(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

— А говорят еще, дешевая мебель быстро ломается. — Я присела на стул у компьютерного стола и махнула ладонью в сторону широкой двуспальной кровати. — Сколько ей лет, двенадцать уже?

— Тринадцать, Вика, — шепнул Антон, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди.

— Ты же сдавал квартиру, неужели она выдержала всех квартирантов? — На глазах навернулись слезы.

— Лишь каркас, Вика, точнее коробка эта. — Он постучал по высокой литой спинке кровати. Да, тринадцать лет назад я практически умоляла Антона купить именно ее, несмотря на цену, потому что лишь эта кровать казалась мне идеальной.

— Что ты ему вчера сказал? — все же задала тот вопрос, ради которого приехала, гася внутри себя всю ту боль, которая девять с лишним лет поедала меня изнутри.

— Да ничего я ему такого не говорил, — взмахнул руками Курков, — лучше бы спросила, что он мне сказал. Сказал, уроет, если я к вам хоть на метр подойду.

— Я бы на твоем месте поверила ему, — усмехнулась я, — но сегодня-то я сама к тебе приблизилась, так что сильно не переживай.

— Кто он сейчас?

— Очень крутой дядя в очень крутой фирме с очень большими деньгами.

— Ну круто, че? Зачем ты пришла?

— Хотела узнать, что ты ему сказал, он вчера был, мягко говоря, не в адеквате. — А потом выпалила как на духу неожиданный даже для меня самой вопрос: — Почему, Тош? Почему ты тогда так со мной поступил?

— Ви-и-ик…

— Просто скажи мне: что тогда было не так? Неужели все из-за того, что я так сильно хотела ребенка? Или что? Что?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Курков сжал челюсти, задирая голову к потолку. На его скулах заходили желваки, мышцы на руках напряглись и четким рельефом стали выделяться из-под рукавов футболки.

Он был красив даже сейчас, с разбитым носом, подбитым глазом и редеющими волосами. Только вот он был совсем-совсем не похож на Виталия. Как же странно с нами поступает собственное подсознание. Ведь я была уверена, что они одного и того же типажа, высокие, большие, широкие. С накачанными руками, рельефными торсами и большими ладонями, в которых моя рука тонула.

Но нет.

Вет был и выше, и шире, да и вообще Вет был дру-у-угим, сейчас это отчетливо виделось. Сила во взгляде, поступки, за которые он отвечал и делал, а не лишь одно трепание языком. Вет был другим совершенно точно и однозначно.

И почему, почему я так долго и упорно этого не видела? Или не хотела замечать, ожидая крышесносных чувств?

Да, не будет уже такого, Вика, тебе больше не девятнадцать, и ты не та глупая дурочка, обиженная на своего первого мужчину и мгновенно растаявшая перед таким красивым и статным самцом, как Курков, обратившим на тебя внимание.

Я поднялась и подошла к Антону практически вплотную, дождалась того момента, когда он опустит голову, и поймала его взгляд.

— Я ведь думала, что Ева твоя. Все это время, пока не встретила опять Вета. Я думала, что она твоя, понимаешь? — Мужчина прищурился, а я продолжила: — И я специально тебе не говорила, я думала, что так мщу тебе, потому что люто ненавидела. А сейчас знаешь что поняла, — я практически прохрипела эти слова ему в лицо, — я ненавижу саму ситуацию, а на тебя мне, оказывается, все равно, представляешь?

Я чуть отошла и обняла себя за плечи.

— Что ты ему сказал? — отстраненно спросила я, потому что это единственное, что меня сейчас волновало.

И даже мучившие все эти долгие годы вопросы, за что и почему со мной так поступил человек, которого я любила, сейчас были не важны. Ведь я могла потерять другого человека, более важного и ценного в моей жизни.

Потому что да. Господи, да! Я любила Вета. Просто не так, как Антона или Круглова, и, наверное, это было нормально, что к разным людям я испытывала разные чувства, не те, которые были в юношеском возрасте, а другие, более взвешенные и теплые.

— Да ничего такого. Спросил, сколько ты бегала за ним, обозвал тебя пару раз, ну тут уж прости. Я был в шоке, что ты, оказывается, ничем не чище меня.

— Совершенно точно, Антон, ничем не чище. Сколько бегала, говоришь?

— Ну помнишь, как ты целый месяц около меня круги наворачивала?

— Курков, окстись, кто еще вокруг кого расхаживал, — я рассмеялась, вспоминая наше с ним знакомство, и мне стало так легко.

Господи, какой же Ромка умный. Мне всего лишь нужно было увидеть Антона, чтобы понять, что он больше не тот парень, с которым я познакомилась в девятнадцать, что он больше не тот человек, от которого я хотела детей, что он теперь совершенно чужой для меня мужчина, к которому я не испытываю ничего, даже ненависти и той не чувствовала. Пустота и светлая грусть о прошедшей молодости. Вот и все, вот и все…



Я не стала возвращаться в Москву, выехала на МКАД и отправилась к дому Самойловых. Если уж и расставлять точки над «и», то во всем и со всеми.

Но меня ожидала неудача.

— Викуля, — протянула Олимпиада, — проходи, хоть чаю попьем вместе, но Виталика нет. Он сказал, что ему перед тем, как отправиться в санаторий, нужно кое-какие дела порешать. Он как уехал с Евой, так и… — женщина резко замолчала, о чем-то на мгновение задумавшись, а затем ласково улыбнулась и потянула меня за рукав куртки. — Раздевайся, пойдем.

Я не хотела никуда идти, тем более общаться с Олимпиадой, именно сейчас, когда была полна решимости все прояснить с Ветом, до всяких там санаториев.

— Олимпиада Львовна, может, все же позже? — Я глянула на свое запястье. — Скоро Еву уже из школы забирать, а я так и не нашла Виталия.

— Садись, — жестко проговорила женщина, вмиг теряя всю свою теплоту.

Я плюхнулась на деревянный лакированный стул, напоминая самой себе непослушного подростка. Скинула куртку и задрала подбородок, смело смотря в голубые глаза своей свекрови, которая теперь существенно возвышалась надо мной.

— Что, Олимпиада Львовна?

— Я пыталась быть милой, — спокойно произнесла женщина, я кивнула, готовясь к продолжению. — Сесть и поговорить с тобой по-дружески за чаем, но ты…