Проклятие Пиковой дамы - Юлия Алейникова

— Чемпионы мира, преимущественно… по плаванию, — с тем же невинным видом сообщил Жора.

— Чемпионы? По плаванию? — насмешливо уточнил Саня. — Ну, Жорка, чувствую, не туда ты учиться пошел, надо было тебе в литературу двинуть или хотя бы в театральный.

— Погоди, Сань, — отмахнулся от него капитан. — А ты давай по делу, шутник нашелся.

«Ага, а как сами только что насмехались, забыли?» — припомнил про себя Жора, но вредничать больше не стал.

— И чего, проверил ты этого Зайцева? — выслушав Жоркин рассказ, спросил капитан.

— Да. Точно, чемпион мира, и даже в Олимпиаде участвовал, но занял только восьмое место. Сложнее с его дальнейшими занятиями, удалось только выяснить, что он служил на военно-морском флоте. Сейчас на пенсии, но выглядит хорошо, подтянутый, соседи говорят, до сих пор спортом занимается, пробежки по утрам делает и всякое такое.

— Интересно. Если бы не Пифагор… а впрочем, со счетов все равно сбрасывать не будем. А завтра ты, Георгий, с утра пораньше направляешься на Главпочтамт, будешь вместе с коллегами из местного отделения и Алексеем Грачевым искать телеграмму, отправленную Полушевичем, предположительно, двадцать шестого — двадцать пятого апреля, Пифагору. Точнее, любую отправленную им телеграмму. Полковник считает, что он отправлял ее именно с Главпочтамта и наверняка по своему паспорту. Все же он работник торговли, а не профессиональный аферист, да и бояться ему было нечего, закона он не нарушал. Вот таким образом, а мы с Саней займемся карточным клубом, это звенья одной цепи.

— Так завтра же Первое мая, праздник! — не поверил своим ушам Жора.

— Вот и хорошо, народу на Главпочтамте будет немного, сотрудники вам помогут в поисках, — утешил его капитан.

— А как же демонстрация, и вообще? И до скольких там сидеть?

— До результата. И не кисни. Мы все завтра без праздника. Ясно?

— Да.

— Ни да, а?

— Так точно.

20 апреля 2019 г. Санкт-Петербург

— Никита Александрович, я Сушкина доставил. Заходи, — по-свойски велел Толик грузному лысоватому господину лет пятидесяти, в хорошем костюме и с дорогими часами на запястье.

— Это что еще за панибратство? «Заходи». Вы с кем разговариваете? — тут же скандально заявил Сушкин, топая к столу капитана. — Я, между прочим, уважаемый член общества, а не шпана подзаборная.

— Да, ты, Сухой, так не нервничай, лейтенант — парень молодой, в голове еще ветер гуляет. Ты-то уж должен понимать? — в несвойственной ему манере проговорил капитан.

— Чего, какой еще Сухой? — замедляя шаг, пробормотал Сушкин, вглядываясь в капитана.

— Что, не узнал? Я тебя вот тоже не сразу. Да и на Сухого ты теперь не больно-то похож, скорее на жирного.

Толик с интересом наблюдал за происходящим.

— Ушаков, ты, что ли?

— Ну, слава богу, а то я думал склероз у тебя, — усмехнулся капитан. — А ты, я вижу, примерным гражданином стал, костюм, галстук, должность приличная. Налоги небось своевременно платишь?

— А что мне до сорока лет с пушкой по городу бегать? — тяжело опускаясь на стул, солидно спросил Сушкин. — Те, кто вовремя не поумнел, давно уже на кладбище отдыхают.

— Это ты верно заметил, — согласился капитан. — Ну, как поживаешь, семья, наверное, дети?

— Все, как положено. И налоги плачу. А потому не понял, за каким лешим меня в ментуру дернули?

— Совсем не догадываешься?

— Вообще не в курсах, — пожал могучими плечами Сушкин.

— Я слыхал, ты в картишки любишь играть? — закинул пробный шар капитан.

— Ну, и чего? Не наказуемо. На свои играю, не на казенные, — заметно расслабился Сухой.

— А еще я слышал, ты недавно крупно проигрался.

— Карты дело такое, сегодня выиграл, завтра проиграл, — без всякого интереса заметил Сушкин.

— Не скажи. Говорят, Илья Колесников тебя почти догола раздел, и на базе у тебя с финансами не все благополучно.

— А вот базу мою попрошу не трогать, уж она к вам точно никакого отношения не имеет. База частная, не государственная, а вы не ОБХС, — нагло ответил Сушкин.

— Согласен. А что все-таки с Колесниковым?

— С Колесниковым? Да ничего. Жутко ушлый парнишка попался, за три дня нас так умыл, до сих пор думаю, как с долгами рассчитаться.

— Чтобы рассчитаться с Колесниковым, тебе пришлось в долги залезть?

— Ну да. Я тебе все-таки не Билл Гейтс. Живу не бедно, но лишних бабок нету.

— Сколько же ты проиграл?

— А чего это я должен перед тобой отчитываться? Тебе-то что? — тормознул Сушкин, с прищуром глядя на капитана.

— А то, что Илья Колесников был убит в своей квартире в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое апреля.

— Опаньки. — Осел на стуле Сушкин. — И что, на меня решили повесить? Ну, так тут вы мимо. Во-первых, у меня алиби. Во-вторых, я понятия не имею, где этот тип живет.

— Начнем с алиби, — не стал спорить капитан.

— Когда я в третий раз подряд ему продул и подсчитал убытки, домой не поехал, а поехал в бар и пил там до утра, до полного забвения. Можете хоть сейчас туда позвонить, — махнул рукой в сторону телефона Сушкин.

Видимо, с алиби у него и впрямь все обстояло благополучно, если только он в состоянии алкогольного опьянения сам не забыл, как убил Колесникова.

— Давай телефон, — кивнул капитан.

— Нет, номера я не знаю, я же туда пить хожу, а не по телефону разговаривать. Бар «Не жди меня» на Будапештской. По интернету номер узнай и позвони. Фамилию мою они, может, и не знают, но ты меня сфоткай и фотку скинь, тогда точно опознают. — И он приосанился для снимка.

— Толик, сфоткай его и найди телефон бара. Выясни, короче, был он там или нет. А мы пока побеседуем.

— О чем?

— Кто еще играл с Колесниковым? Кто ему проиграл, и, кстати, что проиграл ему ты?

— Коммерческая тайна. А еще с ним играл Данила, это банкир, у нас все просто в компании, по именам. Потом Кирилл, Володя — это артист, он в сериале играл «Темные переулки», может, видел? А еще Семен Семенович. Он у нас в возрасте, потому по отчеству. Сразу скажу, вне игры мы не общаемся. Так что максимум, что могу сообщить, это телефоны, и то, номера Семеныча у меня нет.

— Никита Александрович, — окликнул капитана Толик. — Подтверждают, что гражданин Сушкин, по имени они его, конечно, не знают, но по фото опознали, он у них часто бывает. Так вот, подтверждают, что он пил у них всю ночь, примерно с половины двенадцатого и до шести утра. Потом они его в такси загрузили, он лыка не вязал.