Наполеон: биография - Эндрю Робертс

или в Индию{613}. «В этом походе предстоит одолеть множество врагов: пустыню, местных жителей, арабов, мамлюков, русских, турок, англичан», – писал он{614}. Упоминание русских не преувеличение. Павел I, ненавидевший все относящееся к Французской революции и считавший себя покровителем мальтийских рыцарей (он даже устроил собственное избрание великим магистром после фон Гомпеша), на Рождество 1798 года объединил усилия с Турцией, давним врагом России, а также с Англией и строил планы отправки русской армии далеко в Западную Европу. Но в то время Наполеон не имел об этом представления.

Историки до сих пор принимают всерьез заявление Наполеона о желании двинуться дальше Акры (возможно, к Стамбулу или даже в Индию). Но это представляется очень маловероятным, поскольку он вел с собой всего 13 000 солдат (⅓ французских экспедиционных сил в Египте). Даже если Наполеон взял бы Акру и его сторону приняли бы друзы, христиане и евреи, то логистика и демография все равно не позволили бы даже такому дерзкому и находчивому полководцу предпринять поход в Турцию или Индию. Впоследствии Наполеон утверждал, что он при поддержке маратхских князей изгнал бы англичан из Индии, двинулся бы к Инду (с долгой остановкой у Евфрата), проходя по пустыне 24 км в сутки, причем заболевших, боеприпасы и провизию везли бы верблюды, а солдаты ежедневно получали бы по фунту риса, муку и кофе. Заметим, однако, что Акра отстоит от Дели более чем на 4000 километров и армии пришлось бы преодолеть всю территорию современных Сирии, Ирака, Ирана, Пакистана и отчасти Северной Индии, то есть дистанцию гораздо большую, чем от Парижа до Москвы. Снабжение припасами оказалось бы невозможным. Эти планы были просто бесплодными мечтаниями, вдохновленными Александром Македонским.

В феврале 1799 года ближайшей задачей Наполеона было упредить вторжение султанских войск в Египет с востока при поддержке Джеззар-паши, а затем предстояло отразить морской десант турок в Северном Египте, которого он ожидал в то лето (к счастью, эти два нападения не были согласованы друг с другом). В ход пошла все та же стратегия центральной позиции, но примененная в очень большом масштабе. 25 января 1799 года Наполеон написал Типу-Саибу, главному противнику англичан в Индии, объявив о своем неизбежном «приходе на берега Красного моря с многочисленным непобедимым войском, движимым желанием избавить тебя от железного ярма Англии»{615}. Это послание перехватили англичане, и в мае того же года Типу-Саиб погиб при штурме своей столицы Серингапатама. Операцией руководил блестящий молодой генерал-полковник Артур Уэлсли. Возможно, Наполеон просто рассчитывал ввести англичан в заблуждение, поскольку он знал, что его письма иногда попадают в руки неприятеля.

Оставив Дезе в Верхнем Египте, Мармона в Александрии и генерала Шарля Дюга в Каире, Наполеон отправился в Святую землю с дивизией Ренье в авангарде, дивизиями Клебера, Бона и Ланна, а также кавалерией Мюрата. Когда войска выступали из Каира, солдаты пели бравурный революционный марш «Походная песнь» (Le Chant du Départ) 1794 года, впоследствии гимн бонапартистов. На военном совете против похода открыто возразил лишь Жозеф Лагранж. Генерал напомнил, что до Акры почти 480 километров по опасной пустыне, а на пути лежат несколько хорошо укрепленных городов. В них после захвата придется оставить гарнизоны, ослабив и без того сравнительно небольшую армию, которую собирался вести Наполеон. Лагранж предположил, что разумнее было бы ожидать нападения в Египте, вынудив противника самого пересечь Синайскую пустыню, а не принимать бой на его территории{616}. Но Наполеон, ожидая морского десанта турок в июне, чувствовал, что времени остро не хватает. Ему было необходимо пересечь пустыню, разбить Джеззар-пашу и вернуться в Египет до лета, когда пустыня окажется непреодолимым препятствием.

Наполеон выехал из Каира 10 февраля 1799 года, в воскресенье, и достиг оазиса Катия в 15 часов 13 февраля. Перед самым отъездом он написал Директории длинное донесение. Одно предложение было зашифровано: «Если в марте… Франция начнет войну с королями, я вернусь во Францию»{617}. 12 марта началась Война Второй коалиции. (Франции противостояли монархи России, Англии, Австрии, Турции, Португалии и Неаполя, а также папа римский.)

