Дочь барона - Герта Крис

— Где этот шут?!!

— Побежал в сторону оранжереи, ваше величество! — сообщил запыхавшийся слуга с сумкой в руках. — Вот, баронесса, то, что вы велели принести, и ключ!

— Спасибо!

— Баронесса, — нетерпеливо позвал лекарь. — Надо вскрывать, пока ваша сестра спит. Вставить палочку между зубов герцога?

— Не надо.

Щелчок коробочки игломёта, и герцог закрыл глаза.

— У нас мало времени. У вас есть песочные часы?

— Конечно. На пять минут. Но я сомневаюсь, что мы сможем как следует почистить рану, и…

— Сможем. Начинайте!

Короткий острый ланцет легко рассёк синюшную кожу, и в подставленную сиделкой миску хлынул жёлтый в красных и зелёных прожилках гной. Лекарь осторожно выдавил содержимое опухоли, вытер разрез, выпрямился и распорядился:

— Это сжечь! А запашок тот ещё… Внутрь, кажется, не прошло, но больше ничего мы сделать не можем.

— Можем, — заверила Тиана и достала из сумки один из подарков Ретока.

— Что это?!

— Ночной мотылёк.

— Не может быть! Я читал про него, но никогда не видел! Правда ли, баронесса, что он не только поедает мёртвые ткани, но и лечит живые?! А добыть его труднее, чем яд пустотной змеи?!

— Сейчас увидим, и надеюсь, что герцогу повезёт. Переверните часы.

Тиана запустила механизм, и синий деревянный бутон распахнул лепестки, выпустив длинный стержень с белым комочком на кончике. Одновременно из противоположного конца контейнера вылезла тонкая трубочка. Комочек баронесса пристроила прямо на разрез, и уже через несколько секунд он лопнул, а в рану затекла капелька густой прозрачной слизи.

— Дело не в трудности добычи. — Тиана смахнула рукавом пот со лба. — Дело в том, что ловить ночью в Пустоши самку мотылька, чтобы убить и забрать единственное яйцо…

— Какой кошмар… — прошептала сиделка и указала на рану герцога.

Воспалённая кожа бугрилась и двигалась, как будто под напором насекомых изнутри. Иногда студенистый язычок выныривал из ранки, слизывал каплю гноя или чёрной крови и вновь нырял внутрь.

— Надо следить за временем, — нахмурилась Тиана. — Не больше десяти минут…

Так и получилось. Ближе к концу десятой минуты вздувшаяся кожа перестала шевелиться, а часть студня даже вылезла наружу. Баронесса поднесла к губам тонкую трубочку, торчащую из дна контейнера, и сильно дунула. Высокий звенящий звук заставил студень задрожать, ринуться из раны, изменить цвет на коричневый и быстро втянуться внутрь деревянного цветка, когда Тиана поднесла его ближе. Лепестки закрылись.

— Теперь надо прижать кожу и накрыть чистой тканью. Мазать ничем не надо, — улыбнулась баронесса. — Если верить Ретоку, в ране всё уже есть.

Лекарь быстро сделал требуемое и покачал головой:

— Я никогда не читал книг этого автора…

Тиана не смогла сдержать смех.

— Если бы Реток написал книгу, то весь раздел королевской библиотеки, посвящённый Пустоши, пришлось бы сжечь! За ненадобностью.

— Пустошь с ней, с королевской библиотекой! — воскликнул лекарь. — Но… Досточтимая баронесса Арлей! Вы собираетесь уничтожить куколку ночного мотылька?..

— Конечно, господин лекарь, — кивнула Тиана. — На этом настаивал Реток.

В общем-то, баронесса уже догадалась, что произойдёт дальше, и лекарь не разочаровал её, произнеся короткую, но пылкую речь:

— Баронесса! Невозможно уничтожать столь редкий экземпляр! Это кощунство! Я мог бы исследовать и описать столь редкого обитателя Пустоши! Подумайте, какую пользу принесёт такое описание путешественникам, лекарям и исследователям! Я мог бы…

— Подождите, господин лекарь! — оборвала словоизвержение Тиана. — Охотники за мотыльком пользуются специальной одеждой и масками, потому что чешуйки крыльев этой бабочки…

— У меня есть такая одежда и маска! — воскликнул лекарь и, не отрывая глаз от контейнера, жадно протянул руки. — И большой стеклянный аквариум! Его сейчас же перенесут в подземелье! Ведь нужна полная темнота?! Правда?!

— Да, — согласилась Тиана и вложила деревянную ёмкость с драгоценным содержимым в руки лекаря. — Но будьте осторожны. Там может оказаться не одна куколка.

— Великая Пустошь! Пусть их будет десять!

И стрелой вылетел из комнаты.

— Это вряд ли, — с сомнением пробормотала Тиана. — Хорошо, если четыре…

Дверь приоткрылась, и глаз королевского шута быстро осмотрел комнату. Лишь после этого Бари вошёл и встал так, чтобы дверь, если она откроется, скрыла его.

— Досточтимая баронесса Арлей, — тихо проговорил шут. — Что такое вы сделали с королевским лекарем? Я никогда не видел его таким счастливым.

— Не знаю, господин Бари, — пожала плечами Тиана. — Лекари, они такие… А вот чем вы разгневали короля? Ни разу его таким злым не видела.

Шут печально вздохнул, прислушался и развёл руками:

— Короли — они такие… Ума не приложу. А вот вы, баронесса Арлей, приносите людям столько радости. И проблем…

Мегана застонала, открыла глаза, повернула голову к кровати герцога и вскочила:

— Он умер?!

— Он спит. — Тиана встала между герцогом и сестрой. — А вот ты потеряла сознание. От переутомления, наверное.

— Правда? — Мегана потёрла лицо руками. — Я видела во сне убийцу…

— Какого убийцу?! — воскликнул шут. — Король заходил извиниться перед герцогом, а вы спали как младенец!

— Правда?

— Конечно. — Тиана благодарно улыбнулась шуту. — Господин Бари свидетель.

— А где мой кинжал, Ти? — Мегана пошарила рукой на поясе.

— Я забрала его, Мег. Почистить и смазать свежим ядом.

— Зачем ядом, Ти?! — удивилась Мегана.

Одновременно шут протестующе воскликнул:

— А вот этого не надо!

— Как хотите, — согласилась Тиана. — Я ухожу. А ты, Мег, приготовься кормить герцога бульоном с ложечки, когда он придёт в себя.

— Как маленького?! — глупо улыбнулась Мегана. — Хорошо!

Но хорошо, как это часто бывает, не получилось. Тиана решила перед поздним завтраком прогуляться по саду, чтобы подумать и успокоиться, — слишком уж её впечатлила работа ночного мотылька. Хотя она ухитрилась и не показать этого окружающим. Баронесса даже успела помечтать о еде, когда перед самой дверью её перехватил слуга.

— Досточтимая баронесса Арлей! Вас хочет видеть сестра. Она плачет…

«Эка невидаль! — подумала Тиана. — Поплачет и улыбнётся!»

Но шла за слугой быстро, как могла. Мегана у постели герцога не плакала, она всхлипывала и причитала: