, и отказывалась поверить, что этого не может быть. Но Ренд-то знал, что у них были разные отцы. «Я хочу ее, — повторял он, — я хочу ее так, как не хотел прежде ни одну женщину, а это значит, что она — вовсе не сестра мне. Вот только как убедить в этом Кейтлин?» Он очень рассчитывал на помощь Гленшила, но оказалось, что старику почти ничего не известно. Сплошные догадки, сплошные предположения. Наверное, это вообще невозможно — выяснить, кто же был отцом Кейтлин.

Ренд вздохнул и подумал, что ему это совершенно неинтересно. Лишь бы только удалось доказать, что его собственный отец тут ни при чем. Если же это не получится, то Кейтлин никогда не будет счастлива, ибо ее станут терзать сомнения.

— М-да, — пробормотал лорд, — похоже, меня втянули в историю, которая вполне достойна древнегреческой трагедии! Во всяком случае, ночевать нам с женой в нашу брачную ночь предстоит в разных спальнях.

Они сели в экипаж, который должен был доставить их в родовое поместье Ренда. Путь от дома Гленшила до Страткерна был неблизкий, но обычай велел, чтобы вместо лошадей карету тащили шестеро дюжих молодцов-горцев — из людей жениха. Следом за молодыми во двор высыпала толпа гостей. Все они вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть новобрачных, и со смехом уклонялись от капель смолы, летевших с факелов, которые держали в руках всадники. Кони нетерпеливо били копытами и ржанием торопили своих хозяев, коим было поручено освещать дорогу в Страткерн.

— Спасибо! — крикнул Ренд, высунувшись в окошко экипажа и дружески помахав всем рукой. — До свидания!

— Деньги! — почти не разжимая губ, прошептала Кейтлин, которая сидела напротив. — Вы забыли об обычае. Сначала деньги — и только потом мы сможем уехать.

— Обычай? Ах да, конечно! — Свадебный обряд был сопряжен в здешних местах с немыслимым количеством обычаев и ритуалов. Немудрено, что он забыл про один из них. Языческие боги даровали молодым счастье и благоденствие только после того, как их основательно задобрят. Впрочем, был среди всех этих обычаев один… самый главный… так вот, как раз его Ренду очень бы хотелось соблюсти. Но — не судьба, не судьба!.. Вздохнув, он сунул руку в висевший у пояса спорран из мохнатой козлиной шкуры и извлек оттуда пригоршню серебряных монет. Он собрался бросить их в окно, но Кейтлин остановила его.

— Нет, так не годится! — заявила она. Муж посмотрел на нее с недоумением, и она пояснила: — Вам придется встать, открыть дверцу и ступить на подножку. Пожалуйста, сделайте все как следует. В конце концов, это же день вашей свадьбы!

Ренд чуть было не ответил резко и грубо, но вовремя прикусил язык, послушно поднялся с места, настежь распахнул дверцу кареты и выполнил весь ритуал неспешно и с достоинством. Дождь серебряных монет пролился на гостей, и многие с восторженными криками бросились ловить их. Наконец сумка опустела. Жених захлопнул дверцу кареты, и это послужило сигналом к тому, чтобы трогаться в путь. Экипаж сопровождали всадники, а вместо музыки звучали пожелания удачи и счастья, выраженные донельзя непристойно. Очевидно, так принято в Шотландии, подумал Ренд и усмехнулся. Еще один народный обычай.

При свете факелов он заметил, как блестели зубки его жены. Кейтлин смеялась, и это сразу улучшило Ренду настроение.

— Тебе понравилось, да? — спросил он, улыбнувшись.

— Понравилось? О чем вы?

— Приказывать мне.

В темноте снова блеснули белые зубки.

— Мне почему-то кажется, что скоро новизна этого замечательного ощущения минует.

— Замечательного? Не рассчитывай на то, что тебе удастся командовать мной! — Слова эти прозвучали слишком уж резко, и Ренду захотелось смягчить их. — Послушай, Кейт, неужели бы тебе хотелось иметь в мужьях подкаблучника?

— Я вообще не хотела иметь мужа!

Его попытка загладить собственную неловкость шутливым замечанием осталась незамеченной. Кейтлин явно не хотелось веселиться. Ей хотелось атаковать, и она не замедлила сделать это.

— Я вовсе не такая, как те робкие девицы, что мечтают только о свадьбе. Если хотите знать, замужество для меня хуже смерти. Я всегда надеялась остаться старой девой, но при этом быть хозяйкой своей судьбы! И вы отлично знаете, что я не стремилась выходить за вас!

Ренд разозлился и перестал сдерживаться.

— Вот что, голубушка, — произнес он сквозь стиснутые зубы, — ты, кажется, забыла, что этот брак не нужен не только тебе, но и мне! И если уж на то пошло, ты больше моего виновата в том, что мы стали мужем и женой!

— Что-что?!

— Да то, что ты сама все это устроила! Своими собственными руками! Ни за что, ни за что не пустил бы я тебя в свой холостяцкий дом, если бы не был уверен, что ты — мужчина! Я полагал, что имею дело с Дирком Гордоном!

Кейтлин презрительно фыркнула.

— С каких это пор вы заделались таким пуританином? Во время нашей первой встречи вас окружал добрый десяток женщин!

Ренд почувствовал, что краснеет, и порадовался окутывавшей их темноте.

— То были женщины особого сорта.

Он очень надеялся, что его голос звучит уверенно.

— Следовательно, вы не относите меня к таковым? Какая честь для меня!

— Не знаю, не знаю… Уж слишком долго ты вела двойную жизнь и ходила, если можно так выразиться, по самому краю пропасти. Хорошо еще, что мне и твоему деду удалось убедить всех, что это молодой Дарок сбил тебя с пути истинного. Но, положа руку на сердце, я уверен, что это ты сбила его. Приключения — это скорее твоя стихия.

У Кейтлин от гнева раздулись ноздри.

— Ах вот как?! Значит, вы считаете, что я занялась контрабандой от скуки, от нечего делать?!

Она помолчала, собираясь с мыслями, а потом убежденно проговорила:

— Если бы не вы и не люди, подобные вам, я ни за что не стала бы собирать эту… эту шайку! (Тут она против воли легонько улыбнулась, но Ренд этого не заметил.) Оглядитесь вокруг, милорд! Неужели вы не видите, как тяжело живется простым людям?! Даже в самые урожайные годы их наделы едва позволяли сводить концы с концами. Здесь горы, а не плодородные долины! Здесь нет пастбищ и тучных стад! Но вы отобрали у них даже то малое, что они имели. Вот почему они заделались контрабандистами. Им надо было не умереть с голоду и прокормить своих детей!

Из всего этого горячего монолога Ренд выудил лишь то, что по-настоящему задело его за живое.

— Ага! — воскликнул он. — Так это все ты? Я был прав! Я с самого начала был уверен, что контрабандисты подчиняются именно тебе! Тебе, а не этому глупому Дароку! Полагаю, именно тебя я должен поблагодарить за нападение на мою карету и вообще за все то, что мне пришлось пережить, когда я только появился в Дисайде?