Недостойная - Анна Шнайдер

— Ну вот и договорились! — заявил он громко и радостно. — А теперь прошу расходиться по своим делам. У меня через сорок минут операция.

— У тебя вообще бывают дни без операций? — хмыкнул принц, поднимаясь.

— Бывают, — ответил главврач беспечно, — они называются «выходные».

Арчибальд вышел первым, затем кабинет покинул Дайд. Возле входной двери Берт обернулся, вопросительно посмотрел на Йона, и правильно, как оказалось, сделал — Валлиус кивнул и махнул рукой на стул, с которого Армариус поднялся пару секунд назад.

— Между прочим, — сказал Берт, вновь садясь, — насколько я помню, у тебя пятидневная рабочая неделя. А сегодня суббота и вообще праздник.

Брайон поморщился.

— Какой праздник, когда Эн в таком состоянии? Настроения совершенно нет. Хотя жена и дочь обещали что-то приготовить эдакое, чтобы мне его поднять, но я не уверен в успехе. В общем, Берт, чего я тебя задержал-то… Забирай-ка ты мою девочку домой и устрой ей хороший вечер, договорились? Чувствует она себя нормально, процедуры ей не нужны и бесполезны, по крайней мере так утверждает официальная медицина.

— А неофициальная? — Берт уцепился за это слово, как утопающий за соломинку.

— Вот именно. Равен перед уходом так мне и сказал — попробуйте, мол, неофициальную. Я боюсь, как бы хуже не было… но подумаю. Тут надо быть осторожнее, а то превратим Эн в фикус. Сейчас она хоть ничего и не помнит, но по-прежнему человек. Вырастет, научится читать и писать, адаптируется… — Валлиус вздохнул и покачал головой. — Демоны, это ужасно, конечно… Ладно. Если всё понял, иди.

— Иду. — Берт быстро поднялся и, дойдя до выхода второй раз за последние пять минут, спросил, не оборачиваясь: — Йон… Я угадал насчёт детской влюблённости?

Тишина, шуршание бумажек, хмыканье… И голос Валлиуса, в котором, вопреки ожиданиям Берта, не было ехидства:

— Я не знаю. Эн никогда и ничего не рассказывала мне по этому поводу.

Возле палаты Арманиус обнаружил только Арчибальда в сопровождении двоих охранников. Янг, видимо, уже ушёл, и Дайд тоже удалился по своим делам.

А Эн по-прежнему спала — на боку, подложив ладонь под щёку, и выглядела счастливой и безмятежной. Даже слегка улыбалась.

— Она сейчас проснётся, — сказал его высочество, заходя в палату, и Берт шагнул следом. — Я хочу с ней поговорить.

Арманиус подумал и поинтересовался:

— Мне выйти?

— Нет. Я боюсь, что она испугается.

— Вряд ли. Эн не боялась вас… в прошлой жизни.

— Она просто не успела меня узнать, — Арчибальд грустно усмехнулся.

Берт наклонил голову, признавая его правоту. Эн действительно знала только одну из сторон принца — ту, которая касалась мирной жизни и ухаживаний за девушками. Она не знала ни того, каким жестким командиром он порой был, как остервенело мог драться с демонами Геенны, рискуя жизнью и словно не ощущая за этот риск ни малейшего страха.

«У Арчибальда горячая кровь, но холодное сердце», — говорил император Арен про своего двоюродного брата, но теперь, глядя на то, как принц смотрит на просыпающуюся Эн, Берт понимал — нет, не холодное.

Девушка перевернулась на спину, вздохнула, зевнула, открыла глаза — и расслабленно улыбнулась, первым заметив Арманиуса.

— Привет, Берт.

— Доброе утро, Энни, — сказал ректор и чуть подтолкнул Арчибальда в спину, заставляя его сделать шаг вперёд. — Я привёл ещё одного твоего друга.

— Да-а-а? — она заинтересованно села на постели, изучая принца. — О… ого! А… вы кто?

«Вы». Удивительно, но Берта она называла на «ты» сразу, хотя «в прошлой жизни» не делала этого совсем.

Интересно, почему так, и у кого бы это спросить…

— Меня зовут Арчибальд, — в голосе принца Арманиус чуть ли не впервые в жизни услышал неуверенность. — Здравствуй, Энни.

— Здравствуй… — она запнулась. — Те. Здравствуй… те? Как правильно?

— На «ты», конечно.

— Ладно, — пробормотала она задумчиво. — А почему ты так странно одет?

На широкие плечи Арчибальда был накинут зелёный халат — прямо поверх чёрной формы охранителей, — и из-под него ярко блестели серебряные пуговицы.

— Я только что вернулся с севера. Где Γеенна. Ты помнишь, что такое Геенна?

— Теперь да, Берт вчера объяснил. Значит, ты охранитель?

— Верно.

Эн задавала вопросы, словно ребёнок — как выглядели демоны, которых выпустила Геенна на этот раз, как их уничтожали, сколько магов в этом участвовало, никто ли не погиб. Вопросы лились из неё сплошным потоком, Арчибальд еле успевал отвечать, а ей всё было мало — сведения и знания она впитывала, как губка.

Как и раньше.

И Берт, наблюдая за разговором принца и Эн, вдруг осознал, что это по-прежнему она, его маленькая зеленоглазая аспирантка, смышлёная и любопытная. До этого момента Эн казалась ему немного чужой, и только теперь, глядя на знакомую тягу к знаниям, светящуюся в её глазах, он увидел в этой девочке свою Эн.

Ту самую, которая безумно радовалась, когда его контур засветился, и — Защитник, это было всего лишь позавчера! — сказала: «Ну… кто-то же должен вас жалеть».

Пусть жалеет.

Пусть вспомнит.

Пусть выходит замуж за Арчибальда.

Только пусть вспомнит!

Арчибальд ушёл через два часа, довольный состоявшимся разговором, а Берт, пока Эн обедала, быстро оформил выписку из госпиталя. Сам он только бутерброд перехватил, не снижая скорости бега по лестницам, и как только всё было готово, заказал по браслету связи магмобиль.

Эн как раз допивала компот, с аппетитом заедая его шоколадным эклером — неужели такие водятся на госпитальных кухнях?! — и Арманиус спросил у неё, стараясь не замечать, какие душераздирающие песни поёт его собственный желудок:

— Поедем домой?

Эн совсем по-детски облизала пальцы — да, этикет, видимо, тоже забылся, — и радостно ответила:

— Конечно! — потом, задумавшись на секунду, поинтересовалась: — А где я живу?

— Сейчас — у меня, — ответил Берт. — А раньше ты жила в общежитии, но сейчас тебе туда нельзя.

— Понимаю, — она грустно вздохнула, но тут же вновь просияла. — Значит, я теперь буду с тобой?!

От такого бесхитростного построения фразы запел не только желудок, но и остальные внутренние органы.

— Да. Пока всё не вспомнишь или не захочешь уйти, будешь жить у меня.

Демоны, ну почему эта её детская восторженная улыбка так напоминает какую-то… что-то… из прошлого…

Воспоминание билось о стенки черепа, царапалось изнутри, но никак не могло пробиться наружу, и Берт сдался.