Древний мир - Анна Ермановская

В 1933 году немецкий профессор Г. Штейндорф обратил особое внимание на те сообщения, происхождение которых еще нужно было уточнить. Он констатировал, что погибший в Америке Картер не имел со знаменитым исследователем ничего общего, кроме фамилии. Он утверждал также, что оба Вестбурна никоим образом не были связаны ни с гробницей, ни с мумией. И после целого ряда доказательств он привел решающий аргумент: «Проклятия фараона» вообще не существует: оно никогда не было произнесено, его не содержит ни одна надпись. Штейндорф подтвердил то, что мимоходом заметил Картер: «В египетском погребальном ритуале вообще не существует подобных проклятий, он требует только проявлять к покойнику благоговение и уважение». Стремление же представить некоторые охранительные формулы заклинаний, которые встречаются на некоторых магических вещах в погребальных камерах, в качестве каких-то «проклятий» нельзя расценивать иначе, как грубую фальсификацию, как прямое искажение их смысла. Эти формулы только «должны были отпугивать врагов Осириса (покойника), в каком бы облике эти враги не появились».

Картер полагал, что разбор и описание его находок займет несколько месяцев. Но на эту кропотливую работу ушло десять лет. Только в 1932 году последние ящики с вещами из гробницы Тутанхамона переправили в Каир. Величайшая эпопея в истории египетской археологии была закончена. К тому времени Тутанхамон и его гробница перестали быть сенсацией.

Семь лет спустя Говард Картер скончался в своем лондонском доме. Смерть одного из самых известных людей 1920-х годов осталась почти незамеченной. Мир на время забыл о фараонах и тайнах их гробниц…

Но как тысячи лет назад, так и в наше время великий реформатор Эхнатон разжигает страсти. Как ни скромен фрагмент статуэтки шести сантиметров высотой из Брюссельского музея, он прекрасно воссоздает его лицо. И какое спокойствие, какой внутренний свет исходит от него. Это один из лучших портретов в египетском искусстве, где молодость сочетается с глубиной натуры, а обостренная чувствительность соединяется с задумчивостью. Несомненно, Эхнатон был человеком контрастов и противоречий. Известный египтолог А. Вейгалл, тем не менее, рисует идиллический портрет фараона: «Уже три тысячи лет он дает нам пример того, каким должен быть супруг, отец, честный человек; он показал, что должен чувствовать поэт, в чем наставлять проповедник, чего добиваться художник, во что верить ученый и что думать философ. Как и другие великие учителя, он всем пожертвовал ради своих убеждений. Увы! Его собственная жизнь доказала, до какой степени его принципы были нежизненны». Таков романтический портрет Эхнатона, украшенного всеми добродетелями, одинокого в этом слишком жестоком мире.

Долина реки Хуанхэ – широкая и ровная, весной ее плодородные земли покрываются зеленью всходов, а летом высыхают под палящими лучами солнца Северного Китая. На южном берегу реки раскинулся Аньян. Через этот современный провинциальный город проходит железная дорога, но едва ли его можно считать местом, куда устремляются путешественники со всего света. И тем не менее, сюда ежегодно приезжают сотни гостей с единственной целью: увидеть остатки одной из великих цивилизаций древнего Китая, насчитывающей более трех тысячелетий истории, столицу династии Шан, расположенную менее чем в двух милях к северо-западу от Аньяна.

Некогда почти все связанное с Шан подвергалось сомнению: и имя, которое в древних текстах традиционно относилось к этой династии бронзового века, и местонахождение ее столицы, и даже сама цивилизация, созданная во времена ее правления. В письменных источниках указывалось, что цари династии Шан правили более шести с половиной веков, с начала XVII до середины XI века до н. э., и что в начале ее правления цари меняли столицу пять раз, прежде чем 19-й император обосновался в Ине, вблизи Аньяна. Почти три тысячелетия местность вокруг Аньяна носила название Развалины Иня. В наше время благодаря этим развалинам она признана одной из самых значительных, с точки зрения активного ведения археологических раскопок, и является наиболее разработанным археологами местом в мире.

