Если о нас узнают - Софи Гонзалес

– Без обид, – говорю я, – но это глупо. У тебя не будет плохой кармы, потому что ты не плохой парень. Ты лишь подружился с парнем после того, как мама подтолкнула тебя; такое случается. И даже если ты был проклят или что-то в этом роде, я разрушил проклятие, потому что я тебя не использую. – Он скользит пальцами по моим бедрам, и я откидываю голову назад. – Хотя я бы не возражал использовать тебя для кое-чего…

– Ты пьян.

– А ты секси.

Он грустно улыбается.

– Что, если я превращаюсь в свою маму, Зак?

Я притягиваю его ближе.

– Послушай меня. Твоя мама – худший человек в мире. А ты самый лучший. Ты совсем на нее не похож.

– Спасибо, – стонет он. – Вау, хорошо. Я в постели с горячим парнем, и все, что я могу делать, это говорить о своей маме.

– Чем бы ты хотел заниматься?

– Не уверен. Но думаю, будет лучше, если ты снимешь рубашку.

Я смеюсь, затем снимаю верх. Опускаюсь обратно, скользя рукой туда, где она была раньше, – под его рубашку.

– Лучше? – спрашиваю я.

Он целует меня, его рука лежит посередине моей груди. Он ложится, и я двигаюсь, оказываясь на нем сверху, а его ноги на моих бедрах. Он все еще одет, а я в джинсах.

Мне и так нравится.

Рубен делает паузу.

– Спасибо, что выслушал меня. Никогда не думал, что расскажу кому-нибудь то, что сказал тебе.

– Я рад, что ты это сделал, – говорю я.

Он касается моей серебряной цепочки, которая свисает между нами.

– И типа я все осознаю, понимаешь? – говорю я. – Я знаю, как ужасно чувствовать себя использованным. Хочу, чтобы ты знал, что я так никогда не поступлю, и мне жаль, что Адонис так с тобой обошелся.

– Мм-хмм. Один очень дерьмовый пример среди миллиона.

– Хотя он был горячим.

– О, ты заметил?

– Еще бы, – говорю я. – В то время я этого не осознавал, но ревновал.

– Ты мне больше нравишься. Плюс, что немаловажно, ты не мудак. – Он на мгновение закрывает глаза. – Эй, помнишь, как мы встретились в первый раз?

– Это трудно забыть.

Я опаздывал в лагерь и ворвался в свою хижину, чтобы выгрузить вещи, а потом поспешить на инструктаж. Случайно ворвался к Рубену, который вернулся к себе, чтобы взять свой ингалятор. Он закричал, а затем бросил в меня подушку и сказал, чтобы я никогда больше так не делал. Позже он признался, что испугался, потому что смотрел «Пятницу, 13-е» как раз перед тем, как приехать в лагерь.

– Каким было твое первое впечатление обо мне? – спрашивает он.

Я вспоминаю прошлое. На самом деле уже не помню все точно. Я мчусь в свой домик, а потом у меня кровь стынет в жилах, когда я понимаю, что только что ворвался к парню, которого никогда не встречал. Даже при первом взгляде на него я понял, что хочу понравиться Рубену.

– Я тогда подумал, что ты особенный, – говорю я. – Сразу понял, что ты будешь иметь большое значение в лагере, вокруг тебя была такая атмосфера.

– Это мило, – мягко говорит он.

– А помнишь, как увидел меня в первый раз?

– Да.

– И?

– Помню, как подумал: как тут будешь спокойным, деля домик с таким горячим парнем?

Я едва могу сдержать улыбку.

– А теперь? – спрашиваю я, целуя его за ухом.

– Думаю, все прошло отлично.

– Я тоже.

Я так пьян, но все равно не могу не думать об этом. Неужели я нравлюсь Рубену дольше, чем я думал? И как давно он мне нравится? То, что я пьяно признал, было правдой; я ревновал к парню, с которым он флиртовал на вечеринке у Энджела. Я всегда испытывал сильные чувства к Рубену, но теперь думаю, что в этих чувствах всегда было что-то романтическое.

Может быть, раньше я просто не был готов принять их.

– Эй, – говорит он, – ты когда-нибудь думал о нас как о…

Я заполняю за него пробел.

– Паре?

– Да.

– Конечно.

Его брови приподнимаются.

– И?

– Ну, я не хочу отказываться от всего этого, так что это кажется немного неизбежным.

– Я тоже так думаю.

– Так что… – я смеюсь. – Да.

Он прикусывает губу.

– Хотя встречаться было бы круто. Просто говорю.

– Да, – говорю я, мой голос низкий и размеренный.

– Мы не обязаны, ничего такого, – говорит он. – Но для протокола, если бы ты спросил меня, я бы сказал «да».

– Если бы ты спросил меня, я бы тоже сказал «да». Для протокола.

Немой вопрос висит между нами.

– Тогда решено, – говорит он, ухмыляясь. – Мы оба этого хотим, так что одному из нас просто нужно спросить другого.

– Да. Хочешь, чтобы это был я, или сам?

Его глаза загораются.

– А если мы спросим одновременно? Или это глупо? О боже, я пьян, не обращай на меня внимания.

Он закрывает лицо рукой.

– Эй, Рубен, – говорю я.

Он шевелит пальцами, смотрит на меня.

– Да?

– Не хочешь спросить меня кое о чем?

Улыбка, которую он дарит, делает мою жизнь лучше.

То, о чем он спрашивает дальше, полностью соответствует действительности.

Я сижу в гостиничном номере Пенни в Праге, она укладывает волосы для сегодняшнего концерта, когда приходит сообщение от мамы.

Интересная статья о том, как тяжелые металлы в водопроводной воде убивают полезные кишечные бактерии и вызывают прыщи. Стоит заняться проблемами с кожей?

– Проблемы с кожей? – Пенни недоверчиво заглядывает мне через плечо. – Какие проблемы с кожей?

Зак, у которого уже распущены волосы в его совершенно растрепанном и развевающемся на ветру стиле, сидит у стены с блокнотом и с глухим стуком хлопает рукой по покрытому ковром полу.

– Серьезно? – спрашивает он.

Очевидно, ему не нужны никакие объяснения.

Энджел и Джон, оба растянувшиеся на застеленной кровати Пенни в ожидании собственных стрижек, стонут в унисон, в то время как Энджел притворяется, будто сворачивает кому-то шею. Похоже, им тоже ничего не нужно объяснять.

Пенни, которая ничего не понимает, опускает ножницы.

– Я что-то упустила? – спрашивает она.