Ты меня променял - Лена Голд

руки и сердца прямо перед моими родителями, когда прилетел за мной в Штаты. Сначала мы поужинали, потом отец позвал его в свой кабинет поговорить, и ночью, перед тем, как уехать, Женя внезапно объявил, что хочет на мне жениться.

Черт! Я конечно была в шоке. Потому что... Перед родителями! На коленях стоял! И бархатную коробочку с кольцом протягивал.

Не то, чтобы я мечтала именно о таком предложении руки и сердца... Но вариант Карельского мне понравился. Думаю, не каждый мужчина решился бы признаться в любви своей девушке и сказать, как он мечтает, чтобы она стала его женой. Да, незабываемая ночь получилась. На всю жизнь впечаталась в мою память.

Он поклялся папе, что никогда не обидит меня. Не разобьёт мое сердце и дал много-много прочих обещаний.

А Эмиль Бестужев в это время смотрел на меня. Изучал мое лицо и анализировал... Он явно наблюдал за моими эмоциями.

Не знаю, как я сказала «да». Просто не стала думать и согласилась, потому что всем сердцем верила в его искренность и в то, что Женя действительно меня любит.

Меня, а не деньги Эмиля Бестужева.

Свадьба состоится через четыре дня. Все готово для торжества, кроме моего платья...

Я ещё не нашла то, что будет мне по душе. Пока ничего не понравилось. Ритка говорит, что я слишком придираюсь ко всему. Возможно она права. Возможно, я действительно ищу то, что не будет похоже на платье, которое я надевала несколько лет назад, выходя замуж за другого мужчину, имя которого я запретила себе произносить вслух. Тошнит от него. Мерзавец мне всю жизнь сломал.

— Вы с Ритой договорились? Кстати, как тебе новые сотрудники? Справляются со своей задачей?

— Да Ритка мне никогда не отказала бы! — восклицаю я, обвиваю шею Карельского и прижимаюсь к его виску губами. От него так пахнет... М-м-м... — И да, спасибо тебе за помощь и бесконечную поддержку, любимый.

Любимый... Никогда его так не называла. И, видимо, Женя сам удивился, судя по тому, как он резко поднимает голову и заглядывает в мои глаза.

— Повтори, — просит он.

— Что? — строю из себя дурочку, широко улыбаясь.

— Повтори, что ты сказала, Эмилия.

Голос хрипит. Он смотрит в упор. Не моргает.

— Любимый, — чмокнув Женю в губы, я углубляю поцелуй. — Люблю я тебя, Карельский. Безумно люблю.

И вот. Сегодня наш график чуточку сдвигается. Женя должен был пойти в душ, но, кажется, отправимся мы туда вместе.

Потому что он вгрызается в мои губы так, как этого никогда не делал. С такой жадностью и голодом, что сама удивляюсь и отвечаю ему с тем же напором.

Этот человек умеет убеждать. Он анализирует людей, события, чувства и делает всегда соответствующие выводы. Женя помог выбрать помещение, где я две недели назад начала преподавать танцы. Не знаю, с кем он связался и как у него так получилось... Но обратились к нам очень много родителей, кто хотел бы, чтобы их детишки занялись танцами.

Пришлось позвонить своим давним друзьям, с кем мы когда-то соревновались вместе. С кем неоднократно поднимались до вершин. Кто-то отказался, сказав, что не может покинуть свое нынешнее рабочее место, а кто-то без раздумий согласился.

У Карельского изначально было условие: не вмешиваться в дела компании отца и брата. Даже агентство отпустить, лишь заняться любимым делом. Ведь он знает, как я обожаю обучать детей и выстраивать с ними диалог. Это действительно то, что мне безумно нравится.

Подхватив меня на руки, Женя поднимается с дивана и идет в сторону ванной. Не удивительно. Значит, душ мы будем принимать вместе.

— Эй, полегче, — смеюсь я, когда он нетерпеливо стягивает с меня одежду. А потом приступает к своей.

— Я так долго ждал от тебя этих признаний... — сказав хриплым шепотом, Женя устремляет взгляд на мое обнаженное тело. — Думал, никогда не услышу.

Я невольно хмурюсь. Обхватив руками его голову, заглядываю в глаза, все пытаясь понять, серьёзен ли он.

Карельский настраивает воду.

— Если я приняла твое предложение руки сердца, разве это уже не означает, что я к тебе неравнодушна?

— Возможно. — Женя избавляется от одежды окончательно. — Но из твоих уст я впервые слышу признание, — хрипло выговаривает он, прижимаясь ко мне всем телом.

Я чувствую его эрекцию. Она упирается мне в живот. Вода течет, наши тела становятся влажными.

— То есть ты удивлен? — хмыкаю, гладя его шею. — Знаешь… — Прижавшись губами к коже его плеча, провожу до шеи. — У меня есть ещё одна новость, которая удивит тебя не меньше, чем мое признание в любви.

Я слышу, как Женя шумно сглатывает, упираясь руками в холодный кафель по обе стороны от моей головы. Он скользит затуманенным взглядом по моему обнажённому телу, останавливается на губах.

Положив руки на его вздымающуюся грудь, чувствую, как бьётся его сердце. В бешеном ритме, как и мое.

— Жень...

— М-м-м?... — Его губы у моего уха. Обхватывает мочку, посасывает.

— Я люблю тебя, — шепчу.

— Я тебя тоже, родная, — хрипло, едва слышно.

— А ещё я беременна от тебя.

Замираю в ожидании ответа Карельского.

Он тоже застывает. Вообще не дышит! Слишком резко поднимает голову и, взяв меня за подбородок, впивается в мое лицо вопросительным взглядом.

— Повторить? — улыбаюсь я. И, не дождавшись ответа, произношу ещё твёрже: — Жень, я беременна. Ты станешь отцом, а я мамой. Ты же рад?

Карельский усмехается. Затем прикрывает веки, качает головой.

— Эми... Ты... Ты же не шутишь?

— Разве на такую тему шутят, Жень? — хмыкаю, обиженно надувая губы, как маленький ребенок. — Беременна, говорю!

Выражение лица Жени становится серьезнее.

— Да я... Сегодня прямо бомбический день. Я, конечно же, рад, — на его лице расплывается улыбка. — Это ахеренная новость. П**дец, как хотел это услышать от тебя. Удивлен. Очень. Счастлив так, как никогда не был…

Глава 40

Евгений

Жениться, а потом стать стать отцом — думаю, это мечта каждого мужика, который