Мне нужен папа - Майя Чи

— Спасибо.

— Да, всё путём, — рассмеялся парень и неловко очесал себе затылок. — Ещё созвонимся! Доброй ночи.

Он ушёл. А я опустилась на лавочку у подъезда и заплакала, чувствуя себя ужасно. Дени действительно разыграл комедию. Отвёл в дорогой ресторан, чтобы скрасить глаза, затем на природу, потому как знал — я её обожала. А после скинул вину за расставание на меня. Но… обиды в груди не было. Мне вдруг стало спокойнее, что ли? Как будто избавилась от ненужного балласта. Остались только мысли о Стёпе. И я понимала, не будь того поцелуя, всё было бы иначе. Мой разум держался бы трезвым, а сердце не болело. Чувствуя себя окончательно брошенной, зашла в подъезд и вскоре достигла дверей своей квартиры. За последней преградой царило веселье. Артёмка громко смеялся, а Маша то и дело хныкала. Когда вошла, и вовсе увидела картину Репина «Приплыли». Лиза сидела на полу, подложив под себя подушку, а дети разрисовывали ей лицо разноцветными тенями. Из кухни доносилось шкворчание и по всей квартире разносился аромат жаренной картошки и тушённого мяса. Желудок тут же заурчал, напомнив мне о низкокалорийном салатике из овощей и парочки креветок.

После весёлого ужина, Лиза сообщила мне, что разговаривала с Тимофеем. Я удивилась, но виду не подала. Через пару дней она с Машей собиралась съехать, а завтра после моей смены отправиться смотреть квартиру.

— Прости, подруга, не хочу тебя долго стеснять. Ты и так приютила нас на две недели.

— Лизок, могли бы ещё пожить. Артём вам очень рад.

— Знаю, но и перед Сергеем Семёновичем тоже неудобно. Он уже которую ночь спит у друга.

— Михалыч один теперь. Скучает по жене, но та вряд ли вернётся. Укатила в Сибирь к детям.

— Всё равно. Только не обижайся, хорошо, — она подошла и обняла меня, отвлекая от вытирания тарелок.

— Да мне-то что? Главное, у вас чтобы всё хорошо было.

— Спасибо, Туська. Ты самая лучшая на свете подруга!

Я была готова с ней поспорить, но не стала. Не о том сейчас думала и не о том грустила. Что-то грызло меня изнутри. То ли обыкновенное волнение, то ли предчувствие беды… не знаю. Просто покой покинул мою душу. Теперь окончательно.

Утро началось с настойчивого звонка в дверь. Домофон разрывался просто. Я вскочила и глянула на часы, которые показывали половину седьмого. Ну, вот кому приспичило, а?

В прихожей звук был вообще невыносим. Мозг ещё плохо соображал, потому, нажав на кнопу и спросив «кто там?», долго не могла понять, с кем разговариваю.

— Наташа, открой дверь.

— Вы кто?

— Блин, ты издеваешься что ли? — голос выдавал раздражение человека, стоящего у моего подъезда.

— Это вы издеваетесь. Половина седьмого, товарищ!

— Да Женя я! — крикнули мне по ту сторону, из-за чего сон вмиг как рукой сняло.

— Чего тебе?

— С Лизой поговорить хочу. Впусти.

— Наташ, кто там, — вышла из комнаты подруга, зевая.

— Твой муж.

— Лиза, впусти а. Поговорить хочу. Машу увидеть! — закричал сильнее он, на что молодая женщина лишь разозлилась. Она подошла ко мне и сказала тому ждать её внизу. А после разразилась праведным гневом, шипя и бросая проклятья в сторону своего мужа.

— Значит, до сих пор не нужна была ему ни семь, ни жена, ни дочь. А теперь что? Явился!

— Лизок, прошу, не переживай сильно. Старайся не реагировать на него так бурно.

