Шифр Магдалины - Джим Хоган

Мало-помалу приток адреналина в крови Данфи пошел на спад. Дыхание нормализовалось, а с ним и пульс. Рассматривая своих преследователей в витрину «Джил Сэндер», он подумал, что быть объектом слежки примерно то же самое, что помимо воли попасть на съемочную площадку. Внезапно со всех сторон раздаются крики: «Свет! Камера! Начали!» Сердце начинает учащенно биться, легкие готовы вот-вот взорваться, и… если вас не схватили или не пристрелили, то вы постепенно привыкаете к своему необычному состоянию. Потому что, в конце концов, другого выхода просто нет. За вами наблюдают. Ну и что?

Наверное, все-таки люди Бламона, решил Данфи. Вряд ли из Управления. Он откололся от убийц из Управления еще в Лондоне, оставил их окровавленными в вестибюле дома Клементины. Карри и его кретины наверняка потеряли его. Значит, он имеет дело с парнями Бламона.

В этом, конечно, нет ничего хорошего, но и самым плохим такой оборот тоже назвать нельзя. Если он правильно оценивает свое положение, Управление совсем не намерено допрашивать его. Управлению надо его уничтожить, так как смерть Данфи — единственный эффективный способ прекращения расследования, которое он начал. Бламону явно хотелось задать ему множество разных вопросов. Начиная с того, где находятся его деньги, и каким образом их вернуть. Со стороны Бламона Данфи не угрожало ничего, кроме похищения и пыток.

Поразмыслив, Данфи пришел к выводу, что для него, возможно, было бы лучше умереть. Только не сейчас. Лежать в луже крови в окружении целлофановых пакетов с дорогими покупками… Нет, его представление о достойной смерти было совершенно иным. Он даже представил газетный заголовок: «ПОСЛЕДНИЙ ШОПИНГ ЧЕЛОВЕКА ИЗ ЦРУ».

Заметив впереди развевающиеся флажки на крыше «Цум шторхен», Данфи ускорил шаг. Ясно одно: Белокурый и Качок не будут преследовать его до бесконечности. Ведь они не изучают его. Они за ним охотятся. А когда собаки загонят лису на дерево, им ничего не останется, как ждать охотника с ружьем. Значит, слежка за Данфи либо уже вступила, либо близка к критической фазе, и если он хочет выжить, то должен как можно скорее найти способ ускользнуть и замести следы.

Вернувшись в отель, Данфи поднялся на лифте до шестого этажа и прошел в номер. Прогулка, кажется, пошла ему на пользу. Кашель утих, дышать стало значительно легче. Швырнув сумку на постель, он начал упаковывать купленные вещи, когда внезапно раздался тихий стук в дверь.

Нужно было запастись оружием, подумал Джек. Или хотя бы бейсбольной битой или чем-то в этом роде. В отчаянии он оглядел комнату в поисках хоть чего-то, чем можно было бы воспользоваться в целях самозащиты. Взгляд его упал на стойку для каминных принадлежностей. Схватив кочергу, Данфи на цыпочках прошел по комнате, подошел к двери и посмотрел в глазок.

— Джек? — послышался голос Клементины, мягкий, как снежное покрывало.

Он распахнул дверь, втащил ее в комнату и прижал к себе.

— Я думал, ты никогда не приедешь, — сказал он.

— Ты разжигаешь камин? — спросила она, кивнув на кочергу в руках у Джека.

Мгновение он не мог понять, что она имеет в виду. А затем почувствовал себя полным идиотом.

— Ах это!.. — воскликнул он. — Да… я только… я действительно… да. Разжигаю камин.

Клементина подошла к окну, а он вернул кочергу на место.

— Очень мило, — оценила она вид из окна. — Гораздо лучше, чем у Вэл.

— Кто такая Вэл?

— Моя подруга. Я вижу, мы ходили по магазинам, — добавила она, указав на пустые пакеты рядом с кроватью. — Ты тут развлекаешься! А я одна сижу и нервничаю из-за тебя!

— Ну…

— Здесь есть что-нибудь для…

— …кого?

— Moi?[37]— Шаловливая улыбка.

«Она пытается меня завести», — подумал Данфи. Вслух он произнес совсем другое:

— О да, кое-что было… пришлось вернуть вещи в магазин.

— Вернуть?

Клементина бросила на него подозрительный взгляд, уютно устроившись в кресле между окнами.

— Да. Так что я просто приобрел пару вещей для себя. Предметы первой необходимости.

Мгновение она молчала. Затем сказала:

— Джек.

— Что?

— «Гуччи» не производит предметов первой необходимости.

Данфи решил переменить тему:

— Ты удивишься, но у нас есть более серьезные проблемы, чем мое, как ты, по-видимому, полагаешь, увлечение модными шмотками.

— И что это за проблемы?

— За мной следят от самого Джерси.

Клементина молчала все время, пока он смешивал для них обоих коктейли у мини-бара. Наконец она спросила:

— Но кто? И чего они хотят?

Он бросил кусок льда в стакан, протянул его Клементине, затем уселся на краешек кровати и рассказал о Бламоне.

— Значит, ты все-таки присвоил чужие деньги! — И вновь у нее округлились глаза, а на лице появилось выражение восторга, смешанного с ужасом.

— Это были не его деньги, — возразил Данфи. — Он их не заработал.

— Возможно… но…

— А так как он их не заработал, как я мог их у него украсть? — Данфи воспользовался указательными пальцами, чтобы заключить глагол «украсть» в кавычки.

Клементина бросила на него непроницаемый взгляд.

— Логично, — сказала она довольно сухо. — Ну и что будем делать?

Данфи развалился на кровати, уставившись на потолочную плитку с диковинным узором. От наволочек исходил не выветрившийся запах стирального порошка.

— Они тебя не знают, — ответил он скорее самому себе, чем Клементине, — следовательно, они не знают, что ты здесь. — Он приподнял голову и, прищурившись, глянул на нее. — Ведь так?

Клементина кивнула:

— Думаю, что да.

Данфи снова упал на подушки.

— Ты не спрашивала обо мне у стола регистрации?

— Нет. Я прошла прямо сюда.

Должно быть, горничная сменила простыни, когда он выходил за покупками, потому что они казались свежими и приятными на ощупь.

— Я подумал, — продолжал Данфи, — что ты можешь снять номер на противоположной стороне коридора или где-то поблизости. А я съеду из этого и переберусь к тебе. — Он взглянул на нее, ожидая согласия.

— Да-а… наверное, да… а что потом?

— Не знаю. Возможно, они решат, что я уехал.

Мгновение Клементина молчала. Затем откашлялась и спросила:

— Таков твой план?

В ее голосе была слышна какая-то особая интонация, а произнося слово «план», она скорчила гримасу и комично покачала головой.

Данфи решил не сдаваться. Он приподнялся на постели, опершись на локоть.