Осколки полевых цветов - Микалея Смелтцер

Глава сороковая

– Салем! – Он зовет меня с противоположной стороны улицы. У него в руке пакет, и он только что вышел из китайского ресторана. Уже по тому, как он произносит мое имя, я чувствую, что он встревожен и видит, что со мной что-то не так. А я совсем не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. Калеб машет пропустившей его машине и бежит ко мне. В его глазах сплошная тревога за меня.

Меня. Девушку, которая разбила ему сердце.

– Ты плачешь. – Он всматривается мне в лицо. – Что стряслось?

Я поспешно вытираю слезы. Они холодные на моих щеках.

– Н-ничего, – заикаюсь я и вытираю сопли. Фу. – Ничего, Калеб. – Я смотрю вниз, прячу глаза от его пронизывающего взгляда.

Он нежно приподнимает мой подбородок.

– Да на тебе лица нет.

– Холодно, – объясняю я в надежде, что этого будет достаточно, чтобы заставить его уйти.

– Твоя машина рядом? – Он смотрит по сторонам, высматривая мой автомобиль.

Я качаю головой.

– Нет, сегодня утром она умерла.

Умерла. Как может умереть мама. Я не выдерживаю и снова реву.

– Салем, – мягко произносит Калеб и притягивает меня к себе. – Что происходит? Я знаю, ты не стала бы так убиваться из-за своей машины.

– Я… – Я рыдаю и не могу выдавить ни слова.

– На улице холодно, а ты совсем раздетая. Моя машина в конце квартала. Давай я отвезу тебя домой. – Он ставит сумку на землю и снимает пальто. – Вот, надень.

– Нет. – Я шмыгаю носом. – Я не могу взять твое пальто.

– Еще как можешь! – настаивает он и встряхивает его для убедительности. – Ну же, детка, надень его. – Он морщится от ласкового слова, которое невольно у него вырвалось.

– С-спасибо, – бормочу я сквозь слезы и просовываю руки в рукава. Они еще теплые, нагретые его телом.

Он тянется к моей руке, но останавливает себя и кивком показывает, чтобы я следовала за ним. Дальше по улице стоит его машина, и он открывает для меня пассажирскую дверь. Как только я оказываюсь внутри, он закидывает на сиденье пакет с едой, забирается сам и заводит двигатель. Обогрев включен на полную мощность, и машина быстро прогревается.

– Отвезти тебя домой или куда-нибудь еще?

Он уже направляется к моему дому, когда я вдруг говорю:

– Можно мы немного поездим по округе? Мне нужно успокоиться.

Он бросает на меня задумчивый взгляд, но вопросов не задает.

– Хорошо. – Мы минут двадцать катаемся в тишине, если не считать негромких звуков радио на заднем плане, после чего я нахожу в себе силы произнести:

– Мама пригласила Джорджию и меня на обед. У нее рак. – Мой подбородок дрожит. Черт, я не хочу опять плакать, но все, что я вижу в своем воображении, – это очередные похороны. Они совсем другие. На этот раз я не испытываю никакого облегчения. Напротив, меня парализует страх при мысли о том, как я буду жить без мамы.

– Блин! – резко выдыхает он. – О, господи! Мне так жаль! Ты… ты знаешь, какой рак?

– Не знаю. – Я вытираю влажное лицо, и Калеб открывает бардачок и достает пачку салфеток. Я и забыла, что они всегда здесь лежат, иначе бы сама взяла. – Я убежала, не дождавшись, когда она расскажет. Она подчеркнула, что надежды мало, и мне стало страшно.

Когда рак обнаружили у отца, я благодарила Вселенную и умоляла ее поскорее забрать его из этого мира. Но не маму. Только не ее. Пожалуйста, не забирай ее у меня. Я не готова. Да, я уже взрослая, но мне по-прежнему нужна мама.

– Салем, я хочу, чтобы ты знала: я всегда рядом, несмотря ни на что. Можешь на меня рассчитывать. Всегда. Возможно, мы не будем вместе, – он тяжело сглатывает, как будто ему до сих пор больно об этом говорить, – но я никуда не уйду.

– Она такая молодая, – хриплю я. – Это несправедливо.

Людям нравится утверждать, что жизнь несправедлива. По-моему, это дурацкий способ отмахнуться от вещей, словно они не имеют большого значения. Я не хочу из-за такой установки упускать что-то из виду или не признавать собственные чувства по отношению к чему-то.

– Твоя мама сильная, – уверенно произносит Калеб. – Она борец.

– Да, борец, – шмыгая носом, соглашаюсь я, – но сила порой не имеет значения. Есть сражения, в которых ты не можешь победить. – На его лице отражается жалость. Терпеть этого не могу. Не хочу, чтобы он или кто-либо другой меня жалел. – Ну, уж как есть, – говорю я и расправляю плечи. – Мы через это пройдем.

– Ты справишься, Салем. И она тоже. Я в это верю.

Я сжимаю губы, сдерживая новую волну слез.

– Спасибо.

Он кивает и крепче вцепляется в руль. Калеб подвозит меня к дому, и, прежде чем выскользнуть из машины, я кричу:

– О, черт! Калеб, я забыла о твоем пакете. Еда наверняка остыла! Мне так жаль.

Он улыбается той же ослепительной мальчишеской улыбкой, от которой в моем животе много лет назад впервые запорхали бабочки.

– Ничего страшного. Для этого придумали микроволновые печи.

– Что ж, спасибо.

За то, что подвез. За то, что возил меня по кругу. За то, что выслушал. За то, что просто побыл рядом.

Он бросает на меня печальный, тоскующий взгляд.

– Всегда к твоим услугам.

Мама уже дома, ждет меня за кухонным столом. Ее пальцы обхватывают чашку горячего кофе, а в духовке выпекаются кексы. Из песочного теста. На ней розовый фартук в пурпурный горошек.

– Садись. – Она кивает на стул напротив нее.

Я иду к ней, мои ноги отяжелели, и опускаюсь на стул. Я смотрю на маму, и глаза наполняют слезы.

Моя прекрасная, энергичная, жизнерадостная мама, которая перенесла столько испытаний и заслуживает наконец счастья. А не… этого. Не такой битвы, в которой она может проиграть.

– Привет, – как ни в чем ни бывало произносит она.

– Привет, – эхом отзываюсь я, мой голос звучит сдавленно. Ее губы дрожат, когда она тянется через стол и берет меня за руку. Ее ладонь холодная и слегка липкая.

– Мне так жаль.

– Тебе жаль? – повторяю я, как попугай. – Мам, – я трясу головой, изо всех сил стараясь держать себя в руках, – тебе не за что извиняться. Ты же не просила, чтобы это с тобой случилось. Это просто произошло.

– Знаю, милая. – Она легонько сжимает мою руку. – Но это не значит, что я не сожалею, что тебе придется через это пройти.

– Пожалуйста, – сокрушенно прошу я, – перестань извиняться за то, что ты не в силах контролировать. Какой у тебя рак?

– Груди, –