— А как мне себя вести? Как непробиваемая скала? У меня всё внутри просто горит сейчас! Козёл! Ненавижу!

Она наскоро переоделась в спортивную форму и вышла. Идти следом запретила. Вдруг дети проснуться. Пришлось сидеть в квартире и грызть себе мысленно локти от переживаний. Однако уже спустя пять минут Лиза вошла, да так и села на табуретке в прихожей, беззвучно глотая слёзы. Я подбежала к ней в надежде успокоить, но заметила следы на запястьях.

— Он тебя ударил? — в туже секунду от нервов у меня сильно начала раскалываться голова. Подруга же молчала, лишь подогревая мою панику. — Лиза, отвечай! — затрясла немного её, чтобы пришла в себя, иначе она вся побледнела. В ответ она лишь покачала головой. Значит не бил. Просто от злости сильно сжал кисти рук. Я вновь посмотрела на бледную подругу и тут же убежала в кухню, налила в стакан воды и дала ей.

Чуть позже, когда Лиза успокоилась, сказала, что Женя требовал встречи с ребёнком, а когда узнал, что та спит, начал угрожать ей. Он улетал сегодня в Лондон. Отчего-то мне подумалось про отъезд Дени. Неужели вместе? Но внутренний голос подсказывал, не мог парень после того, как его выгнали из дома, и дальше общаться с братом Степана. Да и теперь надобности не было. С семьёй Верухиных рыжих брата и сестру не связывало больше ничего.

Вскоре мне следовало уйти на работу. Я боялась оставлять Лизу одну, потому попросила у папы взять отгул и побыть сегодня дома. Однако у него не получилось. Весь лимит свободных дней он истратил, а в июне многие на из их компании ушли в отпуск. Так что, скрипя сердцем, я оставила подругу одну с детьми и ушла.

Вернувшись к вечеру уже обнаружила совершенно спокойную Лизу. Она ласково улыбалась детям, пока те уплетали кашу и, стоило мне прийти, сразу засобиралась на осмотр квартиры. Мы вызвали такси, затем проводили её до машины. Тут появился папа и дети захотели погулять с дедушкой Серёжей. Так мы дружной семьёй поиграли немного в мяч, затем покатали малышей на качелях и карусели, а когда стемнело, вошли обратно в дом.

Подруга вернулась уже поздним вечером. Сообщила о заключённом договоре с хозяином однокомнатной квартиры в хорошем районе и что съезжают завтра днём.

Так мы и попрощались с ними. Ну, не на совсем. Первые дни помогали с переездом, спустя ещё несколько дней я вновь заглянула с сыном, и обнаружила у них в гостях Тимофея. Мужчина чувствовал себя неудобно, однако не ушёл, а просидел вместе с нами. Похоже, он теперь намеревался навещать Лизу довольно часто.

В июле город потрясла новая новость. На Илью открыли и пустили в ход уголовное дело. Правда папа сразу сказал, дадут максимум условное. Николай Верухин не позволит сидеть своему сыну в тюрьме. Я с ним не могла не согласиться. Женя вернулся домой, и теперь часто ошивался у порога Лизы, виделся с дочерью, просил её вернуться. Однако та была непреклонна.

Самым неожиданным для меня событием второго летнего месяца стал звонок Степана. Не скажу, что я о нём забыла за всё это время. Нет. Наоборот, не переставала думать ни на минуту. Очень часто, ложась в постель и обнимая сына, продолжающего по вечерам читать подаренную мужчиной книгу, я думала о нём. Стоило только закрыть глаза, как все те ощущения, которые я испытала единственный раз в своей жизни, всплывали в памяти, и тело томилось, прося хоть раз повторить самый страстный в моей жизни поцелуй. Возможно, не будь такого перерыва, не будь в моей жизни мужчины более пяти лет, чувства не оказались бы столь остры и приятны. Не знаю. Но мне нравилось предполагать и скидывать всё на силу притяжения двух сердец.