Вечные сны о любви - Марианн Уилманн

– Это бы означало провести в Новой Зеландии год — по меньшей мере. А у моего отца уже были проблемы со здоровьем. Уехать — было бы несправедливо по отношению к семье. Так что я отказался.

– Когда-нибудь сожалели об этом?

Он покачал головой.

– Нет. Отец умер через шесть месяцев. И я всегда буду благодарен за то время, которое мы провели вместе. Эти полгода были особенно приятными. Мы очень многое узнали друг о друге, о самих себе, и я всегда буду это ценить. И никакой приз в мире не мог бы значить для меня больше.

Энни кивнула, тронутая его словами..

– У меня то же самое. Мои друзья не могли понять, как я могла отказаться от карьеры в Нью-Йорке и переехать в такой город, как Транквилити, чтобы ухаживать за бабушкой. Но вся суть в том, что я ни от чего не отказывалась. Я получила гораздо больше, чем отдала.

Бен намазал сыр на вафлю и предложил ей. Когда их пальцы соприкоснулись, он улыбнулся.

– Приятно встретить кого-то, кто тебя понимает. Таких людей немного.

Она вздохнула, стараясь не обращать внимания на прилив тепла от его прикосновения.

– Думаю, нужно пережить что-то подобное, чтобы понять.

– Как и любовь. — Ну вот, а это откуда взялось? Бен не собирался произносить эти слова вслух. Он бросил на нее косой взгляд. — Вы когда-нибудь любили?

Она неотрывно смотрела на свой кофе, избегая его глаз.

– Я думала, что любила.

Но это было раньше. До того, как она отважно сказала Джейсону, что бросает работу в Нью-Йорке и начинает все заново в Мэне. До того, как узнала, что для одних людей любовь означает что-то совсем иное, чем для других.

– Транквилити? — со смехом сказал он. — Ты хочешь, чтобы я переехал вместе с тобой в город, который называется Транквилити? (Tranquility (англ.) — спокойствие, безмятежность) И что я, по-твоему, буду там делать?

— То же самое, что и здесь. Ты пишешь песни, Джейсон. Почему бы тебе не писать их в Транквилити?

– Потому что мне нужен этот город. Мне нужна суета, драма, напор, которые есть только в Нью-Йорке. Этот город — моя муза.

Это ее ранило. Глубоко.

– Ты говорил, что я — твоя муза, Джейсон.

– Так оно и есть, детка. Пока ты здесь, со мной, в Нью-Йорке. Но если ты уедешь, Энни, ты уедешь без меня.

И она уехала. Даже не оглянувшись. Но как же было больно. Энни оторвалась от своих мыслей и взяла птифур. Она укусила его, вздохнула.

– О, это божественно.

Она укусила еще несколько раз и покончила с пирожным.

Бен глядел на нее, прищурившись. Она думала о чем-то неприятном. Но нужно отдать ей должное, она без особых проблем взяла себя в руки. Если бы он только мог сделать то же самое. Всякий раз, когда он позволял себе погрузиться в более темные стороны своего разума, это обычно заканчивалось для него долгими часами терзаний и страданий.

Чтобы не допустить этого, он сосредоточился на женщине, сидевшей рядом с ним. Ему нравилось смотреть, как она ест. Похоже, она получала огромное удовольствие от такой простой вещи. Внезапно ему пришло в голову, что он чудесно проводит время. Такого он не испытывал уже очень давно.

Неторопливая беседа с другим человеком. И не просто с другим человеком, а с красивой, очаровательной женщиной. Такой, которую хочется узнать получше.

– Ну, ладно. — Энни быстро подняла глаза. — Мы уже больше часа не видели вспышек молнии, не слышали ударов грома. Думаю, можно идти ложиться спать.

– Так скоро? — Бену эта мысль не очень понравилась. Он не хотел, чтобы она уходила, поскольку редко чувствовал себя так хорошо.

Когда она поднялась на ноги, он улыбнулся ей своей опасной улыбкой.

– Мы могли бы продолжить общение наверху. В вашей комнате или моей?

Ей с трудом удалось сохранить спокойный тон.

– Я сплю одна.

– Это я и предполагал. Но вы можете пожалеть об этом, — он схватил ее за плечи и посмотрел в глаза таким взглядом, который мог бы растопить льды, — если вдруг буря начнется снова, вы будете жалеть, оставшись в одиночестве.

– Спасибо за предложение. Я дам знать, если вы мне понадобитесь.

Он немного привлек ее к себе.

– А что если вы понадобитесь мне?

– Бен, не надо. — Она положила руку ему на грудь, чтобы остановить.

– Кажется, я ничего не могу с собой поделать. — Сейчас его голос был таким соблазнительным, как и его руки, которые медленно гладили ее по плечам. — Не знаю, что на меня нашло. Но я должен попробовать эти губы на вкус. — Он прошептал эти слова, и их губы встретились.

Она не была готова к такому приливу чувств. Или к удару, потрясшему сердце. Кровь громом стучала в ушах. Пульс молотом колотил в висках, и она могла поклясться, что пол под ногами качнулся.

Это продолжалось всего несколько секунд, которых хватило, чтобы ее руки оказались у него под свитером, хотя она понятия не имела, как они туда попали. Дыхание застряло в горле, в голове кружились вихри.

– Я думаю… — Ей наконец удалось вынырнуть на поверхность, высвободиться из его рук, сухо оттолкнув его, — мне лучше пойти наверх.

– Почему вы так торопитесь?

– Из-за вас. — Энни уперлась рукой в его грудь, прежде чем он успел снова притянуть ее к себе. — Вы делаете такое, к чему я не готова.

– Простите. Я не хотел этого. Просто… так вышло. — На самом деле он был так же потрясен, как и она. Откуда все это берется?

– Ладно. Надеюсь, больше такого не произойдет.

Она подняла глаза. Его глаза были в тени, и на лице играла опасная улыбка. О, что за губы! Просто созданы для поцелуев.

Она взяла свечу.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Энни.

Он смотрел, как она поднималась по лестнице. Потом повернулся и уставился на огонь.

Никогда он еще не встречал женщины, которая бы так взбудоражила его одним поцелуем. Мысль о возможности отправиться к ней наверх и продолжить начатое, возбуждала его больше, чем он был готов признать.

Ему так хотелось удовлетворить свое любопытство. Что он знал об Энни Тайлер? Что прикасаться к ней опасно. А целовать — смертельно.

Едва Энни открыла глаза, как тут же закрыла их, ослепленная потоком света, нахлынувшего на нее. Как могло утро наступить так скоро? Ведь она уснула всего несколько минут назад.

Она помнила, как поднялась по лестнице в свою комнату, как задула свечу и упала на подушки. Около часа она мучительно думала о Бене Каррингтоне и о своей странной реакции на его поцелуй.

Его испепеляющий поцелуй, напомнила она себе. Никогда ее так не целовали, не прикасались к ней так. Поцелуй настолько затронул ее чувства, что она продолжала трепетать от желания, пока сон не овладел ею.