Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

Раз – я вижу Савельеву, садящуюся в тачку к моему брату.

Дьявол, ну почему из всех именно этот мудак? Сука!

Два – он провожает её до дома. Не успел вернуться со своей практики, как к моей Маше ломанулся! Оба весело ржут и за обе щеки уплетают сахарную вату.

Может быть, я тоже так хотел – идти с ней, слушать её смех и…

Понесло вас, батенька.

У Маши появилась жизнь без меня и ей было прекрасно.

Твою же мать, Савельева!

Кто бы мог подумать, что эта несуразная девчонка, которую я в гимназии дёргал за косички и дразнил при каждом подвернувшемся случае – через много лет не будет выходить из моей головы.

Я просто хочу её трахнуть. Снова!

К слову, секса у меня давно не наблюдалось, от того башню начало конкретно сносить. Оставалось только что дрочить на Машеньку, ибо больше меня никто не вставлял. Пробовал… и провалился с треском.

В третий раз мы целовались в какой-то новомодной кофейне с видом на Финский залив. Зима, идёт снег, а мы сидим на террасе, завернувшись в один плед на двоих. Потому что я так хотел.

Она шипела и пиналась, но выхода у Савельевой не было.

Каждый наш следующий поцелуй – настоящее свидание. Я остро нуждался в том, чтобы проводить с ней как можно больше времени. Почему? Да какая разница!

Больше! Ещё больше!

Четвёртый – на самой высокой крыше Питера. Что аж дух захватывает. То ли от развернувшегося перед глазами вида, то ли от вкуса её губ со вкусом клубники.

Пятый – в квесте. Я даже не помню, что там было конкретно. Какой-то ужастик. Нам предстояло пройти через Лабиринт Страха, а вместо этого я затащил Машку в тёмный угол, насилуя её губы. Кажется, тогда я впервые словил оргазм от поцелуя.

Шестой – на закрытом роллердроме. Но даже занимаясь своим любимым занятием, она оставалась холодной и непрошибаемой, словно каменная скала. Вытерпела полчаса, чмокнула меня в губы и улетела куда-то на всех парах.

Седьмой – на концерте популярной рок-группы, где мы раскачивались в такт с толпой, а я прижимал Савельеву к себе и целовал её в шею. Оставлял на шее Маши засосы, которые она на следующий день в универе прятала под шифоновым шарфом и посылала мне свои гневные испепеляющие взгляды. Обожаю их. Хоть какие-то эмоции.

Восьмой поцелуй – в новой галерее современного искусства, где проводился мастер-класс по гончарному делу. Там было много людей, фруктового чая, канапе и глины. Мы с Машей слепили по горшку, раскрасили их и нанесли орнаменты с узорами. Вот только у неё получился миленький горшочек с цветочками и росписью, а у меня какой-то ведьминский котёл эпохи раннего средневековья. Причём такой, в котором только-только сварили зелье смерти.

Мне нравилось проводить с ней время. Я это понимал, но отказывался до конца принять. Всё больше ревновал.

А кто бы нет? Она словно специально дразнила меня, вынуждала испытывать те чувства о каких никогда и не подозревал.

Куда-то пропала обычная одежда. Все эти длинные юбки и рубашки с горлом. Вся Маша – чистый вызов. Для меня.

А уж как плотоядно облизывали её в универе парни стало для меня настоящим испытанием. Короткие юбки, шорты, обтягивающие брючки… ну вот какого рожна, а? Я же не железный. Дождётся, что завалю её на горизонтальной поверхности без объявления войны.

Вот только Савельева плевала на вашего покорного слугу с высокой колокольни.

Снова этот Ян! Ян! Ян!

У-у-у, бесит же, гад!

Самое паршивое – я знал, что братец мне назло всё делает. Машка ему вообще ни одним боком не интересна.

Но когда Ян прислал фотоотчёт с кофейни, где они с Савельевой прекрасно проводят время, то терпению пришёл конец. Долго терпел их посиделки, гулянки и якобы случайные встречи.

Осточертело.

Не скажу, чтобы у меня имелся чёткий грамотный план. Эмоции затмили разум. Приехал туда и со всей дури врезал брату по морде. Начали махаться кулаками и, как водится, покатались по полу, распугав всех посетителей. Машу, вероятно, тоже. После чего оба выдохлись и уселись за столик друг напротив друга.

Оглядываюсь по сторонам. Людей нет, кроме смазливой пышки. Мебель в хлам, цветочные вазы разбиты на мелкие осколки, растения тоже убиты, а мы с Яном выглядим так, словно бились на жёсткой стрелке, как в детстве.

– Ушла давно не твоя красота, – выдал Ян, вытирая ребром ладони окровавленную губу.

Не моя. А чья, его что ли?

– Пошёл ты, Ян. Отстань от Савельевой по-хорошему. Трахать больше некого?

Он начинает смеяться, но хоть морщится при этом от боли – и то хлеб.

– Ревнуешь? – похлопал в ладоши братец. – Всё же хороша наша Маша.

Бесит, сука.

– Заглохни.

– Расслабься, мы друзья.

Он сейчас надо мной прикалывается? Ни то чтобы я не верил в дружбу между мужчиной и женщиной (и да, не верю!), но в подобный род отношений Яна и Маши точно нет. Чёртова девчонка могла выбрать кого угодно, но решила мстить мне с братом. Шах и мат.

Просто шах и мат.

– Ага, скажи ещё, что жаришь её из дружеских побуждений.

– Ну ты и мудак, пиздец.

Снова ржёт, но у него, очевидно, сводит челюсть от боли.

– Как челюсть?

Ян только поднял вверх большой палец, потирая свою физиономию.

– Значит, слабо бил.

– Да, слетел ты с катушек, Димас.

Никуда я не слетел. Просто этот любопытный Варвар сует свой нос куда не следует. За что и получил.

– А ты думал, что я тебе спасибо скажу?

– За что конкретно?

Вообще вопрос хороший. Обычно нам с братом только повод дай сцепиться. Мне тоже причины не надо, чтобы въехать ему пару раз по фейсу. Для профилактики, так сказать.

– Не притворяйся дураком. За слитый спор.

– А что, втюрить не успел? – скалится и тут же болезненно морщится. – Ауч.

– Девушка, нам бы чего-нибудь холодненького! – кричу злорадно на всю кофейню.

– А я думаю, Димас – ты сам втюрился.

Я? П-ф-ф!

– Холодненькое, – раздался женский голос и в то же мгновение девушка опрокинула два стакана воды. За шиворот. Мне и Яну. – Оплата по карте?

Ян начинает дико ржать. В голос.

Смешно ему!

– Ты ополоумела? – перевожу взгляд на эту ненормальную. – Совсем с головой не дружишь?!

Хмыкнула и грациозно развернувшись на каблуках, ушла.

Больная, блин!

– Чокнутая, – перевожу взгляд на Яна. – А ты что угораешь, дебил? Или тебя каждый день пампушки водой обливают?

Мрачнеет.

– Рот закрой, Сотня.

– Ой,