На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ - Константин Деревянко

И вот в кризисной обстановке наш умница Вася Ерошенко, донеся командованию в Новороссийск о состоянии корабля, применяет чудодейственный психологический прием. Приказал вестовому принести его новый китель с только что полученным за Одессу и Севастополь орденом Красного Знамени – снял рабочий и надел его. В паузах боя его примеру последовали офицеры и матросы, находившиеся на мостике.

А с палубы уже давно все – и пассажиры, и матросы – поглядывали на мостик: а как там ведет себя командир? А Ерошенко у них на виду, он в движении и постоянно появляется то на правом, то на левом крыле мостика. И когда его увидели «при полном параде», у всех отлегло, люди даже перестали шарахаться от взрывов бомб. Он не только продолжал подавать властные команды, но и всем своим внешним видом и обликом показывал свою твердость духа и волю к победе.

И вот тут уместно вспомнить слова Ф. Энгельса: «Как нельзя более очевидна необходимость авторитета – при том авторитета самого властного – на судне в открытом море. Там в момент опасности жизнь всех зависит от немедленного и беспрекословного подчинения всех воле одного». Точно сказано; в том огненном прорыве судьба «Ташкента» и людей, добавлю, зависела от ума и воли командира, моральной стойкости и мастерства экипажа.

А тем временем налеты вражеской авиации и бой с ней продолжались. Немецкое командование, видно, решило добить корабль и бросило на него всю свою авиацию, которая базировалась совсем близко, на крымских аэродромах, и самолеты могли перезаряжаться и вновь вылетать на бомбежку. Уже четвертый час длится неравный бой «голубого крейсера» с целой, по нашим меркам, авиационной дивизией. 90 самолетов сбросили на корабль более 300 бомб, и ни одна – в корабль. Вот оно, искусство маневра уклонения по-ерошенковски и мастерство экипажа. И конечно же, тут не обошлось без военного счастья.

И в конце концов происходит чудо, каких немало на войне, ибо есть непознаваемые наперед тайны войны, непредсказуемые явления, события случайного характера. Одной из последних бомб противник достиг-таки попадания в лидер. Но как! Бомба ударилась о лапы якоря, втянутого в полуклюз, и, не взорвавшись, скользнула за борт в воду. Все ахнули! А молоденький лейтенант воскликнул: «Да после такого обидно будет не дожить до победы!» Вот оно какое бывает военное счастье. В данном случае – не сработал взрыватель.

За спасение корабля, принявшего более 1500 тонн воды, боролся весь личный состав и особенно аварийные подразделения под руководством инженер-механика П.П. Сурина, помощников командира И.И. Орловского и О.К. Фрозе, комиссара Г. А. Коновалова и главного боцмана С.Ф. Тараненко. С помощью распорок и специальных устройств были укреплены и загерметизированы переборки и пресечено распространение воды по кораблю из затопленных отсеков в сухие. А это в борьбе за непотопляемость корабля является главным условием успеха – кто приостановил распространение воды по кораблю, то этим приостанавливает и ее поступление в корабль, то есть победил воду и спас корабль.

Навстречу лидеру вылетели истребители для прикрытия, на пределе радиуса своих действий, подошли эсминцы, сняли пассажиров, взяли лидер на буксир. Прибыло под командованием Л.А. Романова спасательное судно «Юпитер» с начальником аварийно-спасательной службы флота С.Я. Шахом, и они помогали заделывать пробоины и откачивали воду.

В поединке с вражеской авиацией «Ташкент» вышел победителем.

Так закончился легендарный прорыв из Севастополя героического корабля.

Восхищенный подвигом «Ташкента» командующий Северо-Кавказским фронтом Маршал Советского Союза С.М. Буденный прибыл на борт корабля и поздравил личный состав с победой. По его представлению весь экипаж лидера – более 360 человек – был награжден орденами и медалями, В.Н.Ерошенко был удостоен высшей награды – ордена Ленина.

