Самозванка. Кромешник - Терри Лис

самому, Радэрик, — не стал вилять Упырь. Только глаза сузил и понизил голос. — Что за манера пререкаться со старшими? Этому теперь в стенах Стударма менторы обучают?

Вампирчик, тряхнув подвитой шевелюрой, мрачно насупился и забурчал под нос едва слышно:

— Прости. Я не собирался тебе перечить. Просто… Фладэрик! Я так мечтал об этом.

— О чём? — старший Адалин с кривой ухмылкой вглядывался в воплощение обманутой добродетели. — О ночёвках по оврагам? Поселянах с факелами и кольями? Хватит еще на твой век приключений. Обычай велит после принесения клятв с полгода трон покараулить. И ты покараулишь, как и все.

Глава 5. Конные и оружные

Упырь отвернулся, устало растёр переносицу, на мгновение отпустил воображаемую узду. И будто впервые увидел вокруг холёные физиономии «верных сынов долины», полублаженных отпрысков дряхлеющей аристократии, надменных в своей подлости выскочек, витавших в облаках кутил и зубоскалов Стяга, охочих до пестроты двора. Волшебное собрание злоумышленников всех мастей, сборище точёных масок прекрасно оттенял пыльный, прогорклый от сотен чадных факелов и благовонных чаш, неистребимый хлад замковой утробы. Навье не вызывало тёплых чувств.

Каменная Роза, тяжеловесное, обрюзгшее исчадие древних зодчих, дряхлела и крошилась под пышной паволокой цветов и гобеленов, как ветхая вдова под толщей белил. Фладэрик, чернее тучи, брезгливо посторонился от рыщущих по полу в поисках нерасторопных крыс придворных гончаков и сердито скрипнул челюстями. Соплеменники друг друга игнорировали, но Упырь с первого взгляда определил сразу с полдюжины активно прислушивавшихся к прилюдной размолвке Адалинов.

— Брат, — нерешительно позвал оставленный без внимания Радэрик, оправляя аксамитовый кафтан. Он тоже зыркал по сторонам, но выглядел смущённым. Прикидывал впечатление, произведённое на будущих соратников по Стягу, розовел ушами и мечтал половчее провалиться под пол. — Фладэрик. Мне идти с тобой?

— Как хочешь, — небрежно бросил старший Адалин. — Князь весть, где этих Джебриков нынче носит…

Носило Джебриков не так чтоб уж очень далеко: как быстро выяснил Упырь у витязя с физиономией поосмысленнее, старший Корнэль занемог ногами ещё с начала сеченя и отпросился в поместье, а подчинённых препоручил заботам сына. Почему Ирджи, исполнительный и усердный, теперь совмещал обычные обязанности с административными. Разрывался между казармами, разъездами и бесконечными «советами», затеваемыми опальным Аманиром с усердием, достойным лучшего применения.

В данный момент командир грызся с окольничим, Масьяжем Войнчем, одним из подпевал старшего Орэндайля, ведавшим снабжением Стяга. Беседа получалась прелюбопытная.

Старший Адалин, обнаруживший парочку в арке врат промеж дворами над неаппетитной бочкой, кокетливо прикрытой от посторонних глаз дерюгой, замер в отдалении и прислушался к скандалу.

Спор касался оскорбительного расточительства «не одного такого умного» командира, вздумавшего затребовать из казны дополнительных ресурсов. Да ещё посмевшего пенять на негодный провиант, ниспосланный от щедрот в качестве довольствия.

Ирджи, невысокий, крепкий, чуть сутуловатый, уже закипал, несмотря на фамильную выдержку, делавшую честь иному послу. Черта наследовалась, как успел заметить Адалин, и превратилась в отличительную особенность рода — благоразумный Данжик, товарищ Фладэрика по Стударму, сносил его паскудный нрав без видимых усилий. А теперь частенько жил в Коммуне у Диланта — пакостника Упырю под стать. И умудрился не только ни разу ни с кем не подраться, но и достоинства не уронить.

