Самозванка. Кромешник - Терри Лис

поленницу и, язва их забери, насовали по углам какие-то вонючие охапки. Упырь мысленно закатил глаза, но смолчал.

— Босого? — подозрительно подбодрил старший Адалин и движением пальцев затеплил ароматные дрова.

Радэрик с сомнением пожал плечами:

— Нет. Кого-то из Замка.

Упырь насмешливо скривился.

— Восхитительно. Ужель ещё писать не разучились? Тем паче, связно. — Младший тактично промолчал и столь же деликатно, вопросительно улыбнулся мрачной шутке. — Радэрик, зачем тебе эта дичь?

— Не знаю, — виновато пожал плечами отрок. — Нашёл утром у себя в вещах.

Упырь обернулся с куда более искренним участием:

— Вот как? И что… в поэме?

— Ну, это явное подражание простонародному стилю, — уклончиво потупил взгляд младший брат без тени воодушевления. — Тут… э-э-э… лесной дух под видом Огненного Змея навещает знатную девицу… которая на деле оказывается служанкой, решившей ободрать чешуй себе на монисто.

— Какая сказочная дурь! — непритворно восхитился старший. Густо-багровый Радэрик вдругорядь пожал обтянутыми златотканым сукном плечами. — Что, в подробностях то посещение изображено? — догадался Адалин ехидно. — Поди, и не подписанная? Дашь почитать? Или она тебе… ещё пригодится?

— Фладэрик! — возмутился младший, охотно и даже поспешно протянул несчастный свиток.

— Шучу. В твоей морали не усомнится и Проповедник, — усмехнулся Фладэрик милосердно и забрал «поэму». — Чем глазами хлопать, садись и поешь. Полагаю, новый поднос приволокли по твоему распоряжению?

— Это всего лишь хлеб и сыр, — робко возразил Радэрик.

Как и предполагал Упырь, поздний семейный завтрак получился занимательным. Во многом из-за дурацкого пасквиля, прозрачного в отношении подразумеваемых фигурантов. И, погань сквернословная, даже забавному. Неужели у кого из придворных острословов рассудок пробудился?

Радэрик, не дождавшийся комментариев и приободрённый язвительным молчанием, уплетал скромные яства и радостно щебетал об очередных приключениях своего непутёвого дружка Орэндайля, усердно ухлёстывавшего за младшенькой Стимбор. Гоминиум волновал отрока значительно меньше.

Фладэрик не спешил разочаровывать невинную юность, а потому смиренно внимал, но в уме прикидывал, как невозбранно вывезти злополучного Милэдона из-под вострого носа придворных катов, канцлеровых дознатчиков и королевиных осведомителей из долины. И так увлёкся, что и не заметил изменения курса братишкиных фантазий. Отрок вдохновенно живописал грядущие совместные странствия, хорошо хоть не стихами. Упырь скривился, но не возражал. Трапеза его ограничилась искрошенным на поднос сдобным ломтем. Хлеб для господ выпекали прямо в замке, а для казарм и нижних башен — привозили из слобод, и качество его сильно отличалось. Этот украшали явно для королевского стола, потому аппетит ретировался. А Упырь определил первый пункт на повестке дня.

Лучистых Командиров, Высших и их наследников сейчас, перед Присягой, в замок съехалось видимо-невидимо. Министериалы и динстманны ждали джостры80 и надеялись на милость госпожи. А значит, кто-то из приличных тоже разыгрывал почтение присутствием. Например, Ирджи Джебрик наверняка не отказал себе в удовольствии проведать младшего отпрыска и помелькать перед злопамятным Величеством, дабы та не вставляла несмышлёному отроку палки в колёса. Любил Тэрглофф под знаком «себя дискредитировавшей породы» извести целое семейство, особенно при владениях, столь завлекательно расположенных.

Радэрик как раз вдохновенно декламировал какую-то поэтическую дичь, но чутко охолонул, раскусив манёвр в зачатке. И горестно подхватился следом.

— Ты снова уходишь?

Старший Адалин лениво подтянул шнуровку туники:

— Пойду Джебрика проведаю. Хочешь со мной?

