Крылья тьмы - Терри Брукс

Фигуры также застыли в нерешительности, увидев его. Горец направился к ним, вглядываясь сквозь пелену снега, сквозь пространство, и время, и видения, сквозь усталость, испытывая растущее чувство узнавания, до тех пор, пока не оказался достаточно близко, чтобы быть уверенным в том, что видит.

В горле у него пересохло, и в голосе звучала бесконечная усталость, когда он крикнул тому, кто стоял ближе и смотрел на него во все глаза, не веря себе:

— Бек!

Путешествие Бека Омсворда за последние два дня было не столь богато событиями, как поход Квентина, но оно было столь же удивительным.

Покинув оборотней и ведя за собой Грайан, он продолжил свой путь в глубь гор Алётра Арк, примирившись с призраком Трулза Рока в качестве незваного гостя. Плащ с капюшоном и разбросанные по замерзшей земле кости — эта картина не шла у него из головы, превратившись в навязчивое видение, от которого невозможно было избавиться. Он вспоминал своего друга, его несравненную силу и непоколебимую поддержку. Хотя большую часть времени Трулз Рок присутствовал незримо, он всегда внимательно следил за Беком, выполняя обещание, данное друиду.

Его смерть казалась невероятной. Хотя Бек и говорил себе, что это так, что с этим надо смириться, но не мог избавиться от ощущения, что Трулз вот–вот появится вновь, неожиданно, как всегда. Бек ждал его за каждым поворотом, искал в каждом затененном месте.

Так прошел тот первый день, это было похоже на сон, в котором Бек шагал рядом со своей отсутствующей сестрой и призраком утраченного друга.

К наступлению ночи он был совершенно вымотан, пройдя так много и почти не отдыхая. Он очень мало думал о Грайан, его сестра приняла жесткий темп, который он задал, совершенно забыв, что она не могла говорить и потому не пожаловалась бы. Внезапно осознав свою небрежность, он присел и осмотрел ее ноги. Они были еще не сбиты, и он решил покормить ее. Она почти ничего не ела, только пила воду, но ему удалось также заставить ее проглотить немного размятого сыра с хлебом. На его взгляд, она не изменилась, но он не знал, что происходит в ее голове. Бек провел кончиками пальцев по ее щекам и лбу и поцеловал ее. Ее чужие глаза смотрели сквозь него на что–то, чего ему не дано было видеть.

Затем он с жадностью поел сам, выпив немного эля, который нашел в запасах Трулза. Ночь опустилась на землю, и на небо высыпали звезды. Бек закутал Грайан в плащ и сел рядом, обняв сестру одной рукой, будто защищая. Он не знал, что для нее сделать. Его не оставляла мысль о том, что есть, должно быть, нечто, чего он не пробовал, что могло бы вывести ее из состояния ступора. Знать бы только, что именно. Он верил, что у этой загадки есть ответ, ему нужно лишь найти его.

Немного погодя он запел ей, его голос звучал чуть громче шепота, словно Бек боялся потревожить ночь. Он пел песни, которые помнил с детства, песни, которые пел ребенком с Кораном и Лирой в их доме. Это было так давно и так далеко. С тех пор прошли годы. И целая вечность с тех пор, как они с Квентином отправились в это путешествие.

Повинуясь импульсу, он попытался применить песнь желаний. Быть может, магия сможет воздействовать на Грайан. Это было самым сильным из всего, что их связывало, их общее наследие. Если ему не удавалось добраться до нее никаким другим путем, возможно, он сможет дотянуться до нее так. Он никогда не использовал свою магию таким образом, но знал из истории рода Омсвордов, что другие до него делали это. Весь фокус был в том, чтобы найти щель в броне ее отчужденности, пробраться мимо всех ее защитных сооружений туда, где пряталась она сама. Если бы он смог достучаться до нее, то дал бы ей знать, что ее брат — рядом.

Он стал напевать ей, сначала это было не более чем мурлыканье, тихая и нежная мелодия, чтобы успокоить и подбодрить ее. Он слился с ночью, стал одним из ее звуков, неотъемлемой составляющей окружающего мира. Постепенно его пение становилось более личным, в нем зазвучали слова: ее имя, его имя, их утраченная семья. Он придерживался тех воспоминаний, которые, как он думал, заставят ее улыбнуться, или, по крайней мере, тосковать по тому, что она потеряла. Он не использовал ее известного имени — ведьма Ильзе. Он звал ее Грайан, а себя — Бек и недвусмысленно связывал их друг с другом. Брат и сестра, семейные узы навсегда.

Очень долго, медленно и терпеливо он работал над тем, чтобы привлечь ее к себе, найти путь внутрь ее разума, зная, что это будет нелегко, что она будет сопротивляться. Он заставил себя повторять одни и те же фразы снова и снова, слова, которые, как он думал, смогут вызвать отклик, давая ей повод потянуться к нему. Он играл с цветом и светом, с запахом и вкусом, которые привносили в его музыку ощущение мира, жизни и ее даров. «Вернись ко мне, — пел он ей снова и снова. — Выйди из этих теней, и я помогу тебе».

Но все было безуспешно. Она смотрела на огонь, на него, на ночь и не мигала. Она смотрела сквозь окружающий мир в пустоту, которая отгораживала ее от настоящей жизни, и не вышла на его зов.

Разочарованный, изнуренный, он сдался, пообещав себе, что вновь попытается завтра. Бек верил, что сможет сделать это.

Он откинулся назад — и через несколько секунд уже спал.

На следующий день они забрались еще выше в горы, обнаружив, что тропа, которой они шли, напоминает извивающуюся змею, изобилуя резкими поворотами и крутыми, труднопроходимыми подъемами и спусками. Грайан покорно следовала за ним, но в трудных местах ее приходилось тащить. Дело шло туго, а небо на западе темнело: приближалась буря.

Однажды он услышал рев огромного оползня откуда–то издалека, и после этого линию горизонта на востоке затянуло густой пылью.

К ночи начался дождь. Они укрылись под ветвями огромной ели, улегшись на ложе из опавших иголок, которое оставалось теплым и сухим. Когда зарядил дождь и похолодало, Бек закутал Грайан в плащ и еще раз спел ей, и опять она смотрела сквозь него куда–то вдаль.

Этой ночью он лежал без сна гораздо дольше, прислушиваясь к тихому шелесту дождя и размышляя о том, что же ему делать. У него не было никакого представления ни о том, куда он забрался, ни о том, куда направлялся. Он продолжал идти потому, что верил словам оборотней. Он идет к чему–то, а не от чего–то. Его несло по течению вместе с беспомощной сестрой, а его друзья и союзники были разбросаны по свету или мертвы. У него было одно–единственное оружие, один талисман, одна опора, на которую он мог полагаться, но никакого ясного понимания, как можно ее использовать.

Он был так одинок, что чувствовал: никогда ему не найти ни утешения, ни покоя.

Он уснул, лишь когда окончательно изнемог.

Утренний рассвет был тусклым и серым, став отражением его настроения. Бек поднялся вялым и подавленным, и они снова пустились в путь. Буря догнала их в полдень, промчавшись мимо высоких вершин и устремившись вниз по склонам, на которые они взбирались. До этого Бек спустился почти на тысячу футов, поскольку извилистая тропа углубилась в ущелье, глубоко разрезавшее гору. Теперь же, когда разошелся ветер и холод пронизывал его до костей, он снова очутился высоко на склоне, и вокруг не было никакого убежища. Он прибавил шагу, потащив за собой Грайан. Ему не хотелось оказаться на открытом месте, если пойдет снег.