Знак фараона - Лора Бекитт

— Прости, — в смятении произнес старший жрец, — но когда я увидел этого человека, мне почудилось, будто...

Он не договорил, но Мериб не стал допытываться, что имел в виду служитель Амона.

— Как вы поступите?

— Передадим дело для рассмотрения верховному жрецу, а если потребуется — чиновникам фараона. А пока заключим этого юношу под стражу.

— Именно этого я и хотел. Полагаю, я могу забрать свою жену и покинуть храм?

— Конечно, господин, мы тебя не задерживаем.

Когда девушку повели к выходу, она упиралась и пыталась вырваться.

— Все будет хорошо, Тия! Амон справедлив! — крикнул Тамит, которого удерживала храмовая стража.

Пока архитектор вел жену через залитые солнцем внутренние дворы и темные залы храма, он не произнес ни слова. Мериб молчал и тогда, когда они сели в колесницу. В этом напряженном безмолвии таилась угроза. Муж напоминал Тие глыбу из камня и льда. Она чувствовала, что гнев, ревность и уязвленное самолюбие затуманили его рассудок, и понимала: сейчас он способен на любые поступки.

Колесница Мериба проехала через бедные кварталы, где суетились полуголые люди с куском материи на бедрах и залитыми потом спинами, и очутилась в сердце Фив с их широкими улицами и величественными особняками.

То был не город в городе, не отдельная страна, а целый мир. Тия не знала здешних обычаев, не знала слов, способных отпирать его двери. Она надеялась только на свою искренность, на силу любви, на сжигающее сердце желание во что бы то ни стало спасти Тамита, ибо ситуация, в которую он попал, была са-мой ужасной из всех, какие только можно вообразить.

Едва ли юноша сможет доказать, что пектораль со знаками божественной власти принадлежит ему по праву, и жрецы, а тем более судьи фараона сочтут его грабителем. Расхитителей гробниц подвергали мучительным пыткам, а после казнили, рассекая их тела на части.

На одном из поворотов, когда колесница замедлила ход, девушка легко спрыгнула на землю и бросилась бежать.

На улице было людно, и Тия быстро смешалась с толпой. Девушка плохо помнила дорогу, и сама не понимала, что помогло ей отыскать дом, в котором жила госпожа Уна. Несколько раз она принималась стучать не в те ворота и ее прогоняли прочь. А потом Тия вдруг узнала и ограду, и особняк, и даже деревья, что росли в саду.

Девушка объяснила привратнику, что ей нужно. Тот обещал передать госпоже, что ее спрашивает Тия, жена архитектора Мериба. Он удалился, и вконец обессилевшая девушка, не выдержав, опустилась прямо на горячую землю.

— Вы меня искали? — спустя какое-то время услышала она мелодичный голос. — Что-то случилось?

Тия подняла голову. Перед ней стояла госпожа Уна, красиво причесанная и элегантно одетая. Девушке стало неловко за свой истерзанный вид: разлохматившиеся волосы, покрытые пылью ноги, измятое платье.

Уна протянула Тие руку.

— Вставайте. Давайте пройдем в дом!

В прохладе и полумраке украшенного искусным орнаментом зала девушка пришла в себя. Она постаралась спокойно и четко изложить цель своего прихода. Рассказала о детской дружбе с Тамитом, о том, какие препятствия чинили ее родные, о браке с Мерибом. О любви и разлуке. О надежде, которая угасала, словно пламя на сильном ветру, о вере в справедливость, которая растворялась подобно брошенной в воду соли.

— Я не знала, что тебя выдали замуж против твоей воли, и не предполагала, что муж дурно обращается с тобой, — задумчиво произнесла Уна, когда девушка умолкла.

— Я устала от его домогательств. С тех пор как я вышла замуж, меня ничто не радует, — призналась Тия и добавила: — Я пришла к вам не ради себя. Главное — выручить из беды Тамита. Кроме вас, мне не к кому обратиться за помощью. Ваш муж — могущественный, приближенный к фараону человек, а вы, — Тия с трудом перевела дыхание, — добрая и справедливая женщина.

— Если юношу обвинят в расхищении гробниц, боюсь, даже Интеб будет бессилен что-либо сделать. В этом случае закон беспощаден. Несчастного подвергнут жестоким пыткам, и он вполне может признаться в том, чего не совершал. — Уна сокрушенно покачала головой и промолвила: — Ты упоминала какое-то таинственное украшение. Откуда оно взялось?

Тия взволнованно сплела пальцы.

— Я не знаю. Тамит говорит, что пектораль нашел его отец. То есть он нашел Тамита, а украшение лежало рядом.

Уна нахмурилась.

— Что значит «нашел Тамита»?

— Он обнаружил мальчика в лодке, которая застряла в тростниках, взял его к себе и воспитал.

Уна не успела ничего сказать, как откуда-то раздался голос, старческий, скрипучий, непонятно, мужской или женский:

— Вы видели украшение, госпожа? Что изображено на пекторали?

Тия ответила на вопрос и только потом разглядела человека, который его задал. Это была пожилая женщина с покрытым морщинами лицом и не по-старчески горящим взглядом.

— Это ты, Мути? Что тебе нужно? — растерянно произнесла Уна.

Старуха усмехнулась, и эта усмешка показалась Тие зловещей.

— Вы же понимаете, что, госпожа. Поговорить с этой девушкой. — И вновь обратилась к Тие: — Сколько лет этому юноше?

— Семнадцать.

Мути кивнула, потом сурово сказала, не сводя со своей госпожи немигающих глаз:

— Это тот, кого вы не можете забыть все эти годы, хотя никогда не говорите об этом вслух. Однако старая Мути умеет читать то, что написано в вашем сердце.

Уна вздрогнула, как от укуса ядовитой змеи.

— О чем ты говоришь? Я не желаю ничего знать! — быстро проговорила женщина. Ее голос странно срывался и дрожал.

— Придется, — безжалостно заметила служанка и повернулась к Тие: — Простите нас, юная госпожа, нам необходимо поговорить наедине.

Уна безропотно поднялась и пошла за Мути. Девушка обратила внимание, как сильно изменилось красивое лицо хозяйки дома, всего минуту назад полное красок. Сейчас в нем было что-то жуткое: безжизненные черты и широко раскрытые, уставившиеся в одну точку глаза.

Тия не слышала, о чем они говорили; между тем служанка провела госпожу в соседний зал, усадила в кресло и дала ей воды.

— Вам известно, госпожа, что многие годы я была кормилицей царских детей. Потом старшей служанкой гарема. Когда господин Интеб решил жениться на вас и забрал в свой дом, ушла с вами, потому что, как и вы, хотела другой жизни. Надежности. Покоя, — сказала Мути и добавила: — Украшение, о котором идет речь, было изготовлено дворцовым ювелиром.

— Для кого?

— Для одного из принцев.

— О нет! — ужаснулась Уна.

— Я взяла пектораль с собой, потому что знала, как вы намерены поступить со своим ребенком, — спокойно продолжила Мути. — Вы не велели класть в лодку никаких вещей, но я поступила иначе, потому что чувствовала: рано или поздно боги приведут мальчика к вам.