— Джебрика? — повёл ухом отрок. — Это зачем? Фладэрик!.. Ну, Фладэрик!

Вчерашний студиозус презрел тщательно оберегаемые приличия и просто перемахнул через кресла, приятно удивив не ждавшего подобной прыти Упыря. Но юность уже мёртвой хваткой вцепилась в плечо, романтические зенки распахнула во всю ширь и заискивающе, испуганно заглянула старшему брату в лицо. Так что впечатление разом околело.

— Думал, мы вчера договорились! — простонал Радэрик убито. — Я думал, я твой Близкий! А Джебрик…

— Джебрик сделает из тебя путного Лучистого, — перебил старший Адалин, освободив рукав из захвата. — А не бродягу со скверным характером, — добавил он чуть тише. — Радэрик, жизнь в Долине куда интереснее. Да и за Адалином кто-то должен приглядывать, — последний довод не казался убедительным.

Младший предсказуемо закусил удила:

— До сих пор же кто-то приглядывал! А нет — так ведь не развалилось!

— А ты… давно там был? — вкрадчиво уточнил Упырь. И, воспользовавшись замешательством, покуда младший в уме прорисовывал картины разрухи и увядания, постигших родовое гнездо, поспешил к выходу.

— Я с тобой! — Отчаяние взяло верх, парень припустил следом, сердито звеня подкованными каблуками. — И, чтоб ты знал, это несправедливо!

— Как и всё под этим небом, — пожал плечами мрачный Адалин.

— В замке есть управляющий, кастелян, дворня, в конце концов! — Радэрик чуть забегал вперёд, не заботясь о судьбе разбегавшихся с пути слуг и таращивших зенки караульных.

Упырь целеустремлённо шёл по нескончаемым, дурно освещённым коридорам приободрившейся к полудню Розы. И причитания отрока слушал вполуха.

— Фладэрик!

— Что? — Старший Адалин строго пялился в пространство между соплеменниками, избегая пролежнем липнущих взглядов.

— Ты думаешь, я совсем бесполезный? — Что-то в интонации брата заставило его остановиться. Фладэрик проворно огляделся и решительно, пусть и тактично, отстранил младшего к стене.

Местечко для подобных сцен не подходило, ибо предваряло выход на казарменный двор. В смоляной духоте открытые очаги исправно коптили своды, сгущая тени по углам. Среди солдат, греющихся у жаровен, и сноровистых слуг вести задушевные беседы не хотелось. Тем более, праздные гвардейцы уже заприметили Адалинов и начинали исподволь прислушиваться. А свора неопрятных пегих кобелей чем-то неаппетитно похрустывала в соломе, перемешанной с духмяной травой, и рычала.

Презрев обычное здравомыслие, Фладэрик заговорил. Вкрадчиво и, как сам он надеялся, убедительно:

— Послушай. Сейчас совсем не то время, чтобы без дела мотаться по дорогам. За пределами долины опасно. И, очень возможно, нас ждёт война. После смерти отца именно я возглавляю наш род, я старший, Хозяин и глава семьи. Мне решать, кто и где будет находиться. Я хочу, чтобы ты был тут. Оставь романтику трубадурам. Мечты о подвигах хороши лишь в качестве досуга, и то дозированно. Мир за пределами долины куда как приземлённее, чем твои на его счет соображения.

Радэрик побелел и молчал, но подбородок вздёрнул решительно и даже вызывающе:

— Если будет война… с чего ты взял, что здесь мне безопаснее?

— Первое, что приходит на ум — азы стратегии и тактики, — хмыкнул старший Адалин. — Есть возражения? — Судя по непримиримому выражению лица, возражения ещё как были. Но высказать их отрок не успел. — Я съезжу в Адалин, проверю, что к чему. Не хочешь сидеть в Розе — милости просим. Возвращайся в домен, займись хозяйственными делами.

Радэрик буквально задохнулся от очередной несправедливости и, кажется, с трудом припомнил родную речь:

— То есть… теперь ты вообще запрёшь меня в Адалине? Что происходит? Ты… к чему готовишься?

— К тому