Сталь и солнечный шторм - Редгрейн Лебовски

– Вот сюда. Один резкий удар, и все закончится.

– НЕТ.

– Пожалуйста.

– Я не убийца…

– Я знаю. Лука хочет сломить тебя, не позволяй ему этого. Сделай то, что должна, а потом поднимись и начни сражение.

– Вы не знаете, о чем говорите…

– Спаси меня. – Инквизитор вложил нож ей в руку. – Я не держу на тебя зла, Адель, и никогда не буду. Пожалуйста, спаси. Сам я не справлюсь, сил не осталось, да и рука…

Она обхватила рукоять дрожащими пальцами.

– Не бойся. – На лице Марселя промелькнуло облегчение. – Ничего не бойся.

Инквизитор едва заметно кивнул, но она не шевелилась. Она не могла. Желудок свело. Лука заставит Марселя еще больше страдать. Не могла. В глазах потемнело. Не могла. Ее начало тошнить. Нет. Нет. НЕТ. Она не может сделать это. Не может. Не…

Лезвие с поразительной легкостью вошло в плоть. Адель увидела, как глаза Марселя расширились от боли, но страха в них не было.

– Спасибо, – выдохнул он, медленно оседая на пол.

Адель завизжала и тщетно попыталась поднять Инквизитора. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она тормошила Марселя, звала его, но он не отвечал. Осознание случившегося ворвалось в сознание Адель лавиной, сметая все на пути. Мир рухнул, провалившись в большое черное ничто. Все исчезло. И она снова закричала. Боль в груди стала невыносимой. Отпустив труп Инквизитора, Адель прислонилась к холодному камню и зарыдала. Она плакала и плакала, пока не закончились слезы.

– Должен признать, я удивлен, – произнес Лука. – Я даже не предполагал, что…

Его голос подействовал на Адель не хуже крепкой пощечины.

– ЗАМОЛЧИ! – крикнула она, нетвердо поднимаясь. – ЗАКРОЙ СВОЙ РОТ!

Адель отступила от Марселя. Собственное тело казалось ей каким-то странно тяжелым, ее бил озноб, а перед глазами все плыло.

– Осознаешь, почему ты сделала это? – продолжал Инкарнат Черной дыры. – Опасаясь собственной боли, которую принесет потеря брата, ты исполнила просьбу Инквизитора и лишила его жизни. Ты спасла не Яго, ты спасла себя. Эгоистично. Дерзко. В духе Инкарнатов. Понравилось?

– Он…

– Не оправдывайся, я не осуждаю. – Лука пожал плечами. – Адель, тебе не надоело скрываешь свою истинную сущность за маской добродетели? Думаешь, Луна избрала тебя просто так? Брось. У тебя, как и у нее, есть темная сторона. И чем дольше ты ее прячешь, тем сильнее она рвется наружу. Я ждал, что ты проявишь себя, но ты боишься. Боишься превратиться в чудовище. Но, дорогая, все мы – избранники Вселенной – монстры. Так просто прими это. Любовь к смертному человеку делает тебя слабой, уязвимой и слепой. Ты даже не замечаешь очевидного… Что все это ложь.

Адель даже не понимала, о чем он говорит, едва его слышала. В голове не было ни единой мысли – только звенящая пустота.

– Я…

– Тебе не показалось странным, как легко ты сбежала из побережья Туманов? – вкрадчиво поинтересовался Лука. – Знаешь почему? Я сам отпустил тебя.

– Нет. – Она лихорадочно замотала головой. – Это неправда.

– Удивительно, но у тебя не вызвало подозрений и то, с какой легкостью я отыскал вас, да еще и заполучил ведьмовской камешек. Может, сейчас сможешь догадаться?

Голова разрывалась от пульсирующей боли, а нервы натянулись подобно нитям, готовым лопнуть.

– Меня уже тошнит от твоих игр, – отрезала она. – Говори яснее.

– Как пожелаешь. – Лука одарил ее полуулыбкой и, обернувшись, кивнул Яго: – Мы закончили.

Уставившись на брата, Адель потеряла дар речи. Он казался таким несчастным, что на него было больно смотреть. Адель собралась было что-то сказать, но Яго вышел вперед и, поравнявшись с Лукой, прошептал:

– Мне очень жаль, Адель. Мне действительно очень-очень жаль…

Прямо на глазах Яго начал меняться. Он стал ниже и худее, одежда повисла на нем, словно мешок. Черты лица смазались, словно кто-то стер их, рисуя новый портрет. На левой щеке появился знакомый шрам, тянущийся от виска до подбородка.

Превращение длилось недолго. Уже совсем скоро на месте брата Адель стоял Таев.

Осознание пришло не сразу. Липкий страх медленно обволакивал тело Адель, затягивая все больше. Таев. Все это время рядом с ней находился Таев… в один миг у нее будто сломались все кости. Она обмякла и осела на пол.

– Я не рассчитывал, что ты будешь честна со мной, заполучив в свое распоряжение ведьм, – тем временем продолжал Лука. – Печально признавать, но они действительно важны для меня. Единственный, с кем ты предельно откровенна, – Яго. Понимая это, я решил воспользоваться возможностью узнать твои тайны, и Таев мне в этом помог.

– Что ты сделал с моим братом? – спросила она, едва шевеля губами.

– Ничего. Он все так же торчит в Санкта Илии, довольствуясь компанией Малахии и его дурачков.

Адель раскололась на сотни осколков, – словно разбитая ваза. Она никак не могла поверить, что все происходит на самом деле, слишком кошмарной была реальность. Она отстраненно посмотрела на свои дрожащие руки. Кровь Инквизитора запеклась, стянув кожу.

– Идея с Марселем пришла ко мне не сразу, – сказал Лука, немного помедлив. – Я должен был сделать это, Адель. Ты никогда бы не приняла мою сторону, цепляясь за мораль и принципы людей, среди которых выросла.

Адель не понимала и половины слов. Опустив взгляд, она снова уставилась на свои руки. Кровь. Они были все в крови. Слезы потекли по щекам.

Это сотворила она. Она позволила этому случиться.

Лука сделал ее подобной себе. Он сделал ее убийцей.

* * *

Прислонившись к стене, Лука немигающим взглядом смотрел в потолок. Этажом выше располагалась спальня Адель. И, даже отчетливо ощущая ее присутствие в той комнате, успокоиться Лука не мог. Адель не выходила оттуда больше недели, и с каждым днем искушение вытащить ее из заточения силой одолевало все больше.

Убийство Инквизитора далось Адель труднее, чем он предполагал. Она стала мягкосердечной. Это расстраивало. Темная часть ее души, которую Лука нежно называл «Мэри», была ему ближе, роднее. Помнится, когда они сидели и разговаривали на подоконнике ее комнаты, он видел в ней себя – такого же одинокого, замкнутого, и отчаявшегося ребенка. Лука восхищался ее стойкостью, холодной яростью, рассудительностью. Маленькая Мэри познала жестокий, несправедливый мир, в котором ей не было места, равно как и ему.

Она всегда скрывала эту часть себя от остальных, от Яго. Это ведь из-за него она предпочла слабость силе, отказалась от своих истинных желаний и столько лет исполняла роль хорошей, доброй сестры. И продолжала делать это по сей день, даже став Инкарнатом.

Лука воскресил в памяти детское воспоминание.