Скипетр дракона - Эд Гринвуд

Медленно, очень медленно — как падает оседающая пыль — Тшамарра разогнула и выпрямила пальцы.

Следующим пошевелился Ролин Дворцовый Плащ. Его лицо, застывшее на середине возгласа, дрогнуло — и рот начал закрываться, договаривая слово, которое никто и никогда не услышит. Скорее всего, это было короткое слово «нет!», сказанное со всем отчаянием барда, на глазах у которого рушится и исчезает то, что было для него ценнее всего на свете, исчезает, унося с собой его светлые детские сны.

Гларсимбер Белкларавус, барон Яркое Знамя, тоже кричал — но его голова была повернута в другую сторону, к той, чье имя было у него на губах: «Эмбра!». Его крика тоже никто не услышал, и барон начал медленно, дюйм за дюймом, поворачивать голову обратно.

Сараспер Коделмер стоял лицом к королю, которого уже не было, и перед глазами у него таял дракон. Руки старого целителя все еще поднимались, чтобы разлететься в стороны в первом движении перемены облика, который дал бы ему крылья… И тогда он превратился бы в птицу, и смог бы, смог бы… — Сараспер знал, что это не так, что он все равно не успел бы, но тем не менее пытался долететь до Келграэля Сноусара вовремя и отвести меч от его груди, выхватить из рук короля этот меч и улететь с ним — улететь за реки, долины и горы, и вонзить меч в голову Пробуждающейся Змеи, и навсегда избавить Аглирту от этого проклятия. О таком можно только мечтать — но, похоже, подобные мечты стали повседневной работой Высочайших Князей в это опасное время, со всеми его мятежами, заговорами и предательствами.

Живые, оставшиеся в тронном зале, снова начали двигаться — но в полной, непроницаемой тишине. Они двигались так медленно, словно их окружал не воздух, а густая черная патока… но темнота постепенно развеивалась, и в зале понемногу становилось светлее — хотя и очень медленно.

А вдалеке, над пенными волнами реки, которая несла свои воды мимо каменных берегов и укреплений на южной оконечности острова, совершенно неподвижно висел в воздухе застывший в полете речной стриж. Даже внезапные перемены не совершаются в один миг, для всего требуется время.

Латники и простые солдаты настороженно смотрели вперед, приближаясь на лодках к пристани острова Плывущей Пены. Облако тьмы окутывало весь остров, и солдатам становилось не по себе при взгляде на эту неподвижную и безмолвную черноту.

— Магия! — прошептал один из солдат, крепко сжимая рукоять меча. — Везде эта проклятая Троими магия!

Закутанный в рясу змеиный жрец, сидевший рядом с ним, холодно рассмеялся — и солдат в страхе отшатнулся. Другие служители Змеи тоже засмеялись и начали вставать, один за другим, и сбрасывать свои одеяния. Заблестела чешуя, ноги жрецов превратились в длинные, свитые кольцами змеиные хвосты. Воины Кровавого Меча в ужасе смотрели, как руки и плечи жрецов покрываются чешуей и уменьшаются в размерах, волосы на головах исчезают, головы превращаются в плоские и широкие морды с разинутыми в смехе клыкастыми пастями. И вот в лодках среди солдат появились огромные змеи, выше человеческого роста.

Как только лодки подошли к пристани, солдаты высыпали на берег — гораздо быстрее, чем обычно, — потому что их подгоняли ужасные змеи, кусавшие самых нерасторопных. Латники, которые не успели выскочить из лодок достаточно резво, падали на землю возле змей. А змеи раскачивались на хвостах и ритмично шипели какое-то заклинание.

Те воины, которые бежали первыми, никогда не узнали, что замерли на бегу, едва достигнув первых ступеней каменной лестницы, ведущей во дворец. Они не увидели ни змей, которые выползли на остров, ни одинокого речного стрижа, который наконец полетел дальше, ни капитанов, которые оставались в воде, цепляясь за кольца на пристани, и ожидали, когда же змеи уползут — чтобы забраться обратно в лодки и уплыть на ту сторону реки за новыми отрядами солдат.

Кто бы ни были эти жрецы, капитанам найдется что порассказать лорду Кровавому Мечу о гигантских клыкастых змеях. А змеи у них над головами все шипели, и темнота над островом постепенно рассеивалась. Наконец все змеиные жрецы собрались вместе и устремились на остров. Неужто они так спешат умереть? Впрочем, змеиные жрецы не боятся того, что может угрожать обычным солдатам…

К тому времени, как впереди зазвучали первые боевые кличи и зазвенело оружие, каждому капитану — может, уже и не в первый раз — пришла в голову мысль: почему Надежда Аглирты так привечает почитателей Змеи и идет воевать вместе с ними?

Со жрецами Змеи, которые сейчас ползли по ступеням лестницы, поднимаясь к Речному Трону со всей скоростью, на которую были способны их извивающиеся чешуйчатые тела.

— Какое бы это ни было заклинание, оно уже больше не действует, — проворчал пожилой латник своему соратнику, когда они остановились перевести дыхание на лестнице в южных садах острова. — Ну, или почти не действует… Признаюсь, мне теперь стало гораздо легче — и я с радостью ворвусь в этот дворец с мечом в руке!

Второй латник кивнул, опустив голову и хватая ртом воздух.

— Дай я… только… передохну малость…

— Конечно, Ландрон! Я и сам пока чуток отдышусь… Проклятье!

Старый латник схватил друга за плечи и столкнул его с террасы, на которой они стояли. Ландрон зарычал и выхватил меч.

— В чем дело, Телез?

— Беги, Лан, беги! Скорее!

— Что?! — Ландрон Каменная Башня закричал, протестуя, а Телезграр Реттарн спрыгнул к нему и побежал прочь, схватив его за руку и утащив за собой.

Спотыкаясь на бегу, Каменная Башня оглянулся и увидел своими глазами то, что побудило Телезграра так внезапно переменить мнение о взятии острова.

Над верхней ступенькой лестницы возвышалась гигантская змея, высотой почти в два человеческих роста, с сияющими черно-золотыми глазами и огромной разинутой пастью, усаженной длинными, острыми зубами. Кольца змеиного тела перекатывались по ступеням и уходили далеко вниз по лестнице. А снизу уже показалась следующая змеиная голова на длинном чешуйчатом теле.

Ландрон сдавленно выругался и изо всех сил побежал за Телезграром в глубь темных садов. Чаща леса в дальнем конце острова вдруг показалась ему необычайно привлекательным местом…

— Смотрите! — крикнул латник, указывая острием меча на двух рыцарей, улепетывающих сломя голову через заросли.

— Это не наши, — коротко бросил барон Гончие Псы. — И, как мне кажется, они не из здешней дворцовой стражи.

Орнентар нахмурил брови и тоже присмотрелся к бегущим. Двое латников бежали все медленнее, но то и дело испуганно оглядывались. Наконец они перешли на шаг, задыхаясь от быстрого бега.

— Нет, не наши.

— Убьем их?

На губах барона промелькнула недобрая усмешка.

— Пусть лучше сперва расскажут нам, от чего они так удирают.

— Эта темнота… — медленно сказал Тарлагар. — Клянусь, это какая-то магия… И она держится довольно долго — посмотрите на солнце.