Вечеринка в турецких банях - Ирина Хрусталева

– А твой подполковник наркотиками занимается? – спросила Марина.

– Да, Кирилл Петрович возглавляет отдел по борьбе с наркотиками. Его группа давно наблюдала за Бизоном и его командой. Бизон все время выходил сухим из воды, а тут – такой случай! За два дня до ваших банных подвигов осведомитель сообщил, что в турецких банях состоится передача с рук на руки крупной партии героина. Группа Кирилла Петровича уже готовилась к захвату с поличным. И тут вдруг в дежурку звонит Краснов и орет как ненормальный: люди в опасности, в турецких банях банда, вопрос жизни и смерти! Подполковник и рванул туда во весь опор. Кстати, я так и не понял вашу фишку. Для чего вы посылали Крылова к Бизону, а потом и сами завалились в эти турецкие бани, да еще с такой колоритной командой? – спросил Сергей у Марины.

– А что здесь понимать-то? – Марго пожала плечами. – Я узнала от Ивана, что существует некий Бизон и Анатолий ходит в его должниках. Я все продумала, взвесила, прикинула. Иван, следуя моей инструкции, закинул удочку, и Бизон на нее поймался. Приехала, мол, господин авторитет, миллионерша из Майами, свободно шляется по бутикам и ночным клубам без охраны. Кулаков, мол, придумал план, как украсть миллион, а вам, господин Бизон, про это нагло не доложился. Непорядок! Думаете, для чего мне нужен был диктофон? Я была уверена: Бизон, узнав, что у Ивана не совсем полные сведения, вытрясет из Анатолия всю недостающую информацию, в том числе и о заказчике, это на диктофон все запишется. Нам требовалась такая запись, с ней мы могли смело идти в милицию, где нас уже окрестили бандой.

– Мне кажется, вам бы и так поверили, – возразил Никитин.

– А нам так отнюдь не казалось, мы и придумали весь это план. Важно было не орать до хрипоты в горле, что мы не виноваты, а просто прийти с доказательством и положить его на стол следователю. Для этого мне и понадобился диктофон.

– Ну и как? Записали что-нибудь?

– Да, – кивнула Марина. – Крик, шум, гам, звуки стрельбы, звон разбитой посуды и хруст раздавленных фруктов, – хихикнула она. – Техника!

– Дамы и господа, у меня к вам сногсшибательное предложение, – торжественно произнесла Анна, с улыбкой глядя на ребят. – Как я уже знаю, все вы – студенты высших учебных заведений, сейчас вы на каникулах и у вас имеется почти месяц до их завершения. Предлагаю использовать это время, чтобы совершить невероятное путешествие в Тибет, к горе Кайлас. Как вам мое предложение?

– Тибет – это в Китае, на моей родине, – вздохнул Джеки. – Я бы с удовольствием поехал, только это, наверное, дорого стоит?

– Джеки, что за пессимизм я вижу в твоих всегда таких веселых глазах? – укорила его Анна. – О деньгах не думай, все расходы я беру на себя. Это относится ко всем присутствующим. Ребята, я угощаю!

– Правда? – воскликнул Мавр. – Я с превеликим удовольствием прошвырнусь по Тибету!

– Отлично, нас уже трое. – Анна захлопала в ладоши. – Никита, Марго, как вы смотрите на мое предложение?

– Мы – за, – хором ответили девушки, поднимая руки.

– Надеюсь, загранпаспорта у всех имеются?

– Да, мы же на зарубежные соревнования часто выезжаем, – ответила Никита.

– Ну а ты что молчишь, Бульба? – обратилась Анна к блондину.

– Я – как все. Хоть в Тибет, хоть обратно в турецкие бани! – заявил Бульба.

Взрыв общего хохота донесся до Вероники, спускавшейся по лестнице.

– Господи, что у них происходит? – вздрогнула она, направляясь к двери.

Послушав, о чем говорят ребята, Ника схватилась за голову:

– Мама своим Тибетом всех с ума свела! Они уже обсуждают предполагаемый маршрут! Что мне с ней делать?

– Ничего, – улыбнулся Роман, подходя к жене и обнимая ее. – Пусть Анна живет, как ей хочется, она это заслужила, и идет куда душе угодно.

– Но Тибет…

– Моя хорошая, радуйся, что отправляется туда не одна, а под присмотром такой замечательной команды. И не приставай к ней больше со своими нотациями.

– Ладно, не буду, – вздохнула Вероника. – Просто я переживаю за нее.

– С Анной все будет хорошо, она, как выяснилось, крепкий орешек.

– Не орешек, а громадный орех… кокосовый, – проворчала Ника. – Рома, все хочу у тебя спросить и постоянно забываю…

– Ты о чем?

– Ты мне так и не сказал, что с нашим телефоном? Его действительно прослушивали или тебе все-таки показалось?

– Нет, не показалось: его прослушивали, и делают это до сих пор, – беспечно ответил Ребров. – И мои разговоры по мобильному – тоже.

– Да ты что?! – ахнула Ника. – Почему?

– Как выяснил Никитин через свои каналы, все из-за того, что два моих последних клиента – страшно серьезные люди.

– А это не опасно?

– Нет, что тут опасного? Просто теперь я ни с кем не обсуждаю по телефону служебные дела, вот и все. Не переживай, через месяц, как только закончится суд, все это автоматом прекратится. Короче, расслабься и не бери в голову. Кстати, что ты там решила делать со своим бывшем мужем и компанией?

– Рома, не ругай меня. Я дала Королеву деньги, чтобы он поправил свои дела, – потупилась Вероника. – Этот идиот решил сыграть на валютной бирже, рискнул деньгами компании и прогорел, а мне боялся об этом сказать.

– И ты его снова пожалела?

– Ага.

– Ох, сердобольная ты моя! – улыбнулся Роман, прижимая жену к груди. – За что я люблю тебя бесконечно – ты зла не помнишь.

– Рома, ты не знаешь, какая я иногда бываю злопамятная, – возразила Ника. – Ошибки прощать умею, а вот подлость и предательство – никогда.

– Но ведь Королева ты простила? А он и предавал тебя, и подло с тобой поступал.

– Предательство я не простила, я с ним развелась и компанию разделила, кстати, с твоей помощью. А вот ошибки, да, простила. Ну что с ним делать, если он такой непутевый? Человек все-таки. Нет, правда, Рома, пусть продолжает работать в фирме, иначе сопьется еще, не дай бог.

– Да пусть работает на здоровье!

– Спасибо, родной, ты очень добрый.

– Слушай, может, отдать ему всю компанию, а? – спросил Роман. – Сама подумай, зачем она тебе нужна? Кроме головной боли, дело тебе никаких дивидендов не приносит.

– Нет, Рома, так не пойдет, – возразила Ника. – Если Королев и под моим контролем ухитряется влезть в очередную дурацкую ситуацию, то, почувствовав полную свободу, он в одну секунду таких дел натворит, что окажется где-нибудь на помойке.

– И тебе, конечно, будет его жаль?

– Можешь надо мной смеяться сколько угодно, но ты прав: мне его жаль, потому что он дурак, его любой облапошит – как нечего делать. Я не права?