Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. - Денис Григорьевич Хрусталёв

не смеють его нарещи град Козельск, но град Злыи, понеже бишася по семь недель, убиша бо от Татаръ сыны темничи три, Татари же искавше и не могоша ихъ изнаити во множестве труп мертвых…»[274]

Нигде Батый не встречал столь единодушного и ожесточенного противодействия, столь самоотверженных и дерзких поступков, такой гордой непокорности. Если в бою погибли сыновья трех темников, то и их отцы в ней участвовали: три тумена брали небольшой городок. Хваленая выучка покорителей мира еле-еле справилась с доморощенным упорством русской глубинки. Такое упорство запомнили надолго, оно вполне могло повлиять на позднейшую политику хана Бату по отношению к Руси. Презрительного отношения эта страна более вызывать не могла.

* * *

Следует сказать, что «Юань ши» уделяет нападению на северо-восток Руси совсем немного места. Кроме указания на участие Менгу в семидневном штурме Рязани, имеется лишь еще одно свидетельство — рассказ о западном походе из жизнеописания Субэдея. Оно вызывает значительные затруднения при интерпретации, поэтому приведем его полностью:

«[В год] синь-чоу (с 13.02.1241 по 1.02.1242), Тай-цзун {Угэдэй} отдал повеление чжуванам — Бату и прочим, пойти карательным походом на владетеля народа русских Юрия-бана {Е-ле-бань}. Ему было нанесено поражение, город Торск {Ту-лисы-гэ чэн} был окружен, но не взят. Бату подал доклад [каану], [чтобы] прислали Субэдэя руководить сражением. Субэдэй набрал войско из хабичи, гэрун-ко’уд и прочих, [из числа которых] каждый пятидесятый человек последовал за ним. [Субэдэй] в одном сражении захватил Юрия-бана, выдвинулся вперед, атаковал Торск и за три дня овладел им, полностью взял тех русских, что относились [к его населению]»[275].

Этот текст обстоятельно прокомментировал Р. П. Храпачевский, чей перевод мы цитируем. По утверждению исследователя, под китайскую транскрипцию Ту-лисы-гэ более всего подходит русский топоним Торжок, но по хронологии событий более уместно искаженное от Козельск. Однако Храпачевский предложил и иную версию. Хабичи и гэрун-ко’уд — это разновидности феодально зависимого населения, которое Субэдэй, должно быть, набрал среди покоренных народов (булгар, буртасов, саксинов, башкиров, мордвы, марийцев и чувашей), в войне с которыми он участвовал в 1236–1238 гг. Кроме того, из процитированного текста видно, что город взяли только после прибытия Субэдея с подкреплениями: то есть зимой 1237/38 г. его «окружили, но не взяли», а в 1240 г. осенью, как считает Храпачевский, взяли. Таким образом, наиболее подходящим под транскрипцию топонимом поселения, которое могли штурмовать осенью 1240 г., оказывается Торческ, маленькая крепость на юге Киевского княжества[276]. Без ответа остается только вопрос: а как мог Бату пытаться безуспешно штурмовать Торческ ранее 1240 года? Он не пересекал Днепра, и это сложно оспорить.

Еще более странной предстает композиция после того, когда {Е-ле-бань} исследователь предлагает читать как «Юрий-бан» и понимать под ним великого князя Юрия Всеволодовича, которого, оказывается, Субэдей победил тоже только в 1240 г. В личной переписке с Храпачевским я задал вопрос:

«[На С. 181 „Юань ши“] Е-ле-цзань Вы переводите как Рязань, а [на С. 230] Е-ле-бань — как Юрий-бан. Не кажется ли, что если два иероглифа из трех совпадают, то это так сказать „однокоренные“ слова? Очень уж необычным выглядит использование венгерского титула „бан“ применительно к князю Юрию. Ведь окончание „бань“ вполне характерно для монгольских имен — Шибан (Си-бань; С. 232), Хабал (Ха-бань; С. 226) или обок дорбен (Долу-бань; С. 135)[277]».

Историк довольно пространно аргументировал свое мнение тем, что, во-первых, понятие «однокоренных слов» для китайского языка чуждо; во-вторых, венгры особенно запомнились монголам, отчего они легко заимствовали их титул «бан», который, к тому же, «алтайского происхождения»; в-третьих, «Юань ши» демонстрирует удивительное непостоянство в написание иноземных топонимов и личных имен, включая монгольские. В своей последней монографии Храпачевский указал также, что «в событиях на Руси монголы сталкивались со множеством как „Юриев“-людей (князей), так и городов „Юрьевых“[278]». В следствии этого, монголам особенно запомнилось имя Юрий, как обобщенный тип русского правителя.

Следует признать, что сведения из приведенного текста «Юань ши» действительно не позволяют однозначно разместить их в череде событий нашествия на Русь, известных по другим источникам. Однако вариант с Торческом, предложенный Храпачевским, уводит еще дальше от имеющихся данных. Главное затруднение, которое пытается преодолеть исследователь, касается согласования вызова Субэдея с великим ханом и значительного промежутка времени, который отделяет первую попытку штурма от второй. Все это сложно втиснуть в рамки периода с декабря 1237-го (осада Рязани) по апрель 1238 г. (осада Козельска). Однако если под Ту-лисы-гэ понимать Торжок, то его взятие действительно совпало с гибелью Юрия Всеволодовича, которого прежде разбили, но не поймали. Стоит лишь допустить, что к Торжку подступил сначала один Батый, и лишь потом к нему присоединился Субэдей, который пригнал крестьян для осадных работ и руководил успешным штурмом? Известно ведь, что Торжок осаждали дольше других городов — две недели. Еще дольше осаждали Козельск, где, как известно по источникам, именно Бату не мог справиться и ждал помощи. Все это могло слиться в пассаж из «Юань ши» и отражающий представление об исключительных полководческих талантах Субэдея.

* * *

По сообщению Рашид ад-Дина, после занятия Козельска монгольская армия остановилась там на отдых:

«Тогда они расположились в домах и отдохнули»[279].

Однако, даже если город не был сожжен, что удивительно, задержались они в нем ненадолго. Летописное описание говорит о грудах трупов, смрад от которых не мог позволить захватчикам длительное время находиться в этой местности. Согласно русским источникам, Батый не остался в занятой крепости, а сразу ее покинул, направившись в степь:

«Батыеви же, вземшю Козелск, и поиде в землю Половецкую»[280].

Монгольские потери были колоссальными. Осада Козельска прибавила к ним еще как минимум 5 тысяч только убитыми. В общей сложности боеспособные части чингизидов уменьшились примерно на 40 тысяч всадников, из которых погибших было до 25 тысяч. Это более половины всей 70-тысячной армии, вторгшейся в Рязанское княжество (57 %). Даже оплошности руководителей русской обороны не позволили Батыю обойтись малыми жертвами. Было очевидно, что поход на Русь грозил сорвать успех наступления на Европу. От немедленного продолжения военных действий пришлось отказаться, и последовала почти трехлетняя передышка (весна 1238 г. — осень 1240 г.). В это время производились лишь эпизодические набеги, преследовавшие локальные цели и ограниченные по дальности (от степи не более 250–300 км).

Монгольское вторжение на Северо-Восточную Русь. 1237–1239 гг.

Совершенно непонятны те перспективные планы, которыми руководствовались монголы зимой 1238 г. в отношении Северо-Восточной Руси. Они навели в землях хаос. С отдельными поселениями (возможно, с Ростовом) были