Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

Тогда он просто очень испугался за свою карьеру. И вот карьера его успешно состоялась, у него есть всё, что необходимо для спокойной, комфортной жизни и поддержания авторитета в обществе. Всё, кроме человеческого счастья, а оно обеспечивается лишь любовью, которую он не сумел сберечь. А теперь его сын заявляет, что хочет жениться на дочери Малики, которую он, Марат, когда-то предал. И как он должен объяснить сыну, что это невозможно?! В первую очередь Малика и сама никогда этого не допустит.

Поразмыслив, он решил насколько возможно оттянуть момент разговора с сыном. Но тот и не думал сдаваться и несколько дней спустя снова обратился к отцу:

– Папа, я хочу всё-таки, чтобы вы с мамой как-то урегулировали этот вопрос с её родителями! О свадьбе я не говорю, прошу пока только засватать.

Марат в молчании выслушал тираду сына и после небольшой паузы сказал:

– А она сама хочет этого?

– В смысле выйти за меня? Ну… пока я с ней об этом конкретно не говорил, но думаю, что она сделает так, как скажут ей родители!

«В том-то и дело, – подумал про себя Марат. – Ни за что Малика не согласится… Впрочем, столько лет прошло… Возможно, она уже всё забыла и простила!»

На какой-то миг вся эта история показалось ему даже забавной. Надо же, как в жизни всё оборачивается, кто бы мог подумать!

Сыну он сказал:

– Ладно, я займусь сам этим вопросом. А ты всё-таки поговори с этой своей Марьяшей!

Малика неторопливо шагала по тенистой больничной аллее, с наслаждением вдыхая свежий воздух, которого в больничных помещениях всегда не хватало. Она любила это время суток – вечер ещё не наступил, а день вроде как уже закончился, позади больничная суета, рутина, консультации, пятиминутки, а впереди тихий уютный вечер в кругу семьи. И между этими двумя важнейшими составляющими её повседневного бытия было вот это неспешное возвращение домой, пешком в любую погоду и непогоду.

Пока она лечила своих больных, снаружи, оказывается, уже и дождик прошёл. Прошёл, оставив после себя свежесть и аромат озона, сверкавшую влажной чистотой зелень махачкалинских деревьев и кустарников.

Направляясь к больничным воротам, Малика вдруг подумала: вот ведь как всё интересно получается в жизни, законы природы и человеческие функционируют независимо друг от друга в раз и навсегда установленном режиме, цикличность тех и других параллельно одна другой выполняет тысячелетиями одну и ту же работу: день-ночь, зима-лето, дождь-солнце, жизнь-смерть… тик-так… тик-так… и при всём этом человек без природы неминуемо пропадёт, а вот природа без человека вполне может обойтись.

Так думала Малика, возвращаясь с работы домой, и постепенно мысли её перетекали в другую плоскость: что приготовить на ужин, не забыть забрать из химчистки Юсупов пиджак, обязательно посмотреть вечером школьный дневник Мажида, который накануне никак не мог отыскаться в его портфеле.

Выйдя за ворота, Малика перешла улицу и свернула в тенистый, тихий переулок, откуда путь до дома был, во-первых, короче, а во-вторых, приятнее для души, жаждавшей хотя бы кратковременного уединения.

– Малика! – услышала она за спиной голос и подумала в ту же секунду: «Господи, он так и будет всю жизнь окликать меня на улице?!»

Марат, погрузневший и поседевший, но по-прежнему красивый, вышел из машины и быстро направлялся к ней.

– Здравствуй!

Широко улыбаясь, он протянул ладонь, и Малика, чуть помедлив, ответила коротким рукопожатием.

– Как поживаешь?

– Хорошо, спасибо… – Она не спросила в ответ, как поживает он, а Марат не заметил либо сделал вид. Как и в прошлую их встречу, он разглядывал её, словно желал убедиться, что она, при его отсутствии в её жизни, должна была, по меньшей мере, поникнуть, как скошенная трава, и был явно удивлён, что этого не случилось.

– Прекрасно выглядишь! – наконец, произнёс он.

– Спасибо.

Малика спокойно стояла и ждала продолжения, чувствуя, что неспроста он остановил её посреди улицы.

– Давай подвезу! – Он произнёс это беззаботно, хотя слегка настороженный взгляд выдавал его внутреннее смятение.

– Спасибо, не нужно, я хочу пройтись! – ответила Малика.

– Вот, живём с тобой в одном городе, трудимся в одной системе, а практически нигде не пересекаемся! – Та же беззаботность в голосе и та же настороженность во взгляде.

Малика, ничего не ответив, взглянула на часики, всем видом показывая, что торопится, а Марат, словно не замечая, продолжал:

– А между тем есть многое, о чём хотелось бы поговорить!

– Извини, Марат, но я действительно очень спешу! – твёрдо произнесла Малика.

– Я ведь тебе предлагаю: садись в машину, а по дороге поговорим!

– Говори здесь! – сказала Малика.

– Видишь ли… – Он замялся, подыскивая правильные слова. – В жизни иногда случаются такие ситуации… которых меньше всего ожидаешь, особенно если речь идёт о детях!

– А что такое? – Голос Малики чуть потеплел, и Марат, от которого это не укрылось, поспешно продолжил:

– Когда-то, Малика, нас с тобою связывала большая любовь…

– Не будем о любви! Тем более о большой! – В голосе женщины зазвенел металл.

– Нет, Малика, будем! Я виноват перед тобой, и у тебя есть все основания для обиды…

– Никакой обиды нет и не может быть! Всё случилось так, как и должно было случиться.

– Нет, не должно было! – воскликнул упрямо Марат. – Всё должно было быть по-другому!

– К чему этот разговор? – устало сказала женщина. – У каждого из нас своя жизнь. Не знаю, как ты, а я счастлива и ни о какой другой жизни не мечтала бы.

– Что ж, приятно слышать! – криво усмехнулся Марат. – Но есть ещё один момент. Он касается наших детей…

– Что ты хочешь сказать? – В сердце Малики прокрался тревожный холодок.

– Мой сын… и твоя дочка… они любят друг друга!

Фраза прозвучала торжественно и даже напыщенно, и в другой раз Малику бы это рассмешило, но сейчас она словно приросла к земле.

– О чём ты говоришь, ты хоть сам понимаешь?! – прошептала она потрясённо.

– Мой сын Саид на днях мне признался в этом. Я…

– Этого не может быть! Не может быть… Извини, мне пора!

Она почти побежала по пустынной тенистой улочке, выведшей её на оживлённую и многолюдную улицу Советскую. По дороге ей встречались какие-то знакомые, они окликали и здоровались с нею, а она машинально отвечала и неслась дальше, позабыв о химчистке и о продуктах, которые собиралась купить по пути.

«Марьяша, как ты могла?! Как могла…» Эта мысль билась у неё в голове, она не отдавала себе отчёта, что дочь никак не могла быть в курсе того, что случилось когда-то в жизни её матери.