Чтобы пересечь не нанесенный тогда на карту Синайский полуостров, Наполеону пришлось справиться с нехваткой провизии, воды, жарой и враждебностью бедуинов. Некоторые примененные им тогда решения: использование всадников на верблюдах, беглый огонь сменяющими друг друга шеренгами [караколирование] и pieux (колья, соединяемые цепочками и образующие преграду для конницы) – оставались в ходу у французских колониальных войск до Первой мировой войны{618}. «Мы преодолели 70 лье [около 274 километров] пустыни, и это очень изнурительно, – писал он Дезе. – У нас была солоноватая вода, а часто и вообще никакой. Мы ели собак, ослов и верблюдов»{619}. (Позднее – и обезьян.)

В последние пять тысячелетий на территории между Иорданом и Средиземным морем произошло до 500 сражений. Избранный Наполеоном путь по побережью, огибавший с запада горы и долину Иордана, повторял маршрут Александра Македонского (двигавшегося, правда, в противоположном направлении). Наполеон, разумеется, учитывал историческую сторону похода. Позднее он вспоминал: «Я постоянно читал Бытие, посещая упомянутые там места, и был сверх меры поражен тем, что они до сих пор точно такие, как их описал Моисей»{620}.

Эль-Ариш (в 275 километрах от Каира) защищало около 2000 турок и их союзников-арабов. К 17 февраля туда явился Наполеон с главными силами армии. Были сооружены окопы и батареи. Солдаты, изможденные и страдавшие от жажды, «громко роптали», несправедливо обвиняя ученых в организации этого похода, но успокоились перед боем{621}. К 19 февраля ядра пробили в стенах бреши, достаточные для штурма. Наполеон потребовал сдать крепость, и заместитель коменданта Ибрагим Низам, командир магрибинцев эль-Хаджи Мухаммед и ага арнаутов эль-Хаджи Кадир приняли его условия[71]. Эти солдаты и их ага (офицеры) поклялись на Коране, «что ни они сами, ни их воины никогда не будут служить в армии Джеззар-паши и не вернутся в Сирию год, считая с сего дня»{622}. Наполеон позволил им вернуться домой с оружием, но нарушил свое обещание в отношении пленных мамлюков и разоружил их. До второй половины XX века, особенно на Ближнем и Среднем Востоке, законы войны были просты, жестоки и почти незыблемы. Дать слово и нарушить его считалось тягчайшим преступлением.

25 февраля Наполеон изгнал мамлюков из Газы, захватив множество боеприпасов, 6 орудий и 200 000 порций сухарей. «Лимонные деревья, оливковые рощи, неровность местности в точности напоминали пейзаж в Лангедоке, – сказал он Дезе. – Как будто находишься около Безье»{623}. 1 марта в Рамле он узнал от монахов-капуцинов, что солдаты из гарнизона Эль-Ариша были здесь, направлялись в Яффу, лежащую в 16 километрах, и «говорили, что они не собираются соблюдать условия сдачи, которые французы первыми и нарушили, разоружив их»{624}. Монахи оценили численность войск в Яффе в 12 000 человек, к тому же в город «из Стамбула прибыло много пушек и боеприпасов». Поэтому Наполеон сосредоточил войска в Рамле, а в полдень 3 марта взял Яффу в осаду. «Бонапарт с немногочисленными спутниками приблизился на сто ярдов [к стенам города], – вспоминал Догро. – Когда мы возвращались, нас заметили. Одно из ядер, пущенных по нам неприятелем, упало очень близко от командующего и обдало его землей»{625}. 6 марта осажденные предприняли вылазку, и это дало Догро повод отметить, насколько разношерстной была турецкая армия: «Там были магрибинцы, албанцы, курды, анатолийцы, караманцы, дамаскинцы, алеппцы и негры из Текрура [совр. Сенегал]… Их отбросили назад»{626}.

На заре следующего дня Наполеон отправил губернатору Яффы вежливое послание, призвав к сдаче и объяснив, что его «сердце печалят беды, которые обрушатся на город, если он подвергнется атаке». В ответ губернатор неблагоразумно выставил на городской стене отрубленную голову парламентера. Наполеон приказал пробить брешь в стене, и к 17 часам тысячи разъяренных, измученных жаждой французов были внутри. «Ужасные картины! – отметил один из ученых. – Звук выстрелов, вопли женщин и отцов, груды тел, дочь, насилуемая на трупе ее матери, запах крови, стоны раненых, крики победителей, спорящих из-за добычи». Наконец французы остановились, «пресытившиеся кровью и золотом, на груде мертвых»{627}.

В рапорте Директории Наполеон признал, что «на разграбление и все ужасы войны было дано 24 часа, и это