Трепетное сердце - Коллин Хичкок

Отношения между мужчинами и женщинами бывают разные. Нас с Блейком связывает сексуальное и духовное влечение. Джексона и меня – умственное. Наше влечение подобно игре кошки с мышью. Кошка играет с мышью, пока мышь не начинает играть с кошкой.

Однако наше время пришло и прошло. Я оделась в то, что купил мне Джексон: белую романтическую блузу с кружевными манжетами и галстуком, обтягивающие брюки для верховой езды и коричневые сапоги, не доходившие до колен. Мокрые вещи взяла с собой.

Снаружи было темно. Атмосфера была напряженной, даже враждебной.

У Блейка были ко мне вопросы. Пиви и Уилкокс волновались – мы отсутствовали более двух часов.

– После ванны она заснула, я дал ей поспать, – объяснил Джексон.

Взгляд Уилкокса был пронзительным.

– Джексон, все в порядке?

Господи, да! Знали бы вы, что только что вынес ваш коллега.

– Нет, она просто отключилась от переутомления.

– Николетта, это правда? – спросил Блейк.

– Да, я хорошо себя чувствую.

– Надеюсь, ты не спала с ним? Он не домогался тебя?

– Блейк, разумеется, нет.

Мы снова сели на лошадей, я вместе с Джексоном, и поскакали в ночь.

– Проститутка!

– Шлюха!

Восемь часов спустя после отъезда из бристольской гостиницы мы въехали в Лондон. Улицы были запружены народом.

– Она любовница дьявола!

– Мерзавка!

– На проститутке мужские брюки. Что она за женщина?

Я изо всех сил старалась не обращать внимания на разъяренную толпу и высоко держала голову, однако не могла сдержать слез.

Проведя много времени в сельской местности, я забыла о смоге, от которого участилось дыхание. Или это от страха?

Год назад я попала в тюрьму Ниццы по подозрению в убийстве бывших любовников. Я знала, что заточение будет ужасной прелюдией смерти.

В Скотланд-Ярде нас поместили в комнату для допросов и приковали к стульям. Металл впивался в запястья. Мари оправилась от раны лишь частично. Она была бледна, устала от восьмичасовой поездки верхом и очень боялась допроса.

Вошел начальник Скотланд-Ярда.

– Четверо? Слишком много.

Он освободил лорда Бастона.

– Королеве известно о вашем аресте. Ее величество сказала, что вы барристер, уважаемый человек. Что она желает вам успехов на профессиональном поприще. Вы свободны.

– Я уйду только вместе с остальными.

– Лорд Бастон, выйдите в коридор.

Мы слышали разговор через открытую дверь.

– Лорд Бастон, все вы были арестованы за убийство или содействие убийству. Вас могли повесить, но освободили. Завтра утром мы опубликуем обвинения.

– Барт, я не могу жить без этой женщины.

– Если останетесь здесь, вам вообще не жить, – заявил Джексон, вмешавшийся в разговор.

– Тогда отпустите Бертрума и Мари.

– Нет, только вас, – заявил начальник.

Блейку потребовалось пять минут, чтобы выторговать свободу Бертруму.

Нам с Мари предстояло остаться в тюрьме до суда.

– Позвольте мне поговорить с Николеттой.

– Нет. Я освобожу Бертрума вслед за вами.

Блейк промолчал. В открытую дверь я увидела, что он не двинулся места.

– Лорд Бастон, не делайте глупостей, не губите свою жизнь, – уговаривал его начальник. – Пиви и Уилкокс, приведите Бертрума.

Те сняли с Бертрума наручники и вывели его в коридор.

– Проводите этих двоих к лошадям и не поддавайтесь на уговоры, – распорядился начальник.

– Николетта! Я помогу тебе, клянусь! – крикнул Блейк.

Детективы стали выталкивать Блейка, но тот ударил Пиви в левый глаз и швырнул Уилкокса на Джексона. Блейк воспользовался моментом, вернулся и схватил меня за руку.

– Николетта, обещаю, я вытащу тебя. Чего бы то ни стоило, ты будешь свободна.

Ворвались Джексон с помощниками и выдворили Блейка в коридор.

– Будьте добры уйти и больше не позорьте свою профессию, лорд Бастон. Мы проявляем великодушие по отношению к вам. Не злоупотребляйте своими привилегиями, – заявил Джексон.

– Как я выгляжу? – поинтересовался Пиви, когда Блейк и Бертрум ушли. Он подмигнул Уилкоксу подбитым глазом.

– По-моему, завтра у тебя будет синяк.

– Видимо, да. Я собирался выпить чай с Милисентой. Что она подумает?

– Наверняка она обрадуется твоему появлению. Улисс, вид у тебя суровый. Некоторым женщинам это нравится.

– Это попадет в мое дело?

– Не думаю – ты тут ни при чем. Рука у этого парня тяжелая. По-моему, ему следовало бы радоваться, что его не повесили.

– Я слышал, она ходила по городу в облегающих брюках.

– Такая женщина заслуживает наказания.

– Я слышал, она пила их кровь, когда они умирали.

– Нет, она калечила их, словно вервольф.

– О Господи!

Дела об убийствах и других серьезных преступлениях рассматривались в Центральном уголовном суде. Судьей был Джордж Таритон, прослуживший в судебной системе дольше прочих. Ему было семьдесят девять лет, и он придерживался консервативных взглядов.

Двери зала суда распахнулись под напором толпы. Те, кому удалось вырваться в зал, делились услышанным с теми, кто остался на улице.

– Говорят, она прелюбодействовала несколько раз в день, как правило, с чужими мужьями.

– Я слышал, она очаровывала женатых мужчин.

– Женатых мужчин? Тогда ее надо повесить за вопиющий адюльтер.

– Повесить ее!

Когда судья Таритон вошел, зрители встали. Старик медленно шел, держа золотой молоток, больше похожий на скипетр. Он страдал одышкой, парик съехал набок, охрана помогла ему добраться до места и поправила парик. Было странно, что у человека со столь безупречной репутацией подкрашены губы и нарумянены щеки.

Таритон был беспощаден к убийцам и выносил им смертный приговор. Судья очень ценил Джексона Лэнга и сейчас приветствовал его и его помощников, сидевших со стороны истца.

Заняв свое место, судья призвал собравшихся к тишине. С того момента, как раздался удар молотка, лишь раз зашуршал носовой платок. Затихла даже толпа на улице, ожидая сведений из зала.

Мужчины на улице с нетерпением ожидали возможности взглянуть на соблазнительницу столь прекрасную, что ей явно суждено было стать легендой. Женщины на улице готовы были повесить Николетту и без суда.