С конца двадцатых годов XX века в районе Аньяна почти непрерывно ведутся раскопки. Когда весной 1976 года бригада археологов из Аньяна прибыла на место для дальнейших исследований, некоторые из них сомневались в том, что здесь можно раскопать что-то значительное. Местность повсюду пестрела засыпанными траншеями и колодцами, между которыми были беспорядочно навалены кучи земли. Чжэн Чжэньсян, руководитель раскопок, дала задание своей бригаде начать работы на участке земли, несколько возвышающемся над окружающими полями. За прошедшую зиму местные крестьяне не раз находили там предметы, относящиеся к эпохе Шан (1700–1050 годы до н. э.). В разгаре сезона раскопок у археологов прибавилось энтузиазма: они неожиданно натолкнулись на развалины каких-то построек. Среди них оказались фундаменты примерно дюжины домов, восемьдесят ям для хранения овощей и более десятка гробниц. Гробницы были построены ниже уровня пола, по древней китайской традиции, когда стены и дно утрамбовывались и мягкая почва превращалась в твердую поверхность внутри гробницы.

Наибольшую сенсацию произвело вскрытие гробницы, помеченной в регистрационном журнале раскопок номером 5. По мере продвижения ко дну гробницы, находящемуся на глубине 24 футов, археологи все больше убеждались, что гробница № 5 – необычное захоронение: она могла оказаться не только царской могилой, но и единственной досконально исследованной из них, относящейся к династии Шан, нетронутой грабителями, опустошавшими эту местность в течение трех тысячелетий.

Среди необыкновенного множества разнообразных предметов, найденных в гробнице, были 440 изделий из бронзы, 590 из нефрита, 560 из кости, большинство вырезаны из слоновьих бивней. К этому следует добавить несколько фрагментов керамических изделий и около 7000 раковин каури с берегов Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей, которые, вероятно, использовали в виде денег. Из одной этой гробницы было извлечено бронзовых изделий в два с лишним раза больше, чем из всех могил, раскопанных археологами в Аньяне в течение предшествовавших десятилетий: зеркала, церемониальные сосуды, колокольчики и оружие, выполненные с большим мастерством и украшенные причудливым орнаментом. Искусно декорированная кухонная подставка из бронзы со следами копоти на ножках и три котелка явились первым набором подобного рода, найденным в Китае во время раскопок. Среди изделий из нефрита были ритуальные предметы и украшения, включающие изящные фигурки людей и животных: извивающихся драконов, крадущихся медведей и трубящих слонов.

Археологов не удивило, что среди раскопанного в гробнице были останки 16 человек – мужчин, женщин и детей – и шести собак, принесенных в дар обитателю гробницы. Человеческие жертвоприношения были обычным делом во времена Шан. Роскошь погребальных предметов в гробнице № 5 указывала на то, что в ней захоронен человек, который занимал высокое положение в царском доме. От его тела ничего не осталось: оно разложилось за три тысячи лет. Но когда надписи на предметах, найденных в гробнице, были расшифрованы, сразу же стало ясно, кто был погребен в этой могиле. Ее имя, написанное на костях животных и черепашьих панцирях, найденных в Аньяне, было Фу Хао. Про эту женщину было известно то, что она являлась одной из любимых и самых влиятельных жен У Дина, царя из династии Шан, правившего в XIII веке до н. э. Считается, что У Дин правил 59 лет и в течение всего этого времени отдал много сил и энергии организации и руководству военными походами. По меньшей мере двумя из этих походов руководила его супруга Фу Хао, по праву являвшаяся генералом. Как гласят надписи, обнаруженные в других местах, эта неординарная женщина командовала армией из 13 ООО человек в сражениях против племен Цян, живших к западу от царства Шан и считавшихся его исконным врагом, и возглавляла набег на государство Ту Фан, расположенное на северо-западе. Фу Хао была хозяйкой крупного земельного владения, расположенного за пределами столицы, и официально участвовала в некоторых придворных церемониях, посвященных духам и предкам Шан, что входило в обязанности только самых почетных представителей царского рода. Говорят, что сердце У Дина было разбито, когда он узнал о смерти Фу Хао. Традиция утверждает, что он выплакал реки слез на ее похоронах и она часто являлась ему в снах.