Позывной — Кобра. Записки "каскадера" - Эркебек Абдуллаев

— Возвращается Бек из командировки, навстречу радостная супруга, спрашивает, какой подарок привез из Афганистана? А грустный Бек вынимает из кармана засушенное мужское естество на веревочке.

Другая причина несчастных случаев состояла в том, что в школе спецназа я все же готовил «расходный материал». Нужды фронта требовали большого количества квалифицированных бойцов. Они не должны бояться близких взрывов и свиста пуль. В качестве примера могу сравнить результативность работы двух преподавателей, присланных из Москвы: за полгода мой коллега, готовивший пиротехников для спецлаборатории, выпустил десять афганцев. У меня за тот же период обучилось более сотни спецназовцев. Но это не значит, что их подготовка была хуже. Наблюдательные афганцы сделали вывод: взрывов боятся либо абсолютно несведущие люди, либо профессионалы, знающие много. Мои ученики, получается, занимали промежуточную ступень ничего не боящихся полупрофессионалов.

Чего только не случалось во время занятий. Однажды выстрелили себе под ноги из АГС-17, другой раз тяжелая трофейная мина 82-мм миномета упала в двадцати метрах от стрелявших. Курсант по ошибке, вместо штатного вышибного патрона, снарядил мину патроном охотничьего ружья 12-го калибра.

Кошмарный эпизод произошел, когда в руках афганца сработала выпрыгивающая мина ОЗМ-72! Если бы она взорвалась, две тысячи шариков превратили бы нас в фарш! К счастью, мина была без капсюля-детонатора, поэтому она просто взвилась в воздух метров на двадцать и, слегка задев по касательной афганца по лбу, отправила его в глубокий нокаут, а мы, все вокруг сидящие, на несколько секунд впали в оцепенение.

Курсанты довольно часто получали царапины, бросая стоя ручные гранаты РГД-5 и РКГ-3м. Было два подрыва, когда подбирали на полигоне неразорвавшиеся боеприпасы. Главное на полигоне — беречь глаза, нужно носить защитные очки.

Один неприятный случай запомнился особо. Я проводил занятия по ручным гранатам с группой сотрудников спецлаборатории 5-го УМГБ. У меня этих трофейных гранат уйма. Все гранаты условно делю на два класса по типу взрывателя: мгновенного действия и с замедлителем, срабатывающие через несколько секунд после броска. К первому типу относятся наша противотанковая РКГ-3, еще одна кумулятивная с парашютиком, с пластиковым корпусом в форме пол-литровой бутылки, то ли китайского, то ли пакистанского производства, наши противопехотные РГО и РГН, а также оборонительная граната совершенно кошмарной конструкции, египетского производства. Она была цилиндрической формы, с эмалированным корпусом, обмотанная посередине тонкой эластичной металлической лентой. Проткнута насквозь штырем-чекой, кольцо чеки имеет свинцовую пломбу. Когда, выдернув чеку, бросаешь гранату, в полете эластичная пружина разматывается и отлетает от корпуса. При касании гранаты о поверхность происходит взрыв. Самое ужасное в том, что под ее корпусом таятся зубчатые металлические шестеренки, дробящиеся при взрыве на множество фрагментов размером с ноготь мизинца.

Ко второму классу я причисляю наши родные Ф-1, РГД-5, РГ-42, с запалами УЗРГМ, аналогичные им английские, американские и бельгийские. Туда же отношу немецкие с длинной деревянной рукоятью и американские М-46 с терочными воспламенителями.

Так вот, рассказал афганским товарищам устройство гранат, правила обращения с ними и вывел на полигон. Объясняю, что с гранатами мгновенного действия следует обращаться осторожно, бросать высоко и далеко и сразу же прятаться. С гранатами второго класса можно особенно не церемониться, например даже Ф-1 не кидать, а просто опускать за дувал. Один балбес все перепутал, и египетскую гранату мгновенного действия бросил недалеко. Она упала в жидкую грязь и не взорвалась, потому что пружина не успела размотаться до конца. Я предупредил дежурного офицера о несработавшей гранате и поручил сержанту уничтожить ее накладным зарядом. Он этого не сделал. После обеда афганский лейтенант пошел в те края по нужде и, увидев интересную игрушку, подобрал ее. Щелкнув, отскочила пружина. Он отбросил ее в сторону. Взрыв! Как бритвой, ему оттяпало одну ногу по колено.