Одновременно с «Ташкентом» в Севастополь прорывался эсминец «Безупречный». Он уже девять раз ходил в Севастополь а в июне совершил пять прорывов и чудом уцелел, отбившись от самолетов и торпедных катеров на пределе возможностей, ибо к концу июня морская блокада Севастополя стала особенно плотной. А тут на корабле начали сдавать механизмы, требовался срочный ремонт и чистка котлов. Так долго испытывать военное счастье нельзя было. Но кому-то надо было идти с подкреплением. Пришла очередь «Безупречного». Я хорошо знал этот корабль и до мельчайших подробностей помню то воскресенье 1939 года, когда на нем, в присутствии комфлота Октябрьского, впервые поднимался Военно-морской флаг СССР – вновь построенный корабль вступал в строй Черноморского флота. Тогда Филипп Сергеевич, обращаясь к личному составу эсминца, сказал: «Имя вашего корабля обязывает вас к большому усердию по службе».

И сейчас, готовясь к прорыву на корабле, многие знали, что наступает развязка и, похоже, это последний поход.

Перед выходом из Новороссийска офицеры посоветовали командиру корабля Петру Максимовичу Буряку не брать в этот крайне опасный поход своего сына Володю, плававшего на корабле в качестве юнги, но не по приказу командующего флотом, а с разрешения командира соединения – он не числился в составе экипажа, хотя действовал в орудийном расчете. Он мог ходить в походы, а волен был оставаться в Новороссийске с матерью. Да разве таких удержит мир и покой, и Володя рвался в бой. Командир эсминца «Сообразительный» Сергей Ворков упрашивал своего друга Петра Буряка: отдай мне твоего сына на наш корабль, если суждено одному погибнуть, то другой, может, выживет. Нет, отвечал Буряк, пусть сперва у отца поучится, а потом посмотрим. А своим офицерам он резонно ответил: если я поступлю по вашему совету и оставлю сейчас сына на берегу, то что подумают матросы: выходит, нас посылают на верную погибель, нет, мой сын пойдет со мной в интересах дела. Петр Максимович, хороший психолог, просвещенный человек, понимал значимость морального фактора именно в этом прорыве. И при его политическом кредо и не могло быть другого решения. Он пошел на смертельно опасный риск потерять единственного сына. А Володя, узнав, что о нем идет разговор, запротестовал: только в поход – так велит честь его и отца. Ничего не могла поделать и мать, Елена Тихоновна; да она давно смирилась с рискованной, опасной службой сына.

Приняв пехоту и боеприпасы, эсминец «Безупречный» пошел в прорыв. На исходе дня 26 июня к югу от Ялты начались атаки вражеских самолетов. Это был хорошо спланированный массированный удар пикировщиков с продуманным тактическим приемом: одновременная атака с различных направлений, чтобы ограничить возможности маневра и огня корабля. Несмотря на форсированную скорость (а на испытаниях новые эсминцы показали скорость 38 узлов) и интенсивный огонь корабля, он получил несколько попаданий, разломился и затонул.

Это был неравный бой одного корабля, не прикрытого своими истребителями (они сюда не доставали с Кавказа), с большим числом пикировщиков, только что появившихся здесь со Средиземного моря, где они набили себе руку в атаках по кораблям английского флота. Через три дня проходившие наши подлодки и катера подобрали трех членов экипажа эсминца – И. Миронова, Г. Сушко и И. Чередниченко. Они и поведали, как могли, о разыгравшейся драме. Большинство людей погибло сразу. Часть оказалась за бортом. Фашистские мерзавцы из немецкого люфтваффе, попирая честь и законы войны, снижали свои самолеты до бреющего полета и расстреливали тех, чье право на спасение освящено веками. Оставшиеся в живых плавали в мазуте, вытекшем из корабля, под палящим июньским солнцем и погибали мучительной смертью. Володя Буряк, выброшенный взрывной волной за борт, долго, пока не иссякли его силы, искал и звал отца. Но ведь тот, как человек высокого долга, остался там, где повелевали ему честь и закон, и он разделил участь оставшихся на корабле.