Девушка в башне - Кэтрин Арден

Челубей огласил условия спора на ужасном русском. С явным пренебрежением к присутствующим священникам зеваки делали ставки, а дети взбирались на прилавки, чтобы все видеть. Вася стояла с испуганной кобылицей в кругу людей.

Касьян стоял в первом ряду. Он выглядел не то недовольным, не то заинтересованным. Его взгляд был отсутствующим, словно он погрузился в глубокие размышления. Толпа росла, шум нарастал, но Вася видела только кобылицу.

«Иди ко мне, девица, – сказала она на языке лошади. – Я не причиню тебе вреда».

Кобылица напряглась и не ответила.

Вася вздохнула и, несмотря на риск, на глазах толпы шагнула вперед и сняла узду с головы лошади.

Толпа ахнула.

Кобылица замерла, столь же изумленная, как и зрители.

– Так иди! Беги! – прошипела Вася.

Кобылица не нуждалась в подсказке. Она бросилась к лошади одного из татар, развернулась, побежала к другой, третьей. Если она пыталась встать, Вася подгоняла ее. Но чтобы объездить лошадь, для начала нужно заставить ее слушаться. А в тот миг кобылица могла понять лишь один приказ – бежать.

«Убирайся» – у этого приказа был другой смысл. Когда жеребенок не слушался, Мышь, любимая кобылица Васи в Лесном Краю, на время выгоняла его из табуна. Однажды она даже сделала это с Васей, из-за чего девочка очень расстроилась. Это было худшее наказание для молодого коня, ведь табун был жизнью.

Теперь Вася вела себя с кобылицей так же – как мудрая старая кобылица. И кобылка задумалась – Вася видела вопрос в ее глазах: понимает ли ее это двуногое создание? Возможно, она больше не была одна?

Толпа притихла.

Вася резко остановилась, и в то же мгновенье остановилась кобылица.

Толпа вздохнула. Кобылица смотрела на Васю. «Кто ты? – спросила она. – Я не хочу быть одна. Я боюсь. Я не хочу быть одна».

– Тогда подойди, – сказала Вася поворотом тела. – Подойди ко мне, и ты никогда не будешь одна».

Кобылица облизнула губы и навострила уши. Под тихие удивленные возгласы кобылица сделала шаг, второй, третий и вскоре положила голову на плечо девушки.

Вася улыбнулась.

Она не слышала крики со всех сторон: она чесала бока и холку кобылицы, как делали лошади друг другу.

«Ты пахнешь, как лошадь», – сказала кобылица, неуверенно обнюхав ее.

– К сожалению, – ответила Вася.

Девушка медленно пошла. Кобылица следовала за Васей, не поднимая головы с ее плеча. Сюда. Туда. Разворот.

Стоп.

Кобылица остановилась вместе с Васей.

В другой ситуации Вася бы оставила лошадь, позволила ей уйти, успокоиться и помнить, что бояться не нужно. Но ведь была сделка. Сколько времени у нее оставалось?

Люди изумленно перешептывались. Вася заметила непроницаемый взгляд Касьяна.

«Я заберусь тебе на спину, – сказала она лошади. – На минутку».

Кобылица сомневалась. Вася ждала.

Кобылица облизнула губы и понуро опустила голову. Доверие было, но очень хрупкое.

Вася облокотилась на лошадь, давая ей ощутить вес. Кобылица дрожала, но стояла на месте.

Мысленно молясь, Вася прыгнула как можно легче, перекинула ногу и оказалась на спине кобылицы.

Кобылица привстала на дыбы, но затем успокоилась. Она дрожала, повернула с мольбой уши к Васе. Одно неверное движение – один неверный вдох – и кобылица понесется вперед. Вся работа девушки будет напрасной.

Вася не шевелилась. Она гладила лошадь по шее. Шептала ей. Когда лошадь расслабилась – совсем чуть-чуть, она легонько подтолкнула ее пятками, что означало «иди».

Кобылица тронулась с места, все еще напряженная, с опущенными ушами. Она сделала несколько шагов и остановилась, скованная, как жеребенок.

Достаточно. Вася спрыгнула на землю.

В воздухе повисла абсолютная тишина.

А потом возникла стена шума.

– Василий Петрович! – кричали люди. – Василий Храбрый!

У обессиленной Васи кружилась голова. Она поклонилась толпе и заметила лицо Челубея – раздраженное, но с удивленной улыбкой.

– Я заберу ее, – заявила Вася. – В конце концов, лошадь должна носить своего всадника.

Челубей немного помолчал, но затем удивил ее смехом.

– Я не знал, что меня превзойдет мальчишка с трюками, – сообщил он. – Поздравляю, волшебник. – Он поклонился Васе, не спускаясь со своего коня.

Вася не поклонилась в ответ.

– Малым умам любое мастерство будет казаться волшебством, – сказала она, выпрямившись.

Люди вокруг засмеялись. Улыбка татарина не дрогнула, но он уже не смеялся.

– Тогда сразись со мной, мальчик, – тихо проговорил он. – Я получу свое.

– Не сегодня, – твердо заявил Касьян. Он подошел к Васе.

– Что ж, – сказал Челубей с обманчивой мягкостью. Он кивнул одному из своих людей. В его руках мелькнул дорогой расшитый недоуздок. – Поздравляю. Она твоя. Да будет твоя жизнь долгой.

Его глаза сулили обратное.

– Мне не нужен недоуздок, – гордо и беспечно заявила Вася. Она отвернулась и пошла вперед: кобылица по-прежнему следовала за ней, не поднимая головы с плеча.

– Умеешь же ты наживать беды, Василий Петрович, – тихо сказал Касьян, догнав ее. – Ты нажил себе врага. Но… ты и ездить умеешь. Выступление было мастерским. Как ты назовешь кобылицу?

– Зима, – сказала Вася, не раздумывая. Зима. Это имя подходило ее изяществу, белым отметинам. Она погладила кобылицу по шее.

– Значит, ты хочешь разводить лошадей?

Кобылица дышала Васе в ухо, и ее ноздри раздувались, как кузнечные мехи. Девушка изумленно взглянула на белоснежную морду. Коневодом? Что ж, теперь у нее была лошадь, которая могла бы родить жеребят. У нее был кафтан, расшитый золотыми нитями: подарок князя. В ножнах лежал бледный кинжал: подарок ледяного демона. Между грудей висел холодный сапфир на цепочке: подарок отца. Много подарков – и дорогих.

У нее было имя. «Василий Петрович», – ревела толпа. Василий Храбрый. Вася гордилась собой, словно это было ее имя.

Вася почувствовала, что в тот миг была кем угодно, но не самой собой: Василисой, дочерью Петра, рожденной в далеком лесу. «Кто же я?» – подумала Вася. Внезапно у нее закружилась голова.

– Пойдем, – сказал Касьян. – До ночи узнает вся Москва. Теперь люди будут звать тебя Василием, укротителем лошадей. У тебя будет больше имен, чем у твоего брата. Отведи кобылу в загон к Соловью, пусть он ее утешит. Теперь ты точно должен выпить.

Вася не придумала ничего лучше, чем последовать за ним. Она держала руку на шее кобылицы, пока они шли по шумному городу.