Парижское танго - Ксавьера Холландер

Я работала над ним изо всех сил, когда Андреас вернулся изсауны. Даже не моргнув, он разлегся на соседней кушетке, накрылся простыней истал изображать из себя постороннего. Он знал, что для меня это просто игра, ипоэтому не ревновал. Но должна признаться, знание того, что Андреас наблюдает,как я сосу этот гигантский толстый член, в то время как его хозяин втирает мазьв мои груди и влагалище, и гладит их, доставляла мне неизъяснимое удовольствие.

В конце концов Нантель вспомнил, что у меня есть клитор, имассажируя одной рукой бедра, дрожащими пальцами другой стал ласкать и его;испытывая сильнейший удушающий оргазм, я была вынуждена, чтобы не задохнуться,выпустить изо рта его член.

После этого Андреас и я лежали на этой же самой кушетке,укрывшись простыней и играя друг с другом, а Нантель в это время расхаживал покомнате, занимаясь своими делами, и посвящая нас в сплетни, связанные смассажным бизнесом.

Он рассказал нам о кинозвездах, которых ему доводилосьобслуживать за годы работы в Мегеве. Больше всего он восхищался Бриджитт Бардо,которая, как он сказал, имела самое лучшее для своего возраста тело.

Затем он познакомил нас со следующей информацией из первыхрук. Очень немногие женщины-кинозвезды улучшают форму своей груди с помощьюсиликонового лечения. Операции на лице, однако, частое явление и стоят дешево.

Большинство французских киноактеров – «веселые» или же, влучшем случае, бисексуальны. Существовали и исключения вроде Жана ПоляБельмондо, который был всегда сексуально голоден и рыскал в поисках женщин,уподобляясь тигру.

(Я встречала Бельмондо в «Папагайо» в Сен-Тропезе. Этофантастический мужчина, один из тех кинозвезд, которые выглядят наяву так же,как и на экране. Он был равнодушен, груб, безобразно привлекателен исверхсексуален. Что видишь, то и получаешь! Примерно в то же самое время явстретила Джорджа Хамильтона, актера, который однажды был помолвлен с дочкойпрезидента Джонсона. Рядом с Бельмондо он выглядел типичным маменькиным сынком.Очень хорошо одетый, с великолепными манерами, он казался слишком красивым,чтобы его воспринимали всерьез. Нечто странное есть в психологии женщин, еслиони предпочитают грубую, жесткую безобразность Бельмондо. Конец отступлению.)

После того, как мы восстановили энергию, достаточную, чтобыслезть с кушетки, Нантель весьма душевно попрощался с нами, и мы отправилисьдомой обедать. Позднее вечером, придя в дискотеку Жака Бесара, мы встретилитам, представьте себе, Нантеля!

Это не было чистым совпадением. Он выследил нас, и Андреас,подозревавший о его намерениях, обошелся с ним более, чем холодно. Но это неостановило Нантеля. Он присел за наш столик, и Андреас, вопреки своему желанию,счел обязанным угостить его рюмкой. Естественно, что Нантель с удовольствиемсогласился… и моментально пригласил меня на танец.

Не надо обладать большим воображением, чтобы представитьсцену, которая за этим последовала.

Я встала и пошла танцевать с Нантелем; это была «Кукуруза»,и мне она понравилась. Я уже начала таять, но вдруг почувствовала спинойпронзительный, ревнивый взгляд Андреаса. Я повернулась к нему. Он весьмаболезненно реагировал на поведение своей златокудрой зеленоглазой богини.

Быстро прервав танец, я вернулась к Андреасу, обняла его зашею и спросила, что же было не так. Он настоял на том, чтобы мы ушли, поэтомумы отправились в машину, и там он моментально высказал все, что думает о людях,подобных Нантелю:

– Он паразит. Возможно, он хороший массажист, но ониспользует свои деловые связи, чтобы вмешиваться в личную жизнь клиентов.

Затем он прочитал мне весьма подробную лекцию о том, как, поего мнению, должны вести себя мужчины и женщины по отношению друг к другу, и японяла, что Андреас, при всей его интеллигентности и обаянии, не может бытьтерпимым к другим людям. Я знала, что он испытывал ревность, я любила его заэто, а еще поняла, что не могу быть его избранницей. Но я не хотела портитьхороший вечер и поэтому предложила ехать домой и заняться любовью. Этооказалось весьма хорошей идеей.

Скоро наступило время покинуть роскошное горное жилищеАндреаса и отправиться туда, куда позовет меня моя неуемная тяга кпутешествиям. Андреас и его матушка хотели, чтобы я еще погостила, но я уженастроилась на отъезд; во мне есть некий внутренний механизм, которыйподсказывает, когда наступает самое время возобновить движение.

Они оба стояли у ворот, когда я направила свой «фиат» всторону гор. Они махали мне на прощание и говорили «Adien». Они заставили меняпообещать навестить их в январе или феврале, чтобы научиться кататься на лыжахи увидеть Мегеве в самый лучший сезон.

Я никогда в жизни не каталась на лыжах из опасения поломатьноги. Но тут подумала, что, может, стоит попробовать.

Машина проехала мимо молодых красивых мужчин, работавших наполях, и я снова начала спускаться на равнину в поисках более жаркого солнца.

Если ехать из Мегеве на юго-восток, то можно очень быстродобраться до Италии. На том же нанятом «фиате» я катила обратно по крученымальпийским дорогам – я, Ксавьера, королева дороги!

Через несколько часов я уже была в душном и влажном Милане.Это второй по величине город страны с населением около 1,5 миллионов человек, ноявно не типичный итальянский город – он, в основном, является деловым центром;практически все население живет в сдаваемых в наем домах, что придает городустранный американский привкус. Однако кое-где все еще сохранились остатки былыхсокровищ и красоты, выполненных с чисто итальянским вкусом. Но даже если быэтого ничего не было, Милан прославился бы на весь мир тем, что был родиной«Тайной вечери» Леонардо да Винчи, а также тысячи других работ великогохудожника эпохи Возрождения.

Я позвонила Фионе, с которой когда-то жила вместе в однойкомнате в Нью-Йорке. К несчастью, у нее на этот вечер было назначено свидание,а на следующее утро она должна была уехать на несколько дней в Рим. Но у неенашлось время познакомить меня с ее хорошим приятелем, который был одним изсамых знаменитых итальянских художников-сюрреалистов. Этого круглолицегомедведя я буду в дальнейшем звать Домиником.

Фиона привезла меня в роскошную квартиру, в которой царилапочти полная темнота. Когда мои глаза привыкли к ней, я поздоровалась с маэстрои увидела его творения. Воистину сюрреалист! Большинство картин изображалипричудливые мутации женского тела.

У него были черные до плеч волосы и большие темно-кариеглаза, которые нервно бегали с предмета на предмет, не останавливаясь на мне вовремя разговора. Из-за его веса и бороды я не могла точно определить возраст,но решила, что ему было от тридцати восьми до сорока восьми лет. Он экспромтомпредложил мне гостеприимство на одну ночь, и точно также, экспромтом, я принялаего предложение. Из-за назначенной встречи Фиона должна была уходитьнемедленно, а я осталась наедине с Домиником.