Рожденная огнем - Карен Мари Монинг

И все же я то и дело вспоминала мелодию, которая звучала из шкатулки, силу, которую я ощущала, слушая ее, и гадала, что же это такое.

Это была та самая вещь, о которой я так старательно избегала задумываться даже на секунду, радуясь, что она покоится в Белом Особняке, далеко от меня и моей «Синсар Дабх», хотя во мне и росла уверенность, что шкатулка может нам понадобиться. Я не понимала, насколько катастрофична ситуация, пока два дня назад Риодан не сообщил, что черные дыры могут навсегда уничтожить Девятку.

И вот она. Стоит прямо передо мной.

Я закрыла глаза и нырнула в память, возвращаясь мысленно в тот день, который провела в доме фаворитки, и методично пытаясь воссоздать свои шаги. Мое время там казалось таким же живым, как всегда бывало с реальностью в Фейри, таким же полным и чувственно насыщенным, как сами Феи.

И таким же нереальным. Всякий раз, попадая в особняк, я ощущала острый приступ раздвоения личности. Сейчас я понимала, что это происходило из-за воспоминаний Книги/Короля, скрытых во мне и усиленных осадком их всепоглощающей любви в метафизически липком доме. Мне казалось, что я сама была Королем Невидимых, танцевала с его фавориткой, кружила ее по будуару, касалась ее платья. Я словно во сне ходила по ее личным покоям, находила ее любимые браслеты, ее особый прибор для виденья, который я (Король) лично для нее сделала.

Мои глаза резко распахнулись. Черт возьми, я действительно забрала все три вещи. И затем, одержимая желанием вернуть Бэрронса к жизни, совершенно забыла об этом.

Если музыкальная шкатулка действительно содержит колоссальную песню, рискну ли я снова прикоснуться к ней, зная, какое неизмеримое зло сокрыто во мне? Что, если Книга захватит меня, как в тот день, когда я убила Хранителя, и уничтожит песню?

Может она это сделать?

Я стояла, разрываясь между желанием сунуть шкатулку обратно в рюкзак, чтобы защитить ее и показать Бэрронсу, и нежеланием держать ее при себе на случай, если кайф выветрится и «Синсар Дабх» поймает меня с ней.

Хотя… я ведь вынесла шкатулку из Особняка, а значит, Книга однажды уже была очень близко к ней. И ничего не сделала. Хотя, опять же, в то время мы не испытывали столь острой необходимости в Песни. Может, теперь, когда она так нам понадобилась, Книга попытается шантажировать меня ею? Потребует, чтобы я сдалась, иначе она уничтожит Песнь? Способна ли Книга на что-то подобное?

И какого черта моя Книга больше со мной не разговаривает?

Я выругалась. Я ничего не знала о способностях и ограничениях «Синсар Дабх» и не особо торопилась что-то выяснить. И раз уж ничего не известно наверняка, я опасалась ее недооценивать, а потому пыталась заполнить бездну неведения страхами и потенциально большей силой, чем та, которой могла обладать она. Или не большей.

Я вздохнула, продолжая колебаться. После минутного размышления я присела и подняла незакрепленную половицу, под которой хранила свои дневники в надежде, что Бэрронс, обладавший неимоверным талантом узнавать о моих самых глубинных секретах, никогда их там не найдет. Затем, используя рубашку, чтобы не прикасаться к шкатулке, сняла ее с полки, затолкала под половицу и положила доску на место. А сверху на всякий случай прикрыла еще и ковром.

Бэрронса я приведу сюда позже – пусть посмотрит на нее. Как и амулет, я скорее доверю это ему, а не себе. Дэни – то есть Джейда, мысленно поправила я себя – вместе с Танцором может провести расследование. Проверим, действительно ли нам так странно повезло. Король вмешивался в мою жизнь с самого детства. Никогда не забуду, что мой директор в начальной школе и тренер в старшей оказались двумя из множества кож Короля. Светлая Королева тоже. Кто мог догадаться, чего хотели Феи?

