В бой ради жизни - Леонид Андреев

Меж тем Зоя, подскочив к раненому лже-Плющеву, поспешила оказать ему помощь. Но тот грубо отшвырнул её и, катаясь от боли по полу, стал выкрикивать в её адрес грубые слова и ругательства. Постепенно он с русского перешёл на свой родной немецкий. Зоя прекрасно понимала этот язык. Перемежая стоны с истеричным хохотом, немец кричал на неё и умолял уйти. Майер со всей ненавистью перенёс свои предсмертные проклятия на несчастную и обманутую девушку. Проклиная её самыми последними словами, он открылся ей, что у него в Германии есть семья – любимая жена и дети и что в эти последние минуты он хочет побыть один, чтобы умереть с их именем на губах. При этом он грубо продолжал ругаться.

– Русская дрянь! Прошу тебя, умоляю, оставь меня, дай спокойно умереть. Дай побыть хоть мысленно напоследок со своей семьёй.

Майер продолжал кричать, но Зоя его уже не слышала. Находясь где-то далеко-далеко, она каменным взглядом пронзала пространство и как-то по-детски быстро-быстро всхлипывала. Она находилась как во сне, не веря в происходящее.

Затем Зоя медленно подошла к своему бывшему возлюбленному и, вырвав из его рук оружие, стала стрелять из обоих пистолетов в подлеца, негодяя и предателя.

Услышав выстрелы, все соскочили со своих мест и бросились к избушке, но девушка опередила их. Она вышла им навстречу. Лицо у неё было белее фаты. Пройдя несколько шагов, Зоя потеряла сознание и рухнула на землю.

Егор стоял внутри полуразрушенной сторожки и устало взирал на разбитую вдребезги рацию и изрешечённого, как дуршлаг, Майера.

– Да! – тихо произнёс он. – Женщины страшны и непредсказуемы, когда их обманывают.

И далее подумал: «Однако ж хитёр оказался этот обер-лейтенант Фридрих Майер. Конечно же, были у меня насчёт него сомнения вначале, но затем постепенно рассеялись под его убедительной напористостью и умением предоставлять неопровержимые факты и доказательства в том, что он до мозга костей свой. И я слепо повёлся за ним, как баран. А как тут не повестись, когда он стал в отряде беспрекословным авторитетом и где-то даже любимчиком. Нет, тут дело не во внешнем обаянии и деловой убедительности, хотя и это нельзя сбрасывать. Тут дело в психологически тонком умении подчинять жертву своим целям, добиваться любой ценой, чтобы она поверила и пошла за тобой, а там делай что хочешь. Надо отдать Майеру должное как достойному ученику Краузе. И, конечно же, в этой связке они могли натворить ещё много бед. Но на данный момент вмешался его величество случай, который уже не в первый раз выручал Егора, а впрочем, не только его одного на войне».

Егора окликнул Максим:

– Командир, что стоишь? Нужно срочно уходить. Прав был этот… обер-лейтенант.

И посмотрев на разбитую рацию, продолжил:

– Немцы действительно скоро будут здесь. Эта сволочь всё-таки успела передать наши координаты. Уже вдалеке слышны выстрелы.

Егор не стал дослушивать своего боевого товарища и выскочил из сторожки. Вдалеке действительно слышались выстрелы, видимо, немцы, получив срочное сообщение, начали прочёсывание местности большими силами. Подбежав к Панкратову, Егор предложил ему и его партизанам совместно с разведчиками уходить в сторону, не ввязываясь в бой. Иван Иванович отошёл от дочери, которая только-только пришла в себя, и выпалил Егору:

– А как же люди, которые остались в лагере?! Нет уж. Давайте так, Егор Иванович. Вы прорывайтесь со своими ребятами и уходите к линии фронта, так как вам кровь из носа необходимо добраться до Центра, а я со своими ребятами вернусь в лагерь и организую оборону, а там видно будет…

– Чёрта лысого, – не дав договорить, прокричал Егор. – Вы нас ещё прикройте, чтобы мы вразвалочку ушли. Не бросим мы вас, не бросим, а посему быстро возвращаемся в лагерь.

И Егор, толкнув в плечо Панкратова, устремился со своими разведчиками в сторону лагеря.

Немцы, зная место расположения партизанского лагеря, предприняли попытку окружить его с нескольких сторон. Перед этим они произвели по лагерю массированный миномётный обстрел. Разведчики и партизаны, вернувшиеся к тому времени в расположение лагеря, попали в самое пекло. Все залегли, кто где мог, но преимущественно спрятались во всевозможные укрытия. Дождавшись окончания миномётного обстрела, все люди выскочили из своих укрытий и заняли круговую оборону, приготовившись к бою.

Бой был тяжёлый и кровопролитный. Партизаны и разведчики стойко и мужественно держались, отражая атаки противника. Среди них было уже много убитых и раненых. Зоя и ещё три женщины с отряда неустанно оказывали помощь раненым и тяжелораненым.

Положение становилось критическим. Численное превосходство было на стороне немцев, партизанам же ждать помощь было неоткуда. В этой ситуации Панкратов и капитан Кузьмин приняли решение разделиться на две группы. Первая группа прикрывает отход второй, которая должна прорваться из окружения и вынести тяжелораненых. Задача первой группы была самой тяжёлой, так как нужно было создать коридор выхода и впоследствии прикрыть отходивших. Задача второй группы была не менее тяжёлой и опасной, так как на руках у отходивших бойцов было много раненых и тяжелораненых. Тяжелораненые в своём большинстве умоляли оставить их и не мучиться с ними. Но злые и смертельно уставшие их товарищи готовы были погибнуть вместе с ними, но ни за что не бросить. Первый отряд прикрытия возглавил Панкратов, несмотря на отговоры Егора. Старик Панкратов еле держался на ногах, но был полон решимости драться до конца и, если надо, умереть с честью. Волосы на его седой голове взлохматились. Передвигался он тяжело дыша, хватаясь за всевозможные предметы. Тем не менее взор его был ясен, а распоряжения чёткие и грамотные.

Второй отряд возглавил Егор. Ему тоже было тяжело. Половина разведчиков смертью храбрых полегла в этом бою, как и многие партизаны. Всего от группы разведчиков осталось пять человек, да тот заблудший лётчик, который мужественно с винтовкой в руках разделял участь обороняющихся. Вот с этими людьми плюс с двумя десятками уцелевших партизан Егору предстояло вырваться из цепких смертельных лап окружения, прихватив с собой немалое количество раненых и около десятка тяжелораненых. Перед тем как дать команду на прорыв, Иван Иванович настоятельно потребовал, чтобы Егор увёл с собой Зою. Старик, чуть не плача, уговорил дочь следовать за Егором в группе прорыва.

Итак, после небольшой передышки бой возобновился с невероятным ожесточением. Разорвав кольцо окружения, люди устремились в прорыв. Как и было задумано, первая группа заняла оборону с целью недопущения преследования выходящих из окружения людей.

Все бойцы, в том числе и раненые, кто мог держать оружие, вели непрерывный огонь по противнику. И то, что первая группа оставалась практически на погибель, – знал каждый. Это был беспримерный подвиг одних людей во имя спасения других.

Только выйдя к небольшому болотцу с огромными зарослями, люди почувствовали, что оторвались от преследования. Когда вышли на полянку, чтобы отдохнуть, Егор обнаружил, что среди тяжелораненых находится и Максим, которого несли двое партизан.