Кочевник - Сергей Алексеевич Ковалев

– Эй, хозяйка! Чего сидим, кого ждем? Ужин пошли готовить!

– Каманды не было выхадить! – огрызнулась девушка.

– Ух ты! Какие мы дисциплинированные, оказывается! Выходи давай. Слуг нету.

Он вытащил из ящика с инструментами таганок и паяльную лампу. Пока девушка доставала припасы, подкачал насос, и через несколько минут ровное ревущее пламя уже грело закопченный чайник бывших хозяев карательного автомобиля. По объему тот оказался побольше, чем у Фань и, учитывая неожиданного попутчика, целесообразней было использовать его. Лемке, потирая руки, подошел к походному очагу и, улыбаясь, спросил.

– Раньше не мог остановить? Напился воды, чтоб жрать меньше хотеть, думал уссусь. Еще трясло как в миксере.

– Дорога видишь какая? Как после бомбежки где-нибудь под Берлином в сорок пятом.

– Или Косово в девяностых, – согласился Лемке. – Ну, какой план у тебя?

– Пожрать и поспать.

– Эти пункты мне нравиться, – кивнул дознаватель, – но я про Отар.

– Там видно будет. На месте разберусь.

– Значит, Иргаш тоже в Отаре?

– Я же сказал. Оба братца там.

Шал подумал немного и решил поделиться информацией. Все же не враг, а официальный представитель власти. Правда, территория ее влияния закончилась много километров назад и в этих диких местах на нее всем наплевать, но следует сразу выяснить, стоит ли ему вообще надеяться на какие-то преференции от Каганата или нет.

– Слышь, Лемке, напомни, как тебя зовут? А то знаю только фамилию.

– Напомнить, или по новой сказать? Александр я.

– Ага, Сашке́ по-нашему. Короче, эти гаврики готовят вам очередную пакость, – выдал Шал в спину отвернувшемуся Лемке, что-то высматривающему в той стороне, откуда приехали.

– Ты о чем? – Тот резко обернулся.

– Ты знал, что в Отаре были танки?

– Конечно, там танковый батальон стоял, и не только… ты хочешь сказать…

Соображал дознаватель быстро, сразу ухватил суть.

– Да. Ремонтируют они их. Кирдык Каганату.

– Это мы еще посмотрим… – Лемке задумчиво отошел к кабине и присел на подножку.

– Имей в виду, – наставил на дознавателя палец Шал, – эту важную информацию ты узнал от меня. Следовательно, я имею право на поощрение. Понял?

– Я похлопочу, – кивнул Лемке, остановив на нем задумчивый взгляд.

Фань, разложив на пороге кунга какую-то ткань, накромсала вяленое мясо и принесла из своих запасов несколько сухарей и банку тушенки. Судя по всему, ужин будет скромный, без горячего. И правильно, зачем время тратить.

– Атклывай, – сунула Шалу банку и сыпанула в чайник заварки. Долго смотрела на задумавшегося Лемке и все же позвала, – эй, шацзы[37], ку́сай иди!

Шал строго на нее посмотрел.

– Это ты вежливо его позвала или ругалась?

– Аха, пасалуста скасала. – Фань, глядя на него честными глазами, вонзила зубы в мясо и стала активно жевать.

– Так я тебе и поверил… Лемке! Особое приглашение нужно? Или по-русски не понимаешь? Жрать иди!..

Шал проснулся, когда небо над Чу-Илийским хребтом уже стало светлеть. Ночь прошла на удивление спокойно. Где-то слышны были странные звуки животных, но никто, к счастью, ни автомобилем, ни людьми в нем не заинтересовался. Вероятно, тяжелые ароматы металла и топлива маскировали человеческий запах, а это очень хорошо. Проблем меньше.

Пока попутчики спали, включил рацию и послушал эфир на двух известных частотах. Кроме шума и треска, ничего. Все спят, видимо. Разжег лампу и, поставив на огонь чайник, скомандовал подъем. Глядя на заспанные лица, после некоторых раздумий дал полчаса на утренний туалет и завтрак. Нечего время тратить, долго раскачиваясь. Личный состав боевой карательной «шишиги» его понял и к назначенному сроку был готов отправляться в путь. Лемке и Фань сохраняли нейтралитет и делали вид, будто друг друга не существует.

Снова потянулись бесконечные версты убитой временем трассы и ее неизменной спутницы – железной дороги. Фань сначала дремала, но постоянная тряска поспать толком не дала, и достав из сумки огрызок бинокля, стала рассматривать просторы вокруг, надолго припав к окуляру.

Тем более что встающее над низкими горами солнце притягивало взгляд. Найдя прореху между вершинами, оно пробивалось сквозь серую пленку низких облаков лучами, похожими на желтые полосы с флага военно-воздушных сил.

Темная земля, еще укрытая предрассветными сумерками, уже готова была принять тепло и заиграть многоцветием местной флоры. В какой-то момент, вроде ожидаемо, но в то же время слишком резко, над хребтом показался край нестерпимо яркого диска, заставив Фань отвернуться, а Шала надеть очки. Вот и новый день настал.

Асфальтовая дорога, гибкой змеей повторяя все изгибы ландшафта, стала немного лучше. Ям было меньше, а те трещины, что остались в покрытии, не мешали увеличить скорость, и перевалив за очередной холм, они увидели впереди нужный город, раскинувшийся на левом берегу реки Чу. Солнце уже полностью поднялось над горами и иногда мелькало в правом боковом зеркале, ослепляя и заставляя Фань щуриться еще больше.

На южной окраине города путь расходился в три стороны. Не хватало только судьбоносного камня с вариантами предстоящих событий, как на приснопамятном перекрестке. Налево пойдешь – своей смертью помрешь, прямо – всех друзей потеряешь, вправо – лучше бы вы, достым[38], пошли налево, там хоть кто-то похоронит. Но ничего подобного не было, только железнодорожный переезд и указатели с маркировкой трасс.

«А-358» уходила левее и дальше на север, к озеру Балхаш. Железная дорога стрелой пронзала городские кварталы и там также раздваивалась, чтобы раствориться на просторах страны в восточном и северном направлениях. Правое ответвление асфальтовой трассы имело название «Р-37», по широкой дуге прорезало окраину города и тянулось на юго-восток, к горному перевалу в Чу-Илийском хребте, и поворачивало в сторону Алматы.

– Сто эта?! – удивленно вскричала Фань, показывая пальцем, куда свернула предыдущая дорога, и припала к биноклю. Шал посмотрел туда и сам удивленно присвистнул.

– Надо же, паровоз!

Левее, за железнодорожными путями, виднелся постамент с установленным на нем транспортным средством – символом славного трудового прошлого города, который появился в этих местах сто лет назад, одновременно со строительством Туркестан-Сибирской магистрали, и стал впоследствии крупной узловой станцией.

– На таких раньше по железной дороге ездили, Фань. Только вместо бензина кидали уголь и дрова.

– Угаль сто эта?