Любить запрещается - Барбара Картленд

– Нэнни, я должна к нему поехать. Няня удивленно подняла голову от газеты.

– К мистеру Гурону? Как можно, голубушка? Он нехороший человек, если верить газетам.

– Ты ничего не понимаешь, – возразила Ария. – Я должна узнать, что произошло. Мне нужно управлять домом, присматривать за слугами. Кто еще будет этим заниматься?

Нэнни открыла рот, чтобы ответить, но неожиданно превратилась в воплощенную заботливость.

– Вот что, голубушка, сядь-ка, а я принесу тебе чашку чаю. Ты в шоке, я же вижу. Жаль, что в доме нет ни капли бренди. Я отдала Чарлзу последнее для теленка, что заболел.

– Не надо никакого бренди, ничего не надо, – возразила Ария.

– Ты же бледна как полотно, – заспорила Нэнни. – Добрая чашка горячего чаю и много сахара – вот что тебе сейчас нужно.

– Я в полном порядке, – раздраженно ответила девушка. – Неужели ты не можешь понять, что я не могу сидеть здесь и ждать? Мне нужно ехать в Саммерхилл.

– А что на это скажет Чарлз, хотела бы я знать? Он и так расстроился, когда два дня назад Джо принес в дом ту газету. «Нэнни, это Ария», – говорит. «Точно!» – сказала я. Нельзя было ошибиться, это была ты, хоть фотография была не очень-то хорошая. Он прочитал все, что там было про тебя написано, и не сказал ни слова. Потом встает и идет спать. «Завтра я привезу ее домой, Нэнни», – говорит.

Нэнни вдруг замолкла, заметив, что Ария не слушает, а только пристально смотрит на фотографию Дарта Гурона.

– Лучше тебе туда не ездить, голубушка, – неуверенно произнесла Нэнни.

– Я люблю его!

Слова, казалось, сами слетели с ее губ.

– Я люблю его, Нэнни, и до этой минуты сама этого не понимала.

– Ну-ну, голубушка, ты просто переволновалась.

Ария вскочила на ноги.

– Я люблю его! – повторила она; голос ее окреп и, казалось, эхом разнесся по комнате. – Я думала, что ненавижу его, но была не права. Я люблю его, и хотя я его совсем не волную, теперь, когда он болен, я должна помочь ему.

Нэнни посмотрела на соблазнительную фотографию Лулу Карло.

– Не знаю, – ответила она, покачав головой. Ответ на вопрос Арии дали газетные стенды в Лондоне. «Лулу Карло арестована», – прочитала она, выйдя из автобуса, который довез до Гайд-парка. На другом она доехала до вокзала Виктории и успела на поезд до Гилдфорда, предварительно телеграфировав Макдугаллу время своего прибытия.

Как она и предполагала, ее ждал автомобиль. Девушка почти не знала молодого шофера, который был за рулем, и поэтому только поздоровалась с ним, ни о чем не спросив.

Саммерхилл выглядел так же, как когда она уезжала. Сад утопал в цветах, и, когда они свернули на подъездную аллею, на ступеньках у входа ее уже ждал Макдугалл.

– Доброе утро, мисс. Рад вас видеть, – сказал он. – Я счел нужным предупредить вас, что в гостиной ожидают газетчики.

– Как мистер Гурон? – спросила Ария дрожащими губами и подумала, показались ли ее слова Макдугаллу такими же странными, как ей самой.

– Ему лучше, насколько это возможно, – ответил Макдугалл. – С ним две сиделки, а доктор только что уехал. Вы подниметесь к нему?

– Думаю, я немного повременю, – сказала Ария. Она прошла через холл в обеденный зал. Не может быть, что она отсутствовала всего сутки. Ей казалось, что целая жизнь прошла с тех пор, как она покинула этот дом вместе с Чарлзом после тех горьких слов, которые ей сказал Дарт Гурон у подножия лестницы.

– Принести вам стакан шерри, мисс? – стоя в дверях, предложил Макдугалл.

– Да, пожалуйста, – ответила Ария.

Девушка отнюдь не хотела выпить, но решила, что таким образом сможет на некоторое время избавиться от него. Ей нужно было несколько секунд, чтобы взять себя в руки и успокоить свое беспокойно бьющееся сердце.

До этой минуты она не сознавала, каким испытанием станет для нее возвращение в Саммерхилл. Сейчас она знает, что любит человека, который лежит наверху.

Она уехала из Квинз-Фолли, поддавшись порыву, не обращая внимания на протесты Нэнни и не попрощавшись с Чарлзом, движимая непреодолимым стремлением увидеть его.

В поезде она думала только об одном – она должна добраться к Дарту Гурону, помочь ему, быть рядом. Только сейчас, оказавшись здесь, она поняла, как трудно ей придется. У него есть сиделки и врачи, за ним ухаживают, и она, вобщем-то, не нужна ему. Но вот она приехала, и каково теперь ее положение?

В поезде, когда ей казалось, что колеса снова и снова выстукивают его имя, он поняла, что любит его достаточно сильно, чтобы храбро встретить газетную шумиху, огласку и въедливые расспросы журналистов. Она хорошо понимала, что достаточно было остаться в Квинз-Фолли, не попадаться на глаза, и, без сомнения, ее скоро забыли бы в общей суматохе вокруг Лулу.

Весь ужас, который она пережила после гибели отца, ожил сейчас, когда она видела лицо Дарта Гурона в каждой газете и имя Лулу в заголовках и точно знала, что ее ждет в Саммерхилле.

Ария живо, во всех подробностях, вспомнила допрос, учиненный ей в отеле в Монте-Карло, быстрые, въедливые вопросы, вспышки фотоаппаратов, настырный, пронзительный вопль телефона, косые взгляды остальных постояльцев и перешептывания, которые повсюду сопровождали ее.

«Готова ли я снова пройти через все это?» – спрашивала она себя, стоя в прекрасной длинной гостиной, с окнами, выходящими на террасу. На какое-то мгновение все, казалось, застыло: солнечные блики на ковре, бабочка, бьющаяся в оконное стекло…

Затем она вдруг осознала, что ничто не имеет для нее значения, кроме человека, которому больно. Ему она безразлична, но сама она достаточно любит его, чтобы понимать, что единственное счастье, которое ей дано узнать, – это служить ему, делать все, чтобы облегчить его страдания, освободить его от всех забот.

Макдугалл вернулся в гостиную со стаканом шерри на серебряном подносе, и Ария с улыбкой поблагодарила его.

– Все в порядке, мисс, – сказал он тоном заговорщика. – Пока никто не знает, что вы приехали, я никому не показывал телеграмму.

– Вы правильно сделали, Макдугалл, – сказала Ария. – Но мне нечего бояться, я хочу помочь мистеру Гурону.

– Я знал, как вы к этому относитесь, мисс, – ответил дворецкий. – Как только я получил вашу телеграмму, я подумал: «Вот кто будет рядом с ним в беде».

Ария почувствовала, что краснеет, и негромко спросила:

– Насколько он плох?

– Лучше, чем мы ожидали, мисс. Одна пуля попала в руку, другая в плечо, третья прошла мимо.

– Но почему… почему она это сделала? Макдугалл пожал плечами.

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем, мисс. Сегодня утром полиция арестовала ее. Она все повторяла, что это, мол, был несчастный случай и что она хотела застрелиться сама, но не думаю, чтобы ей поверили.