Операция "Цхинвал" - Альберт Байкалов

— Как его зовут? — нахмурился Гапур.

— Гурно, — ответил Джин.

Он назвал первое пришедшее на ум имя. Как говорится, с потолка. Обычно информация среди чеченцев расходится очень быстро. Они знают о своих земляках, добившихся чего-то в жизни, гораздо больше, чем те думают. Главари организованных преступных групп, мошенники, владельцы крупных предприя-тий — все эти люди для кавказцев нечто вроде звезд для фанатов музыки. Зачастую им известны такие вещи, о которых не подозревают ни на Петровке, ни на Лубянке. Поэтому ответ не особо насторожил Гапура.

— Ты узнал о моем существовании и придумал свой нелепый театр, — то ли спросил, то ли констатировал Гапур.

— Получается так, — подтвердил Джин. — Сначала я искал встречи через знакомых, но никто не мог в этом помочь.

— Хорошо, — задумчиво протянул Гапур. — Я подумаю над твоей просьбой. А кто тот русский, которого ты выселил из номера?

— Случайный человек, — догадавшись, о чем речь, ответил Джин. — И пистолет у него был не настоящий.

— Знаешь, — задумчиво проговорил Гапур, — мне нравится твоя фантазия и упорство. Хотя я сразу раскусил подвох. Даже в девяностых никто не позволял себе так размахивать оружием. Есть, конечно, отморозки. Но это абсолютно глупые люди, которые любили смотреть кино. Сначала я принял вас за таких людей, — Гапур потер переносицу. — Потом заподозрил, что это милиция затеяла игру. Хотя для них вы сработали очень глупо. Честно, до конца не был уверен, кто вы.

— Значит, наша затея не прошла? — огорчился Джин.

— Я не верил в нее и минуту, — кивнул Гапур.

Джин делал вид, будто подавлен и очень боится, что ему не поверят. В свою очередь Гапур успокоился. Во взгляде пропала подозрительность. Наблюдая за собеседником, он все чаще снисходительно улыбался. Ему было невдомек, что разговор прослушивался. В режиме реального времени он передавался далеко за пределы этой комнаты. Дежурившие в стоящей недалеко от гостиницы машине Лаврененко и Котов не только записывали все, о чем говорили Гапур и Джин, но и сразу передавали это на телефоны задействованных в операции людей. Можно сказать, что Филиппов, Банкет и Родимов присутствовали при встрече, с той лишь разницей, что не могли повлиять на ее ход. Такой возможностью с недавних пор спецназовцы были обязаны лаборатории одного из закрытых НИИ, где собирались уникальные по своим возможностям сотовые телефоны. Выполненные под известные в мире марки «Моторолы» и «Нокии», на самом деле они имели совершенно отличную от своих собратьев начинку. Кроме того что телефоны кодировали разговор, они могли работать как радиомаяки, «жучки» и ретрансляторы. Благодаря вмонтированному в дисплей датчику движения телефон можно было использовать в качестве сигнальной мины. Если закрепить трубку у входных дверей, то она в нужный момент может сработать как обыкновенная сигнализация. Всех нюансов и не перечесть. Немудрено, именно это послужило поводом к тому, что одной из функций, возложенных на тридцатиграммовый заряд пластида, была самоликвидация. Если аппарат попадал в чужие руки, то гарантированно лишал как минимум зрения и пальцев человека, покусившегося на чужую собственность. Жестоко? Нет. Оборудование, предназначенное для проведения спецопераций, доверяли людям, которые не оставят его вследствие забывчивости в кафе или рядом с детской площадкой. Но его могут забрать у мертвого или находящегося в беспомощном состоянии спецназовца точно такие же профи, только работающие на противника.

Некоторое время Нуха прислушивался к доносившимся с улицы звукам. Ничто не говорило о том, что кто-то обратил внимание на крики. В деревне остались одни пенсионеры, которых жара разогнала по домам.