Прелагатай рассеянно наблюдал. Лишь раз гадливо сплюнул, когда доведённый до исступления Ирджи в сердцах пнул бочонок и заорал, что скорее сам помрёт с голоду, чем начнет кормить лошадей гнилым сеном. Тоже взбешённый Масьяж горным козлом отскочил от прорвавшегося зловонным фонтаном из лопнувшей бочки месива, нечленораздельно взвыл и, подобрав длиннющие рукава тёмно-лилового кафтана, улепетнул через парящий на холодке разлив к хозяйственным постройкам за подмогой.

— Что это? — Упырь неспешно вышел из укрытия гранёного портала арки. Он изо всех сил старался не дышать.

Капуста — видимо, капуста, хотя уверенности сизый окрас и несъедобный аромат не внушали — стремительно отвоёвывала пространство.

— Фладэрик! — страшно кривя физиономию, вероятно, всё-таки обрадовался Ирджи и брезгливо вытер заляпанные сапоги о заросли плюща, что милосердно прикрывали треснувшую стену. — Здравствуй! Не ждал тебя увидеть. Приехал на гоминиум поглядеть?

— Ну да, — Адалин привычно раздвинул губы и подождал, пока Командир оставит безнадёжные попытки избавиться от налипшего на голенища непотребства. Джебрик насилу отплевался и махнул рукой.

— Курвино племя… Не приведи Князь, разъест ведь! Видал, чем нынче солдат потчуют?! Да и в Стяге не лучше! Был бы жив батюшка твой, передушил бы голыми руками умников, что это выдумали!

— М-да, — пожимая протянутую ладонь, старший Адалин старался не смотреть, как подоспевшие к месту катаклизма слуги старательно сгребают угощение обратно в кадушки. — У меня разговор, Ирджи.

— За брата пришёл просить? — понятливо улыбнулся Джебрик и сощурил бледно-серые, неизменно воспалённые от ветра и бдения глаза.

Фладэрик пожал плечами:

— А стоит?

— Нет, дорогой, — стареющий вояка тряхнул седеющими волосами, собранными в короткий хвост, и усмехнулся. — Радэрик — достойный юноша. Я с радостью приму его Близким. Если ты не попросишь об обратном, разумеется, — Ирджи понизил голос и подступил поближе.

Не сговариваясь, навьи двинулись вдоль стены. Ирджи наблюдал за упражнявшейся с мечами солдатнёй. Фладэрик больше изучал самого командира.

— Думаю, слухи тебя не миновали, — начал Джебрик. — Стяг по лавкам рассадят. Корнэль, как проведал, чем дело пахнет, разом отбыл. И я скоро к нему присоединюсь. У нас есть… воины. И соседи. Твои, между прочим, министериалы.

Упырь безмятежно уставился на ворон, обсевших жирной грязной полосой конёк ближайшей крыши. Ирджи шмыгнул некогда перебитым носом.

— Сдаётся мне, скверные времена настали, Фладэрик. И, стыдно говорить, я рад, что Данжик… пропал без вести, того не дожидаясь.

— А младший Корнэль?

Подданный покосился на прелагатая, сурово сдвинул пепельные брови и кивнул. С какой-то жуткой, неправдоподобной омертвелостью во взгляде.

Адалин понял.

***

Королева Айрин, дивноокая владычица Каменной Розы, госпожа и повелительница всея Олвадарани, аккуратно разбирала переложенную самоцветами, перевитую золотой проволокой причёску и деликатно складывала извлекаемые драгоценности небольшой горкой на столе подле посеребрённого стекла, где отражался безупречный, трепетный лик. Королева улыбалась припудренными губами, чувствуя взгляд.

— Кто занимается довольствием армии, Ваше Величество? — невзначай, едва отвлекшись от листаемого кодекса, бросил Фладэрик.

Немолчное воркотание из принесённых по приказу госпожи птичьих клеток мешало думать. Пели заразы вдохновенно. Упырь всерьёз опасался скорого кровотечения из зудевших ушей и периодически растирал мочки да серьгу покручивал.

Отражённая Равнсварт устремила на прелагатая проникновенный взор, томно приспустила выгнутые ресницы. Тяжёлая копна волос цвета золотого мёда как раз освободилась из бесценного капкана и занавесом упала вдоль прямой спины. Несколько позабытых шпилек со стуком покатились по полу — обыкновенно дивноокая прибегала к помощи служанок, но нынче вновь их отпустила.

— Армии? — изящно