Птице Феникс нужна неделя - Александра Миронова

— Проснулась, рыбка?

Анна, не открывая глаз, кивнула.

— Тебе… тебе было хорошо?

Анна прикусила губу. Неужели он совсем ничего не понимает, раз задает такой вопрос? Что он хочет услышать? Правду? Да, он был нежен и очень старался доставить ей удовольствие. Но куда ему до Мартина. Почему в жизни у нас нет возможности поставить хотя бы последние двадцать четыре часа на перемотку и стереть непоправимую глупость? Как она теперь будет смотреть в глаза Мартину? Анна встала, прикрываясь одеялом. Огляделась вокруг — ее одежды не было.

— Где мое платье?

— Я повесил его в шкаф. — Петер бодро откинул одеяло и надел на себя халат, предусмотрительно лежащий на прикроватной тумбочке. — Оно такое тонкое и так легко мнется, мне стало его жаль. — Он широко улыбнулся Анне.

— Спасибо, — кивнула Анна. Она почувствовала, что замерзает. Больше всего на свете ей хотелось испариться. Или бежать отсюда прямо в одеяле.

— Где у тебя душ? — Она впервые отважилась посмотреть Петеру в глаза.

— По коридору, первая дверь налево. — Настроение стало ухудшаться. — Все в порядке?

Анна кивнула и кинулась к двери, ведущей в коридор. Петер преградил ей путь.

— Куда ты так торопишься? Я сейчас сбегаю в булочную, куплю свежих круассанов. Мама уехала, ее не будет до вечера. Мы спокойно позавтракаем…

— Нет. — Анна покачала головой. — Я не завтракаю. Поеду домой.

Она сделала попытку проскользнуть мимо него, но Петер схватил ее за руку. Анна выразительно посмотрела на свою руку, побелевшую под натиском его пальцев. Петер проигнорировал ее взгляд.

— Тебе не понравилось? — обреченно прошептал он и безуспешно попытался поймать взгляд Анны.

— Нет, не в этом дело. — Она покачала головой.

— А в чем? Ты его так любишь?

— И не в этом тоже, — прошептала она.

— Так в чем?

Анна помолчала. Щадить его чувства или резко обрубить все швартовы, чтобы никогда больше к этому вопросу не возвращаться? Что ей даст присутствие Петера в ее жизни? Робкое восхищение, теплое ощущение, что она кому-то небезразлична? И опасность, что Мартин обо всем непременно узнает и исчезнет из ее жизни навсегда? Ее передернуло от одной мысли.

— В том, что у меня сто двадцать три пары туфель в специальном шкафу, а у тебя… У тебя даже брюки короткие, понимаешь?

Она с отчаянием посмотрела на него.

Петер разжал захват. Кивнул. Конечно. Конечно, он все понимал. Не маленький.

Договариваясь с Софией вместе отправиться за покупками, Мартин испытывал смешанные чувства. Его попросили спеть на этом мероприятии. Всего пару песен. Консул набрался наглости. Мартин никогда не отказывал тем, кто просил его о помощи в конкретных благотворительных делах. Но ему придется раскрыть Софии себя, и как она на это отреагирует? Все это время ему было жутко неудобно, когда она давала ему слушать его собственные песни и рассказывала, как на нее действует его голос. Вначале ему казалось, что она просто над ним издевается, ждет его coming out. Но потом он понял, что София даже не подозревает, кто он такой. И где-то внутри неприятным комом зашевелилось мужское самолюбие. Может, поэтому она не обращает на него женского внимания? Не кокетничает, не пытается привлечь? А с другой стороны, ее признание, что его песни вдохновляют ее, было намного ценнее вовремя состроенных глазок. Мартин решил рискнуть. Потом объяснит ей, почему не признался сразу. А может, и не нужно будет ничего объяснять этой невероятной женщине. Первой в его жизни, абсолютно не старающейся привлечь его внимание.

