Властелин суда - Роберт Дугони

— Нас заверили, что это не повлияет на ход переговоров.

— Рисковать мы не можем, — сказал Ибарон. — Выясни все, что можно, о Джо Бранике.

— Ну а как насчет переговоров?

— Если Роберт Пик не прибудет к нам, мы сами к нему прибудем. — И не сказав больше ни слова, Ибарон повернулся, чтобы взять у служительницы при входе свою светлую соломенную шляпу, и покинул здание, оставив Руиса в одиночестве.

Выйдя, он надел шляпу, защищаясь от жаркого летнего солнца. Воздух был влажным и тяжелым, но не от смога, висевшего над долиной и душащего Мехико и его обитателей во время летней сырости.

Ибарон чувствовал надвигающуюся грозу.

Берривилл, Западная Виргиния

Оставлять Тину в отеле было очень нелегко, но Слоун твердо знал, что взять ее с собой так же невозможно. Помимо того что это было бы опасно, ему предстояло наладить собственную жизнь. Он добыл из офиса свой ноутбук и укрылся под вымышленным именем в отеле. Целый день он потратил на поиски в Интернете, на резервирование билетов на самолеты, номеров в отелях, аренду автомобилей и звонки в отделение «Фостер и Бейн» в Лос-Анджелесе. Все это было очень похоже на то, с чего начинались его адвокатские дела. Клиент приходил к нему с той или иной проблемой. Ему предстояло найти решение. Прежде чем определить путь, каким он это сделает, надо было выяснить факты — каждую деталь, независимо от того, какой бы мелкой или незначительной она ему ни казалась. Все факты становились кусочками головоломки и, поставленные на свое место, обнаруживали некую связь. Теперешнюю ситуацию отличало лишь то, что сейчас он являлся клиентом и адвокатом одновременно. Оставалось надеяться, что распространенное мнение, будто адвокаты делают карьеру, дурача клиентов, не соответствует действительности.

Первым объектом его розысков стал Джо Браник, и недостатка информации об этом человеке Слоун не испытывал. Браник окончил Джорджтаунский университет, где его соседом по комнате на первом курсе стал второкурсник факультета политологии Роберт Джон Пик, которого его приятели называли Робом. В последующие четыре года эти двое крепко сдружились. Их сближали общая квартира и интерес к политике и спорту. Оба окончили университет в числе лучших студентов. Пик пошел по стопам отца и стал работать в ЦРУ, а так как старший Роберт Пик имел возможности ему помочь, Роберт получал награды одну за другой, как породистый пудель на выставках; он был самым молодым из начальников отделений, работая в Лондоне, Германии и Мехико. Он стал заместителем начальника оперативной службы в сорок пять лет, заместителем начальника всего Управления в сорок восемь и начальником — в президентство Джорджа Маршалла, когда его отец был в кабинете министров. К верхнему эшелону политиков Роберт Пик был причислен, когда Маршалл уступил свои шансы на переизбрание, проиграв Гордону Миллеру, чем оставил Пика без работы. Четыре года спустя Пик баллотировался в вице-президенты во время предвыборной кампании Томаса Макмиллана, где соперником Макмиллана был Миллер. Кампания прошла успешно, и Миллер был смещен. По прошествии двух президентских сроков Пик сменил Макмиллана на посту президента.

Жизнь Джо Браника была не столь впечатляющей. Будучи инженером, он женился на своей университетской подруге, служил в ряде национальных и транснациональных нефтяных компаний. За тридцать пять лет брака они с женой родили двух дочерей и сына. После трехлетнего контракта между американским производителем нефтяного оборудования «Энтарко» и мексиканской нефтяной компанией «Пимекс», когда он работал на совместном предприятии, Браник вернулся в Штаты и перевез семью обратно в Бостон, чтобы быть поближе к восьми своим братьям и сестрам из ирландского католического анклава. Вместе с четырьмя своими братьями он занялся делами импортно-экспортной компании, которой владела их семья. Его жизнь казалась налаженной. Но потом его друг Роберт Пик объявил о своем желании баллотироваться в президенты и слезно попросил, как утверждали некоторые, Джо Браника руководить предвыборной кампанией. Учитывая интересы троих своих детей — взрослых и учившихся в колледже, — Браник согласился и удостоился бесчисленных похвал, когда Пик выиграл кампанию. Многие полагали, что Браник станет главой администрации Белого дома, но тут вмешалась политика. Республиканская партия положила глаз на вышедшего в отставку с тремя звездами генерала Паркера Медсена, быстро набиравшего силу удачливого игрока на поле вашингтонской политики. Поговаривали, что на перевыборах Республиканская партия намерена выдвинуть Медсена в вице-президенты. Браник хотел вернуться домой, но Пик опять соблазнил его остаться, создав специально для него должность советника президента по особым поручениям. Больше о Бранике мало что было слышно, пока полиция Национального парка не обнаружила его тело.

Самым примечательным из всего, что удалось выяснить Слоуну, было абсолютное отсутствие какой бы то ни было логической причины такому, по-видимому, благоразумному, твердо стоящему на ногах человеку и хорошему семьянину приставлять к голове заряженный пистолет и спускать курок. Детали происшествия были скудны. Сообщалось, что Браник ушел со службы в четверг немногим позже половины четвертого пополудни. Никому, включая секретаря, он не сказал, куда направляется. Жена его забеспокоилась вечером, когда он не позвонил ей, как было у них заведено. В джорджтаунскую квартиру, куда он удалялся, когда работал допоздна и не хотел, чтобы его тревожили, она не смогла дозвониться. Почти на рассвете тело его было найдено в Национальном парке «Медвежий ручей»; в руке Браник держал пистолет. Расследованием занялось Министерство юстиции, хотя «Вашингтон пост» и писала, что местные правоохранительные органы были не слишком довольны таким решением, и намекала даже, что министерство отдало распоряжение местной полиции прекратить расследование. Министерство не посчитало нужным оправдываться. Помощник генерального прокурора Риверс Джонс, ответственный за расследование, отказался комментировать события, перенаправив любопытствующих к пресс-службе Министерства юстиции и заметив, что официальное заявление было бы неуместно до окончания следствия. Белый дом также хранил молчание. Единственное заявление озвучил Паркер Медсен, оказавшийся в Восточном крыле в то утро, когда было обнаружено тело Джо Браника; Медсен зачитал кое-что из заготовленного текста, где упомянул о «потрясении», пережитом президентом и первой леди, и «глубокой скорби», которую вызвала у них утрата дорогого друга и выдающегося общественного деятеля. Слоуну слова эти показались штампованными и лишенными искреннего чувства, что было странно для человека, потерявшего своего давнего друга, но, может быть, иного и трудно было ожидать от видной политической фигуры, которой как-никак приходилось думать о своем гражданском долге.

Выдоив из Интернета все, что было возможно, Слоун отыскал на набережной магазин мужской одежды, где купил кое-что из вещей, а потом стал колесить по побережью, раздобывая себе посадочные талоны. Он позвонил Тине на мобильник из автомата уже перед самой посадкой на ночной рейс в Даллес.

— Извини, что я не смог попрощаться с тобой, — сказал он.

— И не надо. Лучше сообщи, когда будешь возвращаться.