Болтун продолжал стоять над убитой им женщиной. По лицу струился пот. Лицо было бледным. Нуха не собирался оставлять его в живых. Хотя поначалу мысль такая была. Но потом разум возобладал над благородством. Да и слово он давал неверному. Не считается грехом обмануть его. Он некоторое время держался за рукоять торчащего из-за пояса за спиной пистолета, но потом передумал использовать оружие. Шума было уже достаточно. То, что никто не прибежал на вопли, можно было объяснить тем, что жившие по соседству люди попросту привыкли к пьяным скандалам алкашей. Выстрел точно услышат снаружи. И он решил инсценировать самоубийство другим способом.

— Болтун, — негромко позвал Нуха.

— Что? — не поворачивая головы, прошептал парень.

— О чем ты думаешь? — Нуха подошел к окну и выглянул на улицу. — Тебе жалко эту алкашку?

— Что теперь? — едва слышно спросил Болтун.

— Тебе надо помыться, — говоря это, Нуха лихорадочно перебирал в голове варианты его устранения.

«Нужно его повесить!» — мелькнула мысль.

Взгляд заметался по кухне. Для начала Болтуна нужно было ударить, чтобы он потерял сознание. По-другому идею не претворить в жизнь. Кто добровольно сунет голову в петлю? Все должно выглядеть так, будто его двинула, защищаясь, бомжиха, после чего, расправившись с ней, он наложил на себя руки. Нуха прекрасно понимал, вряд ли кто-то поверит в эту версию. Но и не надо. Необходимо оставить достаточно улик, чтобы у следователя было что к чему привязать. Для него абсолютно не имеет значения, кто отправил на тот свет этих троих бездомных и неудачника Болтуна. Дома ждет жена, дети, а на нищенскую зарплату искать мифических чеченцев, которые наверняка не будут сидеть и ждать, когда к ним явятся с ордером на арест, себе дороже. Есть возможность быстро закрыть дело и заработать «палку», нужно ее использовать.

— Помыться надо, — запоздало согласился Болтун и оглядел себя. Его вид был ужасен. Грудь, руки, лицо — все было перепачкано в крови. Она быстро засохла и стала коричневой.

Он огляделся по сторонам.

Умывальника в доме не было.

— Давай полью? — неожиданно предложил Нуха и бросился в угол. Там, на табурете, стоял электрический чайник. Он взял его в руки, заглянул под крышку. На дне плескалось немного воды.

Болтун направился к выходу. Нуха устремился следом, прихватив с полки чугунную сковороду. Едва Болтун шагнул через порог, как он со всего размаха двинул ему по темени.

Не издав ни единого звука, Болтун с грохотом полетел на пол.

Нуха отбросил в сторону чайник и сковородку, схватил Болтуна под мышки и вытащил на середину веранды. Здесь под потолком располагались балки, на которые были набиты доски. В сваленном в углу хламе он нашел веревку, метнулся в дом, взял табурет. Быстро сделал петлю и привязал ее. Потом спрыгнул вниз, подтащил Болтуна к табурету, однако в последний момент понял, что в одиночку не сможет поставить его. Скрипнул от досады зубами и снова бросился в угол. Трясущимися руками он начал рвать тряпки, спешно скручивать их и связывать между собой. Когда пестрая веревка получилась достаточной длины, он отвязал и удлинил петлю, подскочил к так и не пришедшему в себя Болтуну, накинул ему ее на шею. Снова взобрался на табурет, перекинул второй конец через балку и стал тянуть. Болтун засипел, приподнялся над полом и неожиданно всплеснул руками. В следующий момент Нухе показалось, что лопнуло небо. Раздался страшный треск и грохот. Крыша вдруг просела, взорвалась по периметру клубами пыли и стала стремительно опускаться. Зазвенело стекло. Нуха не понял, как оказался на улице. Когда он обернулся назад, веранда уже сложилась как карточный домик, нависнув сгнившими досками и кусками жести над входом в дом.