Диагностика убийства - Ирина Градова

Ой ли? А не потому ли, что ты имеешь виды на Милинда? Я испытывала иезуитское удовольствие, держа Аниту в неведении. Знаю, это подло, особенно с человеком, который так или иначе зависим от тебя, но ничего не могла с собой поделать: может, сказывались отцовские гены?

– Ты хотела знать, приняла ли я решение? – уточнила я. – Еще нет. Я намерена все взвесить. Я здесь чужая, в вашей стране. Приехала сюда, выполняя юридическую формальность, и никак не ожидала, что задержусь. И уж тем более не ожидала предложения руки и сердца! Однако я обещала Милинду как следует все обдумать. Тебе я могу обещать то же самое: мое решение не будет скоропалительным!

– Что ж, – произнесла Анита – как мне показалось, вполне удовлетворенная этим ответом, – рада, что мы друг друга понимаем. Но, принимая решение, не забудь, что от него зависит не только твоя судьба, но и судьбы всех, проживающих в этом доме.

Сказав это, мачеха развернулась на высоких каблуках и быстро зашагала прочь.

* * *

Нам так и не удалось погулять с Чхаей. Не успела я вернуться, как служанка доложила о приходе братьев Баджпаи. Вместо того чтобы расположиться с мужчинами в гостиной, я предпочла свою комнату – так меньше желающих погреть уши.

– Индира, мы выполнили оба ваши задания, – без обиняков начал Арджун, едва я захлопнула дверь. – Во-первых, о письмах. Вир Чатурведи, с которым незадолго до смерти начал переписку ваш отец, довольно известный застройщик. Он известен тем, что строит жилье экономкласса, и именно с ним господин Варма договорился о выкупе сорока квартир. Это, конечно, не много, но он и так собирался потратить гораздо большую сумму, чем обозначено в договоре!

– Но люди все равно потеряют свой бизнес? – уточнила я. – Как же быть с теми, у кого магазины и мастерские?

– На это Пратап-бабу тоже запланировал выделение некоторых средств, – ответил Кишан. – Но он же не был владельцем золотых пещер Али-бабы, так что… По крайней мере, жители не останутся на улице!

– С другой стороны, – добавил Арджун, – кое-какие магазины и мастерские городское правительство намерено оставить. Те из них, которые сочтут рентабельными и соответствующими санитарно-гигиеническим нормам, не пострадают, а просто будут перенесены в специально организованные торговые ряды.

– Что ж… А как с оплатой?

– Господин Чатурведи – честный человек, он не стал скрывать, что ваш отец перевел на счет его фирмы сорок процентов от всей суммы.

– А почему же этот самый господин не попытался связаться с родственниками отца, узнав о его убийстве?

– В этом нет его вины, – пояснил Кишан. – Дело в том, что Чатурведи в данный момент нет в Индии, он находится в Китае с деловым визитом. Он уехал незадолго до трагедии с господином Варма и понятия не имел, что тот погиб – об этом ему сообщил я только сегодня. Чатурведи подтвердил, что дома, квартиры в которых частично оплатил ваш отец, практически закончены, и вам останется лишь внести остаток суммы.

– Отлично! – с облегчением воскликнула я, подумав, что хотя бы одна проблема близится к счастливому финалу.

– Вы хотели, чтобы мы еще что-то для вас сделали? – поинтересовался Кишан.

– Вы правы, – подтвердила я. – Я тут кое-что обнаружила… совершенно неожиданно.

Подойдя к бюро, я вытащила из ящика бумаги, найденные за портретом Кундалини.

– Чхая сказала, что это похоже на завещание, – сказала я, протянув листки Арджуну. – Но документ на урду, а она плохо знает этот язык. Не могли бы вы прочесть?

– К сожалению, ни один из нас не владеет урду, Индира, – покачал головой адвокат. – Но это не проблема: я вызову переводчика.

– Сделайте это, а потом позвоните мне. Но это не все. Речь пойдет о еще одном завещании – на этот раз моем собственном.

– Вы хотите составить завещание? – одновременно удивились братья. – Но к чему такая спешка?

