Тьма чернее ночи - Майкл Коннелли

Маккалеб добрался до "Эль кочинито" без четверти двенадцать. Он не был в ресторане в Силвер-лейк пять лет, но помнил, что там всего около дюжины столиков и в обеденное время их обычно быстро занимают. Частенько эти столики занимают копы. Не потому, что их привлекало название ресторана "Поросенок", а потому, что кормили здесь вкусно и недорого. По опыту Маккалеб знал, что копы – большие спецы по розыску подобных заведений среди множества ресторанов города. Выезжая в командировки по заданию Бюро, он всегда просил местных патрульных порекомендовать хорошее местечко. И редко бывал разочарован.

Ожидая Уинстон, он внимательно изучал меню и планировал заказ. В прошлом году к Терри наконец-то вернулись вкусовые ощущения. На первые восемнадцать месяцев после операции чувство вкуса покинуло Маккалеба. Ему было все равно, что есть, потому что он практически не чувствовал пищи. Даже соус хабанера, которым он обильно заливая все – от сандвичей до макарон, – оставлял на языке лишь мимолетное ощущение. Потом постепенно вкус начал возвращаться, и это стало для Терри вторым возрождением, следующим за самой трансплантацией. Теперь ему нравилось все, что готовила Грасиела. Ему нравилось даже то, что готовил он сам, вопреки полной неспособности к чему угодно, кроме барбекю. Маккалеб поглощал пищу с удовольствием, какого никогда не испытывал прежде, даже до операции. Полакомиться посреди ночи арахисовым маслом и бутербродом с джемом было так же хорошо, как отправиться с Грасиелой в Город и шикарно пообедать в "Джозу" на Мелроузе. В результате Маккалеб начал полнеть, снова набрав двадцать пять фунтов, которые потерял, когда его собственное сердце отказало и он ждал нового. Теперь он вернулся к прежнему весу сто восемьдесят фунтов и впервые за четыре года должен был следить за собой. Кардиолог в последний визит сделала ему замечание: следует уменьшить количество калорий.

Но не сейчас. Маккалеб так долго ждал возможности попасть сюда. Много лет назад он провел немало времени во Флориде в связи с неким серийным убийцей и привез оттуда любовь к кубинской кухне. Когда впоследствии его перевели в лос-анджелесское отделение, было нелегко найти кубинский ресторан, который мог бы сравниться с заведениями в Ибор-Сити близ Тампы. Наконец однажды в ходе какого-то расследования он встретил патрульного, который, как выяснилось, был родом с Кубы. Маккалеб спросил его, куда тот ходит поесть, когда хочет отведать настоящей домашней стряпни. Ответом копа был "Эль кочинито". И Маккалеб быстро стал завсегдатаем.

Маккалеб решил, что изучать меню – только впустую тратить время, потому что и так знал, чего хочет. Лечон асадо[20]с черной фасолью и рисом, жареные бананы и гарнир из юкки – и незачем рассказывать доктору. Ему только хотелось, чтобы Уинстон пришла побыстрее и можно было наконец сделать заказ.

Он отложил меню и задумался о Гарри Босхе. Маккалеб почти все утро провел на яхте, глядя трансляцию процесса по телевизору. Выступление Босха со свидетельскими показаниями он счел замечательным. Заявление, что Стори был связан с еще одной смертью, стало для Маккалеба, как и для прессы, потрясением. В перерывах "говорящие головы" в студии были вне себя от возбуждения, чуя новую подкормку. В какой-то момент они прервались, показав коридор перед залом суда, где Ризна Фауккса засыпали вопросами о новых обстоятельствах. Фауккс, возможно, впервые в жизни отказывался от комментариев. "Говорящим головам" осталось размышлять об этой новой информации и комментировать методичную, однако совершенно потрясающую версию обвинения.

И в то же время, наблюдая за процессом, Маккалеб ощущал растущее беспокойство. Ему было трудно примириться с мыслью, что человек, у него на глазах так искусно описывающий аспекты и ходы трудного расследования, одновременно является подследственным, хоть и не официально, совершившим, возможно, преступление, весьма похожее на то, в обвинении по которому участвует.

В полдень, их заранее оговоренное время встречи, Маккалеб оторвался от размышлений и увидел, что Джей Уинстон входит в двери ресторана. За ней следовали двое мужчин. Один черный, а другой белый, и это был единственный способ различить их, потому что носили они совершенно одинаковые серые костюмы и красно-коричневые галстуки. Не успели они еще подойти к столику, а Маккалеб уже понял: фэбээровцы.

На лице Уинстон застыло выражение утомленной покорности.

– Терри, – начала она, еще не присев, – хочу познакомить тебя с парой ребят.

Сначала она указала на черного агента:

– Это Дон Твилли, а это – Маркус Фридман. Они работают в Бюро.

Все трое отодвинули стулья и сели. Фридман сел рядом с Маккалебом, Твилли – прямо напротив него. Рук друг другу не пожимали.

– Никогда не пробовал кубинскую кухню, – сказал Твилли, взяв меню. – Здесь хорошо?

Маккалеб посмотрел на него:

– Нет. Потому-то мне и нравится здесь есть.

Твилли оторвал взгляд от меню и улыбнулся.

– Глупый вопрос. – Он посмотрел на меню, потом снова на Маккалеба. – А знаете, Терри, я о вас слышал. Вы, черт возьми, легенда управления. Не из-за сердца, а из-за дел. Я рад, что наконец познакомился с вами.

Маккалеб бросил на Уинстон вопрошающий взгляд.

– Терри, Марк и Дон из отдела гражданских прав.

– Да ну? Великолепно. И вы, ребята, добирались отсюда аж из самого управления, чтобы встретиться с легендой и попробовать кубинскую кухню, или тут есть что-то еще?

– Э-э... – начал Твилли.

– Терри, разразился жуткий скандал, – сказала Уинстон. – Сегодня утром какой-то репортер позвонил моему капитану и спросил, правда ли, что мы занимаемся Гарри Босхом как подозреваемым в деле Ганна.

Маккалеб откинулся на спинку стула. Он был потрясен.

В этот момент к столику подошел официант.

– Дайте нам пару минут, – резко сказал Твилли, отмахнувшись от него пренебрежительным жестом, вызвавшим раздражение Маккалеба.

Уинстон продолжала:

– Терри, прежде чем мы продолжим, мне надо кое-что узнать. Это ты допустил утечку?

Маккалеб с досадой покачал головой:

– Шутишь?

– Послушай, я знаю только, что это исходило не от меня. И я никому не говорила: ни капитану Хиченсу, ни даже собственным напарникам, не говоря уже о репортере.

– Что ж, я тоже никому не говорил.

Он посмотрел на Твилли, потом снова на Уинстон. Ему очень не нравилось обсуждать это с Джей перед ними.

– Что здесь делают эти парни? – спросил он. Потом, снова посмотрев на Твилли, добавил: – Что вам нужно?

– Они забирают дело, Терри, – ответила Уинстон. – А ты вне игры.

Маккалеб снова посмотрел на Уинстон. Его рот слегка приоткрылся, затем он сообразил, что выглядит по-идиотски, и закрыл его.