— Есть какие-нибудь пожелания по поводу дресс-кода? — поинтересовалась София, когда они вошли в холл.

— О, нет, нет, не требуется ничего особенного. — Мартин окинул взглядом Софию — она была в черных джинсах и бежевой блузке. «Нет, пожалуй, джинсы для приема в посольстве — это слишком». София словно услышала его мысли.

— Ну не пойду же я туда в джинсах? К тому же я все равно собиралась обновить гардероб. — Она широко улыбнулась Мартину. Мысль о предстоящем шопинге внезапно воодушевила и доставила удовольствие. Уйти в тень на несколько часов, чтобы явиться потом этакой птицей феникс. Вдруг при мысли, что Мартин увидит ее красивой, при полном параде, который еще способен вернуть ей былое величие, внутри стало тепло. София улыбнулась. Да. Косметика, подходящая одежда и туфли на каблуках — это то, что ей нужно.

Из глубины холла, в который Михаил переместился, чтобы спастись от африканской жары и посмотреть местную прессу, он наблюдал за щебетанием Софии и суперзвезды. Ладно, крошка, как хочешь. Ты же не надеешься, что это сойдет тебе с рук? Он взял телефонную трубку, набрал телефон посла и, не здороваясь, сразу перешел к делу.

— Найди мне телефон Дмитрия, не помню как там его, который муж Софии Романо. Писательницы нашей, ага, той самой, национальной гордости. Да, спасибо, жду.

Михаил смотрел вслед удаляющимся Мартину и Софии и улыбался. Погода была прекрасной, солнце светило, план мести готов. Все как он любит.

Она приехала к детской площадке заранее и припарковалась под деревьями чуть поодаль. Ольга никогда не понимала, почему Димулькина дочка возится на одной площадке с нищебродскими детьми из села. Кажется, эту площадку построила эта, София. Какая святая женщина, подумать только! Свобода, равенство, братство, или как там говорится. А сама-то мелкую в частный садик отдала, а не в сельский. Дешевая показушница. Все лучшее родной кровиночке, но и сирых и убогих не забывает. Когда она, Ольга, родит Димульке ребеночка, он будет иметь самое лучшее и начнет вращаться в высших кругах с самого рождения. А то еще заговорит, как эти ужасные сельские дети.

Ольга заметила Татьяну, приближающуюся к площадке и ведущую за руку Марию. Да, няню София нашла себе под стать, ходячую толстую нелепицу. Она наверняка тоже говорила неграмотно. И вообще, чему такая может научить ребенка? Нет, у ее маленького (а она обязательно родит Димульке сына) будет французская или английская бонна с рождения. Которая приучит его сидеть с прямой спиной. Недавно Ольга вычитала, что сгорбленная спина у мужчины и желание сползти куда-то вниз, сидя на стуле, — это признак простолюдина. Настоящие дворяне приучены сидеть с прямой спиной на любой поверхности, даже на кухонной табуретке. Или они не сидят на табуретках? Ольга немного запуталась. Сейчас надо было сосредоточиться на плане и действовать быстро и решительно. До того, как эта толстая деревенская дура сообразит, что ее обманули.

Ольга вышла из машины — демонстративно громко хлопнула дверью и щелкнула сигнализацией огромного черного внедорожника. Она обожала большие машины, только в них она остро ощущала свою принадлежность к сильным мира сего. Вспомнила, как отблагодарила Димульку за подарок, и кровь сразу прилила к лицу. Так, нужно сосредоточиться. Уверенным шагом (в лабутенах ее походка всегда выглядела эффектно) Ольга приблизилась к площадке. Почувствовала, как две деревенские мамаши, щелкавшие семечки на лавочке и даже не глядящие в сторону своих чад, прожигают в ней дыру. А нянька даже и не заметила. Ольга хотела поправить слишком короткую юбку, но остановила себя — пусть умрут. Таким ногам можно только позавидовать! Она приблизилась к Татьяне, поправила черные солнечные очки в леопардовой оправе.