– Вы же знаете, что на меня на днях напали?

– Да, но теперь вас повсюду сопровождают ребята из агентства. Они – лучшие в своем роде, охраняют президентов и воротил бизнеса, и вряд ли кому придет в голову повторить попытку!

– И все-таки я настаиваю.

– Хорошо, – вздохнул Кишан, сдаваясь. – Набросайте основные пункты…

– Я уже это сделала, – сказала я, протягивая ему листок из запаса прабабушки с фамильным вензелем.

Пробежав глазами написанное, Кишан отдал его брату. Тот, сделав то же самое, поднял на меня глаза.

– Вы абсолютно уверены в том, что хотите именно этого?

– На сто процентов. Но я не настолько в курсе финансовых дел, чтобы все сделать правильно. Вам придется подумать, о чем необходимо позаботиться, прежде чем подписывать документ. Нужно учесть интересы членов семьи, а также мне необходимы сведения о людях, работающих в клиниках отца: не хотелось бы выкидывать их на улицу без объяснений и выходного пособия.

– Понимаю, – кивнул Арджун. – Мы все сделаем.

* * *

– Ты понимаешь, что натворила? – качая головой, спросил Ноа.

– А что я такого сделала?

– Заявив о намерении написать завещание, содержание которого мало кого устроит, ты поставила под угрозу собственную жизнь!

Он оглянулся, чтобы посмотреть на телохранителей, расположившихся за соседним столиком.

– Значит, нужно поскорее оформить документ и положить его на хранение в сейф братьев Баджпаи, – ответила я.

Мы сидели в кафе на третьем этаже гигантского торгового комплекса под названием «Сентрал Коттедж Эмпориум» в Джавахар Бхаван на проспекте Джанпат, в Дели. Здесь продавали все – от мебели и традиционной одежды и обуви до подарков и сувениров. Я позвонила Ноа сама. Со времени нашей последней встречи он ни разу не дал о себе знать, даже не поинтересовался, как прошла моя встреча с Тусшаром Шетти. Мне стало обидно: неужели после того, как я финансово помогла его больнице, необходимость во мне отпала? Значит, Ноа общался со мной только ради денег? В этом предположении меня еще больше укрепило то, что швейцарец поначалу отказался встретиться, ссылаясь на занятость. Раньше это его не останавливало, тем более что он сам себе хозяин и от начальства не зависит. С другой стороны, с чего это я вдруг возомнила, что Ноа мне чем-то обязан? Да, я помогла ему, а он помог мне – нашел Мадху и сообщил важные сведения, касающиеся интересующего меня дела. На что еще я могла рассчитывать? Правда, мне казалось, что между нами успело возникнуть что-то вроде дружбы, но я могла и ошибиться: кто их знает, этих европейцев? Кроме того, Ноа странный, и я, возможно, неправильно истолковала его ко мне отношение, решив, что нравлюсь ему. Тем не менее Ноа – единственный человек, находящийся в курсе моих проблем, причем человек незаинтересованный, поэтому мне хотелось с ним поделиться. Еще одной странностью стало то, что для встречи он выбрал Дели: если уж ты так занят, то почему не в Агре? Я задала ему этот вопрос, и Ноа ответил, что у него есть дела в столице. Это не слишком воодушевляло: какой женщине понравится, когда мужчина собирается к ней на свидание, скажем, между партией в гольф и походом в магазин?! И все-таки мы встретились, пусть и под присмотром телохранителей. В поведении Ноа чувствовалась неловкость, обычно ему несвойственная. Я никогда в жизни не навязывалась мужчине, поэтому уже начала жалеть о своей затее, но постепенно напряжение спало, и мы стали общаться почти как раньше. Я рассказала Ноа о своем «финте» с завещанием, а потом поведала о происшествии с картиной прабабушки. К последнему швейцарец отнесся с определенной долей скепсиса, но я иного и не ожидала: сама бы не поверила, если бы не испытала на себе то, что называют «сверхъестественным». Последней я сообщила хорошую новость – о том, что для части жителей района Таджа проблема с расселением решится положительно.