Истукан - Михаил Тырин

– Посоветуй что-нибудь, – сказал я. – Нам с Борей не справиться. Подскажи, где найти еще ребят. Говорят, за каким-то Изломом что-то вроде бы есть...

– Есть, – уверенно кивнул Вовчик. – Есть Излом. Все про него знают, хотя мало кто видел.

– Мало или вообще никто? – деликатно поинтересовался Боря.

– Не знаю, – признался Вовчик. – Но есть такая примета – если на компасе поставить все переключатели вниз – он будет показывать на Излом. Без всяких магнитов.

– И что там?

– Говорят, там живет какой-то Батя, – продолжал Вовчик. – Он вроде бы все про Линзу знает. Получается, что он чуть ли не сам ее для Контролеров открыл, наладил, а потом что-то с ними не поделил и сбежал. И теперь вот за Изломом прячется.

– А это точно?

Вовчик растерянно развел руками.

– Ребята говорят, – привел он свой аргумент.

– Жаль, нет на компасе переключателя, чтоб прямо на Батю показывал, – вздохнул я. – Нам в дорогу понадобится еда и, наверно, оружие. Раздобудешь?

Вовчик кивнул.

– Могу даже свежий ялик с компасом подогнать, – добавил он.

– Тогда последний вопрос. Ты с нами или останешься здесь?

Вовчик посмотрел в окно, за которым назревали холодные сумерки. Явно ему не хотелось оставаться одному.

– Прогуляюсь с вами, – сказал он. – Прослежу, что бы вы там глупостей не натворили. Супермены, блин...

* * *

Мы с Борей встали рано, а вот Вовчик после «поцелуя Зонтика» был еще плох. Он отбивался, пока мы пытались его поднять, и, кажется, так и не проснулся, когда мы перетащили его в ялик.

На душе у нас было неспокойно. Знать бы, что такое Излом и что за ним ждет – тогда мы, наверно, были бы веселы и говорливы. Но сейчас мы только хмуро вглядывались в горизонт, пережевывая каждый свои мысли.

Ялик вел я. Когда впереди тускло заблестело море, я вопросительно посмотрел на Борю. Тот молча махнул рукой – жми, мол, вперед, а там видно будет. Мы не мудрствуя углубились в морские просторы под прямым углом к берегу. Компас, настроенный по народному рецепту, действительно указывал какое-то постоянное направление, но мы не очень-то на него смотрели. Нам достаточно было знать, что Излом за морем.

Очень быстро нас с Борей взяла тоска. Вокруг плескались только серые монотонные волны, и даже на небе была одна лишь серость. Казалось, время остановилось в этой пасмурной водной пустыне.

Потом начал просыпаться Вовчик. Он оглядел нас бездумным взглядом и спросил:

– Где я?

– Где положено, – коротко ответил я.

Вовчик некоторое время еще хлопал глазами, приводя мысли в порядок и вспоминая минувший день.

– Пить хочется, – сказал он.

– На, – Боря протянул ему железную флягу. – Все не пей, о дгугих подумай.

– Да ладно тебе, – вздохнул Вовчик. – Воду-то чего жалеть – вон ее вокруг сколько...

Он смотрел за борт ялика и, видимо, жалел, что проснулся. Ему предстояло окунуться в ту же смертную скуку, в которой плавали сейчас мы с Борей. Он по-пытался покурить, но сморщился и выплюнул сигарету.

– Когда пойдем через Излом, – сказал Вовчик, – вниз не смотрите. Говорят, люди от этого с ума сходят.

– Нашел чем напугать, – фыркнул я.

– И в самом деле... Вам-то уже не грозит.

Мы помолчали еще некоторое время. Боря проворчал, что неплохо было бы сначала поговорить хоть с одним человеком, который видел Излом, а потом уж пускаться в дорогу. Но ему не отвечали. И без его реплик было тоскливо.

– Серега, – позвал вдруг Вовчик. – А я не понял, чего тебе остров не понравился?

– Видишь ли, Вовчик, я надеялся, что на другом конце мира найду что-то необычное. И что же – стоило оказаться на другой планете, а здесь те же пьяные хари, что и дома. Скучно...

– Ну, у тебя философский склад мозга. Соболезную.

– Склад ума, ты хочешь сказать? – насмешливо изрек Боря.

– А как девчонки? – продолжал Вовчик.

– Корявые. А ты разве сам не видел?

– Ну... – Вовчик вздохнул. – Видел, конечно, но что ж поделаешь...

– Кгасивые тоже есть, – заметил Боря. – Только их в ваш дугдом не выпускают.

– А куда ж их выпускают?

– А никуда. Контголегы их для своих надобностей дегжат.

– Это для каких еще надобностей? – возмущенно проговорил Вовчик.

– Кгасивых и здоговых они используют для оздоговления своего генофонда. Вы ж видели Контголегов – все кгивые да пгыщавые. Вот они и чегпают генный матегиал из наших девчонок...

– Как это, черпают? – Вовчик, казалось, окончательно выздоровел. – Они что же, наших девок... – он продолжил свою мысль расхожим интернациональным жестом.

– Нет, ни в коем случае, – помотал головой Боря. – За подобные дела они бы от своего начальства по шее получили. Да и мало они способны на такие подвиги, скажу по секгету. Нет, заггязнять матегиал своими больными генами им не газгешают. Там все делается искусственным путем.

– Ну, блин! – в сердцах проговорил Вовчик. – Такой подлянки я даже от них не ожидал.

– А ты подожди, – зловеще усмехнулся Боря. – Еще и не таких подлянок дождешься.

Время шло, морские просторы не менялись, а день клонился к своему завершению. Мы перекусили, после чего Боря сменил меня за управлением. Очень скоро он вдруг растерянно проговорил:

– Кажется, земля...

Впереди была темная полоска суши, в которой мы не увидели ничего особенного.

– Ну, и где Излом? – хмыкнул Вовчик. – Пока я вижу просто берег.

– Обгати внимание на компас, – невзначай заметил Боря.

Компас показывал своим волоском как раз туда, куда мы сейчас летели, стрелка стояла как приклеенная.

Море закончилось грядой голых скал. Мы перебрались через их острый зазубренный хребет и увидели картину довольно необычную. Дело в том, что сразу за хребтом начинался резкий спуск, все круче с каждым десятком метров. Скалы шли вниз и вниз, ниже уровня моря. Боря пока держал машину прямо, и пропасть под нами становилась все глубже.

– Это Излом, – взволнованно проговорил Вовчик. – Точно – он! Ребята, только вниз не смотрите.

И сам тут же свесился с бортика, наблюдая, как разверзается под нами безжизненная горная страна в глубине.

– Почему же моге туда не стекает? – удивленно бормотал Боря.

Вскоре он получил ответ на свой вопрос. Чем дальше мы летели, тем яснее ощущали какую-то странность в теле. Ну, словно притяжение тянет нас не только вниз, но и чуть назад. Все встало на свои места, когда Боря выровнял ялик относительно поверхности под нами.