Знак фараона - Лора Бекитт

Хетт и египтянин бросились назад, в укрытие. Оба неслись как ветер и успели вбежать в каменное святилище прежде, чем их настигли стрелы.

Кочевники пытались ворваться внутрь следом за путниками. Тамит метнул в одного из них копье, но промахнулся, и оно вонзилось в песок. Зато топор Кармела угодил прямо в грудь другого разбойника, и тот упал без единого стона. Копье и нож хетта также достигли цели.

Остановившиеся поодаль кочевники начали совещаться. От мертвых путников не будет проку, поэтому обитатели пустыни хотели взять их живыми, а после продать перекупщикам, которые рыскали как на границе поля боя, так и на краю Красной земли.

Кармел показал Тамиту второй нож, единственное оружие, которое у них осталось, и египтянин понял, что хочет сказать хетт.

— Предлагаю выбрать между позором и смертью.

Юноша кивнул. Он не испытывал страха, только глубокое сожаление и ранящую сердце боль.

— Я не смогу... сам.

— Я тебе помогу. Держи. — Хетт вложил кинжал в холодную руку товарища. — У нас мало времени, — напомнил он и повернулся, чтобы посмотреть, что делают разбойники.

Когда Тамит и Кармел увидели, что кочевники вдруг бросились бежать, оба застыли от удивления. Египтянин первым выбрался наружу и понял, в чем дело: вдали показались всадники с копьями наперевес. Следом катилась колесница. Джедхор. А быть может, Мериб.

Юноша представил, как посмотрит ему в глаза. А после плюнет в лицо.

Внезапно Тамит вспомнил Хетеса с его безумной дерзкой идеей и обратился к хетту:

— Видишь эти тела? Ложись под них. Притворись мертвым. Египтяне не станут трогать трупы жителей пустыни. Потом выберешься и пойдешь дальше. Надеюсь, тебе повезет.

В лице Кармела что-то дрогнуло.

— Это скверна. .

— Это не большая скверна, чем прятаться в чужом саркофаге!

— А как же ты?

— Мне нужно остаться. Не думаю, что меня убьют. Все будет хорошо.

Кармел протянул ему руку.

— Прощай! Если мы в самом деле встретимся, я буду счастлив назвать тебя своим братом.

Тамит свалил тела убитых хеттом бедуинов в одну кучу и как мог прикрыл Кармела. К счастью или к несчастью, среди преследователей не было Мериба. Всадники окружили Тамита, который спокойно стоял и ждал их приближения.

С колесницы сошел злой и усталый Джедхор. Его одежда запылилась, в парик набился песок.

— Я убил бы тебя на месте, если бы не хозяин! — прошипел он. — А где второй раб?!

Тамит усмехнулся.

— Ушел.

Джедхор кивнул своим людям.

— Посмотрите в святилище!

Те заглянули и быстро вышли.

— Никого, господин.

Джедхор бросил брезгливый взгляд на тела бедуинов, потом сказал:

— Привяжите его к колеснице. — И обратился к Тамиту: — Ты казался мне толковым парнем, я хотел взять тебя в постоянную команду и заняться твоим обучением. Но ты сам решил свою судьбу!

Юноша не знал, что Мериб обвинил во всем не беглецов, а охрану и Джедхора.

— Почему не осмотрели могилу и саркофаг? — позже спросил архитектор помощника.

— Я не имею права заглядывать в чужую могилу!

Мериб поморщился.

— Это всего лишь часть постройки. Сооружение из камня. Приказываю тебе найти рабов. Не сумеешь, вычту их стоимость из твоего жалованья!

— Если найду — покалечить, убить? — процедил помощник.

— Еще чего! Они стоят денег. Пусть продолжают работать. Завтра же прогони негодных охранников и найми новых.

Джедхор ограничился тем, что злобно ткнул юношу кулаком в грудь. Он решил не тратить время на поиски хетта. Мериб мог не верить в потусторонние силы, но рабы не зря шептались о том, что этот народ ведает сокровенными знаниями, хранит древние магические тайны и умеет общаться с духами земли, воды, воздуха, лесов и полей.

Тия проснулась поздно и обрадовалась, когда Хнут сообщила, что Мериб уехал на стройку.

Отказавшись от завтрака, она оделась и вышла во двор. Девушку одолевали тревожные предчувствия. Ей все время хотелось спать, а вчера утром ее стошнило. Возможно, к столу подали несвежее пиво? Однако она не заметила, чтобы Мериб или Анок чувствовали себя плохо.

А что, если... У Тии похолодели руки. Она вышла замуж три месяца назад, и Мериб спал с ней каждую ночь. Тия прекрасно знала, что может забеременеть, и смертельно боялась этого. Ей казалось, что тогда в ней поселится что-то враждебное и гадкое. Что-то такое, от чего будет невозможно избавиться. Пусть с ней случится любое несчастье, только бы не рожать детей от Мериба!

Впрочем, возможно, она ошибается. Вполне вероятно, ее состояние объясняется воздействием духоты и жары. Погруженная в свои мысли Тия прогуливалась по двору и не заметила, как из дома вышла Анок. Сестра Мериба остановилась и пристально посмотрела на девушку. Потом резко повернулась и зашагала к сараю, в котором заперли хетта. Она велела рабам открыть дверь и вывести пленника, после чего бросила ему в лицо:

— Если ты отказываешься поднимать мои носилки, тебе придется чистить моих лошадей! Я прикажу бить тебя кнутом, пока ты не скажешь «да».

— Тебе придется забить меня насмерть, потому что я никогда не скажу «да», — с достоинством произнес хетт.

Анок кивнула рабам, однако Кармела не успели ударить. Тия быстро пересекла двор и крикнула:

— Не смейте!

Невольники замерли, не зная, кому подчиняться.

Анок в бешенстве вырвала из рук раба кнут и замахнулась, намереваясь хлестнуть Кармела, но не успела: Тия перехватила руку сестры Мериба.

— Остановись!

Взгляды девушек скрестились.

— Уйди! Я тебя ненавижу! — прошипела Анок.

— В этом нет ничего удивительного, — спокойно ответила Тия, не разжимая пальцев. — В твоей душе, похоже, есть место одной только ненависти. Как будто тебя родила не женщина, а змея.

Анок вырвалась и вскричала:

— Не смей вспоминать мою мать, защитница грязных рабов! Когда-нибудь Мериб поймет, что женился на женщине, которая принесет ему только несчастья!

Все это время глаза хетта перебегали с лица Тии на лицо Анок. Пока он не видел серьезной опасности, а потому не считал нужным вмешиваться. К тому же у него были связаны руки.

А после произошло неожиданное. Анок метнулась в конюшню и спустя несколько минут выехала оттуда на своей колеснице. Тия знала, что Мериб строго-настрого запретил сестре брать колесницу. После очередного выезда Анок, когда она бешеным галопом пронеслась по людным улицам Фив, в дом архитектора явилась толпа людей с жалобами на разгромленные лавки, переломанные руки и ноги. Один человек погиб под копытами лошадей. Дабы не предавать дело широкой огласке, Мериб был вынужден заплатить пострадавшим и их родственникам большую сумму денег.