Пилигримы. Книга 1. Искры и зеркала - Дорофея Ларичева

– Бред какой-то, – неуверенно вымолвил Броня. – Слишком все сложно. Город, орбитальные станции, метеориты, перемещение во времени…

– Коллега, пятерка десятилетиями продумывала план. У них было время все рассчитать и испробовать. Возможно, захотелось поиграть в богов отдельно взятой реальности. А может, чисто из научных соображений надеялись создать здесь рукотворный Эдем. Одно я знаю точно – около восьмидесяти лет назад наши враги были уверены: только в той реальности, где мы с Дорофеей побывали, имелись минералы с подходящими свойствами для создания метеорита. Не думаю, чтобы у пятерки было время вернуться туда и что-то изменить.

По домам разъезжались порознь. Дорофею усадил в свою машину Марат и потом проводил в Центр клонирования.

– Пока вам лучше побыть под охраной, – объяснил он запротестовавшим было девушкам, отвел в палату медпункта, отдал распоряжения дежурившим охранникам и умчался в гостиницу.

– Прикинь, мне бы в школе не поверили, если бы я рассказала, что здесь произошло за неделю! – выдохнула Машка, в одежде заваливаясь на кровать. – Дорка, а если к нам действительно магия придет, думаешь, эльфы когда-нибудь появятся?

– Тебе своих талантов мало? – проворчала в ответ клон. – Я первая умываться.

– Я вообще не буду, я не накрашенная. – Маша зевнула, стянула с себя шорты и футболку и залезла под одеяло. – Дорка, а инопланетяне на Земле-1 были?

– Были вроде бы. – Девушка замерла на пороге ванной. – Говорят, это они дали землянам технологии межпланетных перелетов и антигравитационных установок. Хотя сейчас мне кажется, не инопланетяне это, а мигранты. Достоверных фото в свободном доступе так и не появилось.

Она захлопнула за собой дверь ванной, подошла к зеркалу и заглянула в лицо знакомой и одновременно чужой личности. Как она могла решиться на миграцию? Сейчас все пережитое кажется несусветной глупостью. Как и шестнадцать с половиной лет жизни, проведенных на родине. Словно кто-то чужой и далекий нашептывал ей: «Все должно быть иначе. Это не твоя жизнь».

Следующий день подтвердил теорию Роберта. При изучении материала фундаментов обнаружились кристаллы. Они были мельче тех, что подняли со дна озера, и, судя по показаниям приборов, абсолютно безвредны.

– Страшно представить, что бы здесь творилось, не ошибись пятерка со временем, – вздыхал Марат, теперь верящий Роберту безоговорочно.

Никитин кивал, ползал на коленях по линолеуму фанерного домика, просматривал разложенные в строгом порядке археологические находки. Металл сильно пострадал от коррозии, мелкие детальки давно рассыпались в прах. Но вот это ржавое, покореженное продолговатое нечто разве не напоминает какой-то механизм? А те неровные куски металла, если их соединить, не будут походить на плоскогубцы? Еще один предмет, очень похожий на дверную ручку, вполне современную, с дырочками для креплений…

– Ого, да это на пистолет смахивает! – воскликнул Роберт, подбирая с брезента металлический цилиндр и обломки деталей. – Ствол и ствольная коробка. Похоже, правда?

– На парабеллум похоже, – заметил Ланс, заинтересованно склоняясь над брезентом. – У нас в Россе такие дарились по случаям в позолоченной коробке на память. У деда моего был артиллерийский, с барабанным магазином на тридцать два патрона.

Даже Дора прониклась важностью исторического о момента, присела на корточки рядом с профессором, боясь притронуться к хрупким находкам. А увидеть что-то из прежней жизни Ланса – вообще здорово!

– Ребята, теория доказана, – нервничала Ника, проснувшаяся только на рассвете, – а нам нужно злодеев ловить. Меня не прельщает высиживать тут сутками и ждать, пока вы налюбуетесь на проржавевшее старье.

– Дорогая моя, антиквариат всегда в моде, – отвлекся от созерцания древностей Ноэль-Никитин.

– Тогда становись старьевщиком, – фыркнула Ника, собираясь вернуться в центр Барска. – А нам срочно нужно будущее менять.

– С точки зрения науки – это полнейший бред. – В домик заглянул загоравший на солнышке Броня. Выглядел он неважно. Сегодня ночью умер его наставник, некогда привезший молодого ученого в Барск, и Соловьев был сам не свой. То сидел задумчивый, не слыша никого, то вдруг начинал спорить без повода, шумел, так же резко успокаиваясь. Его понимали, поэтому терпели.

– Для тебя бред и моя машина времени, – спокойно ответил Роберт, возвращаясь к изучению находок.

– Ни материальных, ни теоретических доказательств вашего путешествия ты до сих пор не представил, – возмутился Соловьев. – Я просмотрел твои публикации за последние годы и пришел к выводу, что…

Ника мысленно зарычала и выскочила из домика ошпаренной кошкой. Когда Броня начинал научный спор, он прежде всего старался разбить в пух и прах оппонента, чтобы самому возвыситься на обломках его теорий. В научной среде такое поведение норма, Ника сама не раз использовала подобную стратегию. Только вот столько негативных эмоций спорщиками выплескивается, хоть открывай филиал преисподней. Прочь из этого вертепа, на воздух, на волю.

– Мухоловка, айда со мной наперегонки, – окликнула она возвращавшуюся из магазинчика Машку. – До озера.

Маша Иванова не заставила себя долго упрашивать, помчалась следом, перепрыгивая через развороченные машинами колдобины дороги. Охрана девочки, к счастью, за ними не последовала, осталась наблюдать со стороны.

Вероника взобралась на прогретый солнцем валун, Маша устроилась на соседнем. Чем еще заниматься, когда мир в опасности? Конечно, любоваться бликами на воде, кидать мелкие камушки, слушать, как ветер шуршит камышами, смотреть, как молоденькие птички – черные с беленькими хвостами – танцуют над волнами, ловят мошкару.

Что за люди эти ученые? Все как один – самовлюбленные кретины! Самоутвердиться им нужно, в грудь кулаком побить!

Над противоположным берегом озера, низко, почти задевая мачты пришвартованных яхт, наплевав на военное положение, парил красно-зеленый дельтаплан. Суббота. На аэродроме должны собираться бывшие Бронины студенты, создавшие аэроклуб. Когда-то Вероника сама туда записалась. Летала пассажиром на кукурузнике, один раз даже осмелилась спрыгнуть с парашютом в тандеме с инструктором. Она тогда много где отметилась, даже карате занималась, беря пример с мужа, зеленый пояс заслужила. Лишь бы быть рядом с любимым, вовремя отогнать вившихся вокруг красавца-ученого охочих до чужих мужей пташек. Это было в прошлой жизни – простой и ясной, когда она не умела читать в чужих душах. Теперь у нее личная «шлепалка», и романтики в ней в миллион раз меньше, чем в самом разболтанном кукурузнике.