С американской гранатой М-46 в 40-й армии произошел более печальный случай. Один лейтенант-десантник решил, что раз у нее терочный воспламенитель, как у ракетницы, то она дымовая. Увидев в курилке солдат, решил подшутить, дернул шнурок и бросил в середину. Солдаты не шелохнулись. В результате десяток трупов. Офицер застрелился.

У меня в среднем происходило один-два несчастных случая в месяц. В связи с этим трудно описать свое психологическое состояние: скорее всего, это можно назвать фатализмом. А что еще оставалось делать? Ведь никоим образом нельзя было показывать курсантам робость и страх. Инструктор должен быть абсолютно бесстрашным человеком. В конце концов, постепенно накапливается усталость, которую не снимает даже алкоголь. Начинаются нервные срывы, порою совершенно беспричинные.

Экстрасенсорика

Приехал в полк. Завтра занятия по специальной тактике, поэтому нужно подготовить учебное место. Мой уазик пылит вверх по склону горы. Ночью прошел дождь, но уже все подсохло. Сильный ветер замел дорогу. Мне это не нравится, потому что, когда едешь по накатанной колее, сразу заметишь взрыхленный участок или подозрительный бугорок. А тут ничего не видно. Помню, как на этой же дороге в 1984 году самосвал, возивший камень, поймал мину. Мы сидели на веранде штаба полка и пили чай, когда услышали взрыв. «Татра» наехала на мину левым передним колесом. Водителю-афганцу оторвало ногу.

По мере того как уазик забирается все выше, беспокойство возрастает. Страх перерос в панику! Стой!!! Бью по тормозам и выхожу из машины. Иду вперед, разгребая ногой пыль. Противотанковая мина! У меня шок. Это уже из области мистики. Каким образом я мог почувствовать ее?

Позже, в начале 1990-х, довелось учиться на курсах экстрасенсов под руководством бывшего начальника сверхсекретной лаборатории КГБ по аномальным явлениям и спланировать одну интереснейшую операцию. Но об этом пока рано писать. Можно лишь обмолвиться, что вся эта чертовщина и НЛО — отнюдь не досужие байки шизофреников, а имеют под собой реальную почву.

Жена

Моя зарплата составляла 22 тысячи афгани. За квартиру, которую снимал, платил 24 тысячи. Но эти деньги давало нам Представительство КГБ.

Хозяин — скромный инженер-афганец, был вынужден сдавать свою квартиру, чтобы прокормить две большие семьи, свою и погибшего брата. Сам ютился где-то за городом вместе с домочадцами. Каждый месяц он аккуратно появлялся у нас. Моя супруга угощала его, а на прощание вручала сверток, в котором лежала пара банок сгущенки, полкило сливочного масла и немного конфет. Хозяин страшно стеснялся. Но мы ссылались на восточное гостеприимство и на свои обычаи не выпускать из дома гостя без подарков детишкам. Вообще, каждый день у нас было много гостей — коллег по работе, гражданских специалистов, афганских товарищей. Причем я часто вваливался домой на обед без предупреждения, прихватив нескольких старых друзей. Чтобы не смущать афганцев, демонстративно не разувался и топал в пыльных ботинках по коврам. Супруга знала, что многие афганцы по своей бедности не носят носков. А после полигона сами понимаете, какой бы аромат струился по комнате, если бы мы скинули кирзовые ботинки. В некоторых случаях, когда предполагалось долгое застолье, я разувался первым, снимая вместе с ботинками и носки, и шлепал в зал босиком. Через пару минут за мной следовали босые афганцы.