Опасный лаборант - Юрий Гаврюченков

– Не было возможности рассмотреть. Я заперся в ахтерпике и только слышал, как он жрал труп.

– Чей труп?

– В машинном отделении болтался покойник. Не знаю, кто это был. На «Мона Лизе» мне встретилось много странного, – лаборант не стал вдаваться в подробности и только добавил: – Хорошо, что она утонула.

Ганс с интересом прислушивался к русской речи и как будто даже разбирал что-то. Кок поразительно быстро учился языкам.

– Негры считают, что зверь в трюме наводит порчу, – сказал он по-английски. – Он сделал так, что пули полетели не в него, а в Симона.

– Зверь не был телепатом, – ответил на английском лаборант. – Это Лерой не умеет стрелять.

Ганс зловеще усмехнулся.

– Они считают, что зверь проклял шхуну, чтобы сделать её своим домом. Они чуть не взбунтовались, когда надо было тебя спасать.

– Ублюдки…

– Негры думают, что и ты проклят.

Внимая знакомым звукам английской речи, слегка захмелевший Миксер тоже принял участие в разговоре.

– Вы знаете, чем отличается негр от луковицы? – с трудом выдавил он.

Загадка из уст косноязычного матроса с умственным развитием бультерьера загнала в тупик даже учёных.

– Лук белый? – выдвинул гипотезу Смольский.

Миксер мотнул головой.

– Луковицу дольше раздевать? – предположил Казаков.

Миксер только усмехнулся.

– Вонь от лука со временем улетучивается, – догадался Денис.

Все засмеялись, но Ганс, знавший ответ, отрицательно повертел жалом.

– Когда режешь лук, на глазах выступают слёзы, – с расстановкой объявил Миксер и под конец сжал кулаки.

– А вот это мысль! – громко сказал Муромцев по-русски и обвёл взглядом потемневшие рожи на койках. – У кого моя наваха?

* * *

Задул норд. Шхуна изменила курс и стала спускаться в тропики. С каждым днём становилось заметно жарче. Стоять дневную вахту было практически невыносимо. В кубрике работал кондиционер, но и он не мог скрасить весь путь в экваториальную область. Над палубой натянули тент. Из пожарного рукава можно было облиться забортной водой в любое удобное время, но она помогала слабо, вдобавок, была тёплая как кисель и оставляла на теле корку соли. Офицеры стали поговаривать о не слишком скором возвращении в Сен-Луи. Капитан вызвал в свою каюту Казакова и Муромцева и объявил о решении половить на банках вблизи островов Зелёного Мыса.

– У меня есть два опытных водолаза, – сказал он, смоля сигарету над картой района обширных отмелей. – Глупо вас не использовать. Вы жрёте мой провиант, пользуетесь моим расположением. Вы должны приносить мне пользу. Негры не умеют глубоко погружаться, а вы обучены работать в скафандре. Будете гулять пешком по дну и радоваться жизни.

Капитан стряхнул пепел в странного вида плошку с неровными краями, здорово напоминающую крышку черепной коробки, покрытую тёмным лаком, и глубоко затянулся. Выдул дым, посмотрел сквозь облако на внимающих начальству водолазов, опустил руку, звякнул по столу массивным корпусом механического хронометра «роллекс». Денис даже не сомневался, что он настоящий и капитан его не купил в магазине.

– У меня есть несколько скафандров, – по тону можно было предположить, что пират потерял счёт подобным мелочам. – Проверьте и соберите из них рабочие. На период подготовки оборудования и погружений я освобождаю вас от вахт.

На рассвете Баклажан отвёл их в кладовую, отведённую под водолазное снаряжение. Он лежало в ящиках и навалом. Создавалось впечатление, будто им не пользовались, а только накапливали, не умея ни обращаться с ним, ни правильно хранить.

– Да тут Клондайк, – заметил Денис.

– Тут авгиевы конюшни, – Казаков озадаченно почесал шевелюру. – Надо звать матросов.

Вместе с неграми пришёл Смольский и активно включился в перетаскивание снаряги наверх. Под ярким солнцем производить инвентаризацию было сподручнее, чем в прохладном, но темноватом трюме.

Тщедушный учёный с тяжёлой бухтой шланг-кабеля в руках напоминал неуклюжего муравья, ухватившего ношу не по себе, но упорствующего во благо королевы муравейника.

– Не наступайте на комингс, – советовал ему Денис, следующий позади с ребризером на горбу.

– Примета плохая? – пропыхтел Смольский.

Место ведущего научного сотрудника было за столом в надёжном и уютном кабинете института Академии Наук. В качестве матроса он никуда не годился.

– Чтобы головой не удариться, – скромно пояснил лаборант. – Если вы перешагиваете через комингс, голова будет гарантированно ниже.

– А ещё какие есть приметы?

– Не садитесь на кнехт.

– Ноги может оторвать внезапно натянувшимся швартовом? – проявил неожиданные познания корабельного дела Смольский.

– Нет, – ухмыльнулся ему в спину лаборант. – На голову боцмана садишься.

Свалили снаряжение на шкафуте. Денис и Казаков отогнали негров, чтобы не путались под ногами, и принялись раскладывать под тентом добычу. В качестве осуществимой задачи решено было прикинуть сухие костюмы себе по размеру и установить комплектность если не всех, то хотя бы ограниченно годных скафандров. Муромцев таких моделей и не встречал никогда, полагаясь на познания старшего товарища.

– Смотри-ка, «Миллер», древний как копролит мамонта, – дивился Казаков, передавая ему тяжёлый медный шлем с одним большим иллюминатором, защищённым толстой решёткой. – Рубаха к нему.

За этот день Муромцев узнал много полезного о водолазном снаряжении зарубежного производства, но ещё больше ненужного об участи их прежних владельцев.

Здесь была погрызенная резина в крови. Перерезанные мягкие шланги. Некомплектность, словно снаряжение кидали наспех на борт «Чёрного песца» или торопились унести ещё каким-то экстренным образом. Большинство костюмов слежались и подопрели. Зачем-то хранился даже простреленный шлем «Марк 12» с огромным квадратным иллюминатором, известный Муромцеву в качестве снаряжения вероятного противника ВМФ США.

– Надо узнать у кого-нибудь, когда «Чёрный песец» последний раз вёл водолазные работы, – шепнул Денис, чтобы никто из команды не услышал.

– Не надо, – Казаков загрустил. – Иначе мы будет этими последними водолазами.

После обеда к ним вышел капитан, слегка покачиваясь явно не от волнения моря. Достал пачку сигарет «Physalia», на которой была нарисована зловещая сифонофора, стилизованная под португальский кораблик.

– Есть результаты? – поинтересовался он, чиркая золотой зажигалкой.

От капитана пахло хорошим коньяком. Офицеры в кают-компании не бедствовали.

– Собрали, – Казаков похлопал по стальному шлему, у которого ещё не вышел срок годности. – «Кирби Морган» для меня и для «Аквадин» Гидроматроса.