Свобода - Арне Даль

не могу тебе доверять, — продолжил наконец Бергер. — Слишком много несоответствий. Что за игру ты ведешь, Ди?

Она молчала. За окном пригороды сменяли друг друга.

Бергер продолжил:

— Лиселотт де ла Гарди, разумеется, могла рассказать, о чем идет речь. Ты ее допросила, а допрашивать ты мастер. Должно быть, она сказала что-то очень важное, что заставило Молли потерять самообладание и начать угрожать женщине секатором. Это на Блум не похоже. Так что же такое сказала де ла Гарди?

То же молчание. Совершенно идентичное.

— Речь наверняка шла о ноябре 2002 года, — сказал Бергер. — Когда трое членов правления АО «Ньорд Инвестмент», включая саму де ла Гарди, покинули свой пост, предположительно, в знак протеста. В то же время шло расследование случая сутенерства, дело, которое потом благополучно исчезло. И на которое ты обещала взглянуть, помнишь?

Ди ничего не ответила, даже не пошевелилась. Если бы не сменяющаяся за окном картинка, эта сцена казалась бы фотокарточкой.

— Что заставило Лиселотт де ла Гарди покинуть правление? Что такое узнала Молли? Не сиди как кукла, черт возьми, Ди, отвечай!

Медленно повернувшись и тяжело вздохнув, Ди произнесла:

— Ничего она не сказала. Упрямая карга. Предпочла похоронить то дело.

Они проезжали район Бойни. Ди устремила взгляд за окно. Бергер наблюдал за ней.

— Почему ты вообще там появилась? И почему решила скрыть имя Молли от системы?

— Все по той же причине, Сэм, поверь мне. Если бы Молли Блум как представителя АО «Эллинг Секьюрити» арестовали за нападение на пенсионерку, ваше будущее было бы перечеркнуто навсегда. Вместо того, чтобы обвинять меня, ты бы лучше «спасибо» сказал. Желательно на коленях.

Какое-то время оба молчали. Бергер судорожно обрабатывал всю полученную информацию — ему казалось, что от напряжения скрипит мозг.

— Можешь развернуться вот здесь, — сказала Ди, указывая на отворот на Хаммарбюбаккен. — Спокойно поедем обратно в Скугос. И забудем об этом.

— Я не удовлетворен, — ответил Бергер и проехал мимо отворота.

Ди уставилась на него, затем достала мобильный телефон и начала что-то на нем набирать. Бергер вырвал телефон у нее из рук и засунул себе в карман.

— Черт! — выругалась Ди. — Ты что, меня похищаешь?

— Похищена Молли, и тебе это известно, — сказал Бергер и, нажав на газ, въехал в туннель под отелем «Кларион». — Мы еще не договорили, Ди.

— Ты совсем с катушек слетел? — воскликнула Ди. — Ты же не можешь похитить полицейского.

— Нечестного полицейского, — произнес Бергер и вдавил педаль газа в пол.

42

В розовых сумерках участок выглядел поистине идиллически. Благодаря выгодному освещению облупившаяся красная краска выглядела вполне живописно, а зеленый мох на террасе лишь придавал благородства дому мечты.

Потом стемнело.

Двое крепких мужчин вышли из дому, осторожно пересекли шаткую террасу. Заняв позиции, они подняли пистолеты. Между ними прошел высокий мужчина с гладко выбритым черепом. С темным взглядом, в костюме, в шелковой рубашке и галстуке. Не успел он сделать и двух шагов, как провалился.

Пока оба вооруженных охранника помогали ему выбраться из дыры, взгляд мужчины еще больше темнел. Поднявшись на ноги, он взглянул на одну из опор, поддерживающих крышу террасы, пнул ее ногой, опора переломилась пополам, как спичка, и крыша рухнула прямо на него.

Охранники успели отскочить. Оказавшись на лужайке, они кинулись искать отверстия в завалах, чтобы вытащить своего шефа.

Но упавшая крыша словно взорвалась изнутри. Над досками и щепками стоял дымок. Наконец, из-под обломков вылез Витенька с доской в руке. Встав на развалины террасы, он обернулся. Упавшая поперечная балка утянула за собой часть крыши самого дома. Витенька схватил ее и отодрал полностью. Почти вся крыша обрушилась, а за ней и часть стены.

Витенька вошел в образовавшееся отверстие в стене, осмотрелся и со всей силы пнул несущую стену посередине дома. Стена упала, вместе с остатками крыши. Пройдя по обломкам к дальней стене, Витенька принялся пинать и ее, пока она не рухнула наружу.

Витенька вышел на пожелтевшую лужайку, обогнул дом. Длинная стена сзади все еще стояла на месте. Он схватил ее руками и потянул на себя. Каким-то удивительным образом ему удалось повалить сразу всю стену целиком, с двумя окнами и всем прочим. Она упала на землю с грохотом, слившимся со звоном разбивающихся стекол. Вместе со стеной обрушилась и часть каминной кладки.

Витенька прошел по руинам, остервенело отшвыривая поломанные доски. Подошел к остаткам спальни. Комод каким-то чудесным образом уцелел. Витенька выдернул верхний ящик и вынул из него блокнот. Выдернул страницу, посмотрел.

My Little Pony.

Витенька скомкал бумажку и отшвырнул. Поднял бордовую кепку, лежащую среди обломков на полу, нацепил ее на бритую голову. Направился к обломкам террасы.

Обернулся, обозревая дело своих рук. Теперь от дома ничего не осталось. Он как будто стоял и ждал, когда его превратят в настоящие развалины. Оставался только подвал — глубокий, пустой, невидимый для глаз.

Он опоздал.

Один из охранников осмелился спросить по-русски:

— Получше?

Витенька неожиданно улыбнулся:

— Намного лучше.

Очистив руки от крови и строительной пыли, он поправил галстук, круто развернулся на каблуках, натянул бордовую кепку на самый лоб и зашагал прочь с участка.

Охранники догнали его. Витенька приобнял того, что помладше, и сказал:

— Дорогой мой Радослав. Пришла пора сменить шелковые перчатки на ежовые рукавицы.

43

Сны стали более интенсивными. Теперь она не просто знает, что это ей снится. Она знает также, что сны вызваны наркотиками. А еще она знает, что говорит во сне, рассказывает свои сны прямо пока они длятся.

Но менее яркими они от этого не становятся.

Потому что она знает, что изо всех сил сопротивляется им.

Тут по-прежнему коридор, и комната, и подсвеченная кровать, красные неоновые буквы за окном. На этот раз она видит женщину, лежащую рядом с ней на водяной кровати. Их взгляды встречаются. Застывший взгляд женщины, полный боли. Колыхающаяся копна рыжих волос.

Видит она и новые места. Лесная поляна, тропинка, между деревьями виднеется ряд почтовых ящиков. Огромный камень, валун из ледникового периода. Там ничего не происходит. Просто застывший пейзаж.

Опять новое место. Диван. На ней халат. Прыгающее пламя свечи. Шкура медведя, в приглушенном свете камина и свечей голова ужасающе кажется живой. Все стены увешаны картинками, изображающими сцены из Камасутры. Классические позы. Есть и замысловатые. В комнату входит пожилой мужчина. На нем тоже халат. Он садится рядом с ней на диван, обнимает ее.

А потом темнота. Снов больше нет, у нее словно не осталось больше внутренних сил. Голос над ней произносит: