Дело о живых мишенях - Александр Ковалевский

Взяв на последнем ограблении почти два миллиона, братья решили оттянуться по полной программе: накупили водки, заказали самых дорогих девочек (по две на брата) и устроили с ними оргию до утра. Щедро расплатившись со жрицами любви, сутки потом отсыпались в своем прокуренном логове. После разбоя следовало несколько дней отлежаться, пока в городе не стихнет ментовская активность. Они были уверены в том, что и в этот раз милицейским ищейкам не удалось взять след, но как-то уж очень неспокойно было у них на душе. Чувство тревоги усилилось после просмотра вечерних слобожанских новостей. Приглашенный в телестудию начальник уголовного розыска Слобожанска подполковник Сокольский попросил жителей города и области срочно сообщить в милицию любую информацию, имеющую отношение к разбойным нападениям на инкассаторов, после чего вдруг обратился к «нелюдям, посягнувшим на чужие жизни», и братья-налетчики застыли перед телеэкраном, как кролики перед удавом, загипнотизированные его волевым проницательным взглядом. Ощущение было такое, будто они уже попались и начальник угро сейчас материализуется в комнате и наденет на них наручники.

— Вам, граждане бандиты, я могу дать только один совет: при задержании не вздумайте оказывать милиции сопротивление — для суда вы нам живыми нужны, — продолжал вещать им с экрана подполковник. — Я понятно все изложил? — строго спросил он, и прилипшие к телевизору Яков с Артуром, не сговариваясь, дружно кивнули. — Тогда мы идем к вам, — сурово усмехнулся, словно увидел их ответную реакцию, милицейский подполковник.

— Слышь, Яш, может, в натуре, сдернем с этой хаты, пока не поздно? — выключив телевизор, забеспокоился Артур.

— Ты че, братела, мента этого струхнул, что ли? — озадаченно спросил Яков.

— А ты, можно подумать, нет, — язвительно отозвался Артур.

— Да есть малость, — признался тот.

Посовещавшись, братья решили, что причин для паники пока нет. Если бы менты их вычислили, они б уже ломились в двери, а не угрожали по телевизору.

На третий день оперативно-розыскных мероприятий Сокольский вынужден был констатировать, что, как и в предыдущих разбоях, расследование убийств инкассаторов топчется на одном месте. Не имея четких примет преступников, нечего было и надеяться на то, что удастся установить их личности.

Уцепившись за версию, что у «призраков» есть наводчик, Зоя Василевская вызывала на допрос как действующих, так и ранее уволенных сотрудников Государственной службы охраны. Рассчитывать на то, что ей удастся кого-то расколоть, не приходилось, но проверить коллег погибших милиционеров нужно было хотя бы для того, чтобы отвести от них подозрения.

О сроках раскрытия взбудораживших город преступлений начальство уже даже и не заикалось, и Зоя настроилась на долгую кропотливую работу. Она считала, что женщины лучше мужчин справляются с требующей огромного терпения следственной работой, и в этом Сокольский с ней был согласен. Со своей стороны он заверил Зою, что розыск тоже не сидит сложа руки.

Уголовный мир, как Сокольский и обещал «смотрящему» Слону, ежедневно подвергался интенсивному прессингу по всему полю, и к этому часу было задержано немало находящихся в розыске лиц. За период тотальной зачистки города разгромили подпольный цех по производству «паленой» водки, ликвидировали с десяток наркопритонов, разогнали один тайный бордель, изъяли незаконно хранившиеся оружие и наркотики, раскрыли по горячим следам несколько тяжких преступлений, однако выйти на след «призраков» по-прежнему не удавалось. Несколько обнадеживала Сокольского активность горожан, отреагировавших на его выступление по телевидению, в котором он обратился за помощью ко всем жителям области. В первую очередь его интересовали лица, снимавшие в Слобожанске квартиры, и законопослушные граждане, искренне хотевшие помочь правоохранительным органам найти опасных убийц, сообщали в милицию о личностях, показавшихся им подозрительными. Созданные при каждом райотделе группы быстрого реагирования немедленно выезжали по каждому сигналу от населения, но выявляли в основном незаконно проживающих нелегалов из стран ближнего и дальнего зарубежья. Независимо от причины задержания, всех доставленных в райотделы (включая семейных дебоширов и уличных хулиганов) проверяли на причастность к убийству инкассаторов — безрезультатно.

Не поступало перспективной информации и от внештатных помощников милиции. В накинутую на город паутину попадался кто угодно, только не налетчики. И лишь на четвертые сутки после расстрела милиционеров одна из паутинок вдруг тревожно завибрировала: в четыре тридцать утра на мобильный телефон Сокольского пришло сообщение от Анны. Продрав глаза, Сергей, легший спать всего с полчаса назад, прочитал: «Два похож клиента на Прудной 4 кв 27». Для проверки адреса нужно бы иметь более подробную информацию, но перезванивать Анне он не стал, рассудив, что раз она ограничилась sms-кой, значит, в данный момент не одна и потому перезванивать ей не следует. Мелькнула малодушная мысль поспать еще хотя бы пару часиков. «Брать преступников лучше перед рассветом, когда их бдительность ослаблена, а отсыпаться на том свете будешь», — пробурчал его внутренний голос. Возразить на это было нечего, и Сергей, собрав волю в кулак, вырвался из объятий Морфея. Пока он умывался, пил кофе и одевался, в голове созревал план предстоящего задержания.

«Прудная, 4 — это где-то в районе гидропарка, — припомнил он. — Застать врасплох отморозков с “калашами” и взять их “без шума и пыли” — задачка непростая», — подумал Сергей. По методическим рекомендациям, автором которых сам он и был, подготовка и организация операции по задержанию вооруженных преступников включала в себя: оценку обстановки, определение времени и способа задержания преступников, формирование соответствующих групп, материально-техническое и медицинское обеспечение, сосредоточение сил и средств в районе операции и выдвижение нарядов на исходные позиции. При этом надо учитывать установочные данные преступников, их преступное прошлое, физические и психические качества, вероятный способ противодействия при задержании, наличие у них оружия, его тип и количество боеприпасов к нему. Выполнение главной цели операции — обезвреживание и задержание преступников — возлагалось на штурмовую группу захвата, численность которой должна в два-три раза превосходить количество задерживаемых лиц. В случаях, не терпящих отлагательств, проникновение в помещение, где укрылись вооруженные преступники, должно происходить максимально быстро, ошеломляющим натиском с первой попытки. Для подавления же огневого сопротивления (когда все другие меры исчерпаны) задействуется снайперская группа милиции.

Опасность «призраков» и возможность оказания ими вооруженного сопротивления Сокольский оценивал по максимальной шкале, и будь ему стопроцентно известно, что по указанному Анной адресу находятся именно разыскиваемые преступники, а не случайные люди, он выполнил бы все пункты собственноручно разработанной инструкции. Но никакой уверенности в агентурном сообщении путаны не было, и для его проверки Сергей решил обойтись минимальными силами. Предупредив дежурного Червонознаменного райотдела о том, что на улице Прудной розыск города будет проводить оперативные мероприятия, он взял с собой на задержание трех розыскников из городской группы захвата, за которыми заехал на служебной «Волге» по пути к гидропарку. У всех было закреплено табельное оружие на постоянном ношении, а вот бронежилеты хранились в служебных кабинетах. Сам Сокольский бронежилет на операции не надевал, но от подчиненных требовал, чтобы они не пренебрегали средствами защиты, и следовало бы съездить за бронежилетами в Управление. Но охваченные сыщицким азартом оперативники заартачились: мол, возвращаться — плохая примета, и вообще, в случае огневого контакта милицейские бронежилеты от автоматной пули все равно не спасут, стало быть, заезжать за ними — только зря терять время. Последний аргумент показался Сокольскому убедительным — автоматы Калашникова, которыми были вооружены «призраки», пробивали любой бронежилет и последствия такого ранения зачастую намного тяжелее, чем если бы пуля прошила навылет не защищенное бронепластинами тело.