Схватив рюкзак, чтобы позже набить его свежими припасами, я спустилась по лестнице и по дороге поклялась себе, что однажды перестану бояться того, кем и чем я являюсь. Однажды я стану цельной, не буду мучиться калечащими меня сомнениями, начну бесстрашно принимать решения.

Однажды, к примеру, как в тот день, когда впервые встретила Иерихона Бэрронса в этом самом магазине и отказалась называть свою фамилию, я снова стану «просто Мак». И не будет никаких жильцов в голове, никаких испоганенных волос, никаких двойников мертвой сестры.

***

В тот же вечер, в семь часов, я поставила надцатую коробку с мусором у шаткой горы разломанной мебели, которую сгрузила у черного входа, и выкопала из кармана телефон, собираясь сбросить Бэрронсу сообщение, что мне нужен Охотник через двадцать минут, чтобы я могла вовремя попасть на собрание.

Учитывая бесконечные и удивительные ресурсы Бэрронса, я не сомневалась, что он способен убедить кого-то из Фей помочь мне восстановить магазин, но я не хотела волшебных решений. Было что-то очищающее в том, чтобы самой наводить порядок в КСБ. Никакой магии. Никаких угроз или торга. Старый добрый простой физический труд. К тому же я выяснила, что меня ждут еще двадцать четыре часа кайфа от мяса Фейри, а с его добавкой силы и энергии можно успеть очень многое.

Однако, размышляла я, глядя на дверь, ведущую в торговую часть здания, когда дело дойдет до полов и мебели, мне определенно понадобится помощь. Чем-то обменяться с местными плотниками, если кто-то из них пережил падение стен и последующий лед, научиться работать со шлифовальной машинкой, с морилкой для дерева – и здесь снова все засияет новизной. Мне нравилась мысль о реставрации книжных шкафов. Вить собственное гнездо без всяких магических элементов – приятная задача.

Пока же я сумела набросать огромную кучу мусора на улочке за КСБ и не испытывала ни малейших угрызений совести, собираясь попросить Бэрронса заставить этот мусор каким-нибудь образом исчезнуть. Мусоровозов у нас больше не осталось.

Я открыла заднюю дверь, чтобы выбросить последний ящик в ту же кучу, и застыла. С искусственным торнадо, вращавшимся вокруг восьми кварталов с центром в КСБ, день был неестественно тихим. Мало что проникало в око шторма.

И все же я услышала приближение чего-то странного – жужжащего и клацающего, тяжеловесного и большого – слева от меня, из глубины прилегавшей Темной Зоны.

Я закрыла дверь, оставив тоненькую щелочку, и начала размышлять, не затащили ли мы в ловушку воронки какого-нибудь мрачного Невидимого. Даже вооруженная до зубов, я не собиралась выскакивать в сгущающуюся вечернюю мглу Дублина – она обрушивалась неожиданно, и не хотелось бы столкнуться с тем, что там двигалось. Я позволила ему оказаться на моей территории, где с крыши КСБ светили прожектора, и, прежде чем действовать, намеревалась оценить угрозу.

Прошло совсем немного времени, прежде чем эта штука появилась в поле зрения.

Я прищурилась, пытаясь понять, что именно просматривается сквозь мрак.

Неуклюже шагающая мусорная куча?

Я поглядела на свою недавно взгроможденную свалку. Судя по всему, из нее ничего не рождается. Я снова взглянула на странную штуку.

Она жужжала, клацала и содрогалась, направляясь ко мне. Что-то, состоящее из механизмов и зубцов, колес и серых шлангов, блестящих стальных ящиков и лезвий. И других вещей – влажных слизистых предметов, которые казались свисающими наружу внутренностями. Никакого различимого лица. Ни рта, ни глаз. Пятнадцать или, может, двадцать футов в высоту – нечто, целиком состоящее из случайным образом составленных кусков хрящей, кишок и хлама с ближайшей свалки.