Мия - Тамара Михеева

Глупое получилось письмо, и я спрячу его подальше. Если предчувствие меня не обманывает, ты найдешь его, когда будешь разбирать мои документы (сожги весь архив, он никому не интересен, библиотеку передай в Театральную школу). Если же я наконец ошибаюсь, то посмеюсь над ним сама через много лет.

Твоя мартышка Эверин».

Люк закончил читать, опустил письмо. Мы молчали. Не знаю, о чем думала тетя, а у меня перед глазами стояли Северные холмы, синеглазый старик и погром в лавке Олы. Интересно, как скоро нас повесят, если мы решимся выполнить эту мамину просьбу? Со дня ареста Олы прошло почти два года. Я ничего не знаю о ней.

– Я понимаю, все это… – начал ее «милый Люк», но тетя перебила:

– Где книга, которую она передала?

Книга была маленькая, в темно-вишневом переплете с сине-белым орнаментом на обложке. Орнамент был похож на тот, что выжигал Этьен на шкатулке. Тетя нежно погладила книгу, как ручную птицу. Потом снова тихо заплакала, слезы беззвучно падали на обложку. «Книга северных песен», – было написано на ней.

– С кем она хочет быть вечно? – спросила я, но тетя перебила, излишне поспешно, как мне показалось:

– Нам надо подумать, господин Люк. Подумать и все обсудить с племянницей. Вы же понимаете, насколько ее просьба сложна и… опасна. Как вы верно заметили: мы в Рионеле.

– Да-да! – Он поднялся и снова надел маску официального представителя Эверин Току. – Я пойму, если вы сочтете просьбу моей клиентки чрезмерной. Тело госпожи Эверин привезут сюда примерно через час. Я остановился в гостинице «Бравый солдат», вы сможете найти меня там.

У меня не было сил встать, чтобы проводить его, но он кивнул с самым понимающим видом. Тетя сказала:

– Я благодарю вас, господин Люк. И я хотела бы, чтобы вы передали мою благодарность господину Джозефу за то, что он взвалил на себя заботу о поимке преступников…

– Я обязательно ему передам.

Как только он вышел, мы с тетей придвинулись друг к другу, одновременно, как по команде. Я положила голову ей на колени, и мы обе тихо плакали. Я не знаю, о чем думала тетя, может быть, вспоминала, как они с мамой были маленькими, во что играли и о чем спорили. А мне в голову лезли всякие глупости, например, о том, что мама всю жизнь боролась со старением, боялась морщин и седых волос, а умерла молодой и красивой. И еще крутилась в голове дурацкая, совсем ненужная мысль: она была старше господина Этьена на десять лет, а я младше его на десять. И я не увижу его больше никогда в жизни. Как и маму с папой.

– Ты знала его? – пришла мне в голову вдруг простая мысль.

– Кого?

– Этого господина Люка. Раз он провожал маму домой после школьных танцев, значит, они дружили с детства, и ты должна его знать.

– Да, ты права. – Она задумалась, вспоминая. – Нет, не могу вспомнить. Вокруг нее всегда вилось столько людей, и мальчиков, и девочек… А я все-таки старше ее на семь лет, у меня были совсем другие заботы и интересы. Но друзья и правда звали ее мартышкой, она была такая… подвижная, такая верткая.

– А если это специально? – не отставала я. – Если нас так проверяют?

– Всевышний наместник, Элоис! Кому мы нужны, зачем нас проверять? Или… – Тетя подняла меня за плечи и посмотрела своим особенным взглядом. – Я чего-то не знаю? Тогда самое время мне узнать, Элоис.

Я помедлила. Карты Олы надежно спрятаны в мансарде. Как отнесется к ним тетя? Вдруг сожжет? А мне они очень нужны! Это мой путь на свободу, из Рионелы. Это моя ниточка к Оле. И, может быть, к Этьену.

– Элоис? Мы должны принять трудное решение, и мне правда важно знать все.

Иногда мне кажется, что тетя и так все знает, читает мысли, например. А меня просит рассказать просто потому, что хорошие девочки не лгут.

– Нет, ничего. Правда. Просто я вспомнила, что, когда я спросила тебя, что такое море, ты…

– Тсс! Ты что?! И в такой день! Забудем об этом, вряд ли это связано…

Маму привезли после обеда. Она была укутана в черный саван вместе с головой – по обычаям Рионелы родственникам нельзя видеть лица покойника. Она показалась мне маленькой, меньше меня.

– Почему нам нельзя посмотреть на нее в последний раз? – спросила я.

Тетя помолчала, потом сказала очень тихо:

– Если мы собираемся выполнить ее последнюю волю, нам придется посмотреть на нее, невзирая на условности. Она проклянет меня с того света, если я похороню ее в этом ужасном черном цвете.

Я слабо улыбнулась. Да уж, это точно! Мама не выносит черный.

– Тетя… но если мы никого не похороним, как полагается…

– Да, я думала об этом. И, видимо, без Люка нам не обойтись, увы. Надо достать чучело, что-нибудь вроде куклы, только большой, в человеческий рост. Понимаешь?

Я поняла ее сразу. Я сама именно об этом и думала, глядя на неподвижное мамино тело.

– Не надо Люка. Я знаю, где нам взять куклу.

Так мы стояли у диванчика, на котором лежал черный куль, ничего общего не имевший с моей мамой, и шептались, как нам обмануть всех, нарушить сто тысяч законов и не попасть в тюрьму. И помочь нам в этом могла только она – Катрина.

У Катрины было два старших брата. Два взрослых брата. Два богатых брата – один торговал табаком, другой состоял на службе у наместника. Два старших брата, обожавших свою маленькую сестренку. Три года назад они подарили Катрине огромную куклу. Куклу с нее ростом, одетую в роскошное платье, туфельки, шляпку, перчатки. У нее даже сумочка была, а в сумочке лежало настоящее зеркальце! Катрина была маленькой и худенькой, она часто надевала куклин наряд, и мы дурачились, будто она жена наместника, а я – ее служанка. Этот наряд очень шел Катрине, а куклу она терпеть не могла. Не знаю, наверное, если бы мне в четырнадцать лет подарили куклу, я бы тоже злилась. Ее братья что, всерьез думали, что она будет с ней играть? Катрина каждый день меняла кавалеров, целовалась с мальчишками в укромных уголках и ставила оценки за поцелуи в специальную тетрадку. Она умела курить, знала, как заставить самых отпетых негодяев идти за ней на цыпочках с ее портфелем в зубах, и пускала пыль в глаза родителям и учителям столь виртуозно, что все всерьез считали ее не очень способной, но невероятно усердной, а главное, скромной девочкой. Мы с ней покатывались со смеху, и втайне я ей завидовала. Получить в подарок куклу было обидно. Но потом она вздохнула:

– Ладно, сделаю им приятное, изображу восторг. Надеюсь, они поумнеют и на следующий год уже подарят мне что-нибудь более… взрослое. Хотя бы колечко с изумрудом.

В общем, я знала, что кукла у нас есть. Но без господина Люка нам все равно не обойтись.

– А как мы ее вынесем? Как донесем до Северных холмов? Ведь надо, чтобы нас никто не увидел.

– Умеет твоя мама ставить непосильные задачи, – проворчала тетя и обняла меня за талию. В свое время я, наверное, тоже была ее непосильной задачей. – Но если она так написала, значит, возможность есть, надо просто ее найти. Иди к Катрине, правда, я не представляю, как ты добьешься, чтобы эта бестия дала тебе дорогую куклу просто так… а я пока раздобуду наряд для твоей мамы. Как ты думаешь, белый подойдет?