Встреча по-английски - Людмила Мартова

Она снова прислушалась к тишине квартиры, из недр которой разносился легкий, чуть слышный храп. Кем бы ни был Дэниел Аттвуд, но сейчас он спал, не обремененный муками совести. Маша даже позавидовала ему немного, понимая, что больше ни за что не уснет. Она включила прикроватную лампочку и протянула руку за книжкой, чтобы скоротать время до того момента, когда можно будет звонить Лиле.

Резкий звонок в дверь рассеял тишину в квартире. Он прозвучал так внезапно, что Маша дернулась и соскочила с кровати, судорожно путаясь ногами в стоящих на полу тапках. Звонок повторился, и она выскочила в прихожую, не понимая, кто это может быть, и стоит ли открывать дверь. На пороге бабушкиной комнаты появился Аттвуд, всклокоченный, заспанный, с чуть примятой со сна щекой, в одних трусах, из которых торчали длинные мускулистые ноги. Маша вспомнила, как эти ноги обвивали ее, и какие ощущения она при этом испытывала, и судорожно сглотнула. Еще один звонок в дверь.

– Ты кого-то ждешь? – спросил Дэниел.

Она отрицательно покачала головой и, щелкнув замком, распахнула дверь. На пороге стоял седой, очень привлекательный мужчина лет пятидесяти. В нем было что-то смутно знакомое, хотя Маша могла поклясться, что никогда раньше его не видела.

– Здравствуйте, – сказал мужчина по-английски. – Извините, что я без предупреждения. Но я ищу Марию Листопад. Меня зовут Александр Шакли.

* * *

Утром следующего дня Маша сидела на кухне, пила только что сваренный кофе и задумчиво глядела в окно, качая ногой, с которой то и дело падала тапка. В бабушкиной комнате крепко спал Дэниел Аттвуд, в гостиной на диване – Александр Шакли, ее дядя, о существовании которого она узнала сегодняшней сумасшедшей, совершенно безумной ночью. Легли они только под утро, когда наконец-то закончили говорить. Но Маше не спалось. Слишком взбудоражена она была этим неожиданным разговором.

Итак, ее дед, Александр Листопад, оказывается, в Англии встретил женщину, мать этого самого Александра, которую звали Марией, Мэри. Они очень любили друг друга, но все-таки вынуждены были расстаться, и после того, как дед уехал обратно в Россию, никогда не встречались. Зато Мэри Шакли родила сына, которого назвала в честь его родного отца, Александром.

– Я не знал, – говорил Александр Шакли. – Я всю жизнь считал своим отцом Ройла. Мама свято хранила свою тайну, и я уверен, что отец, то есть мой приемный отец, – поправился он, – ни о чем не догадывался. Только сейчас она мне все рассказала, чтобы я согласился поехать в Россию. Она знала, что без этой правды ни за что меня не уговорит.

– А зачем ей было надо, чтобы вы поехали в Россию? – уточнил Дэниел.

– Сюда внезапно уехал мой племянник, сын моей сестры Вики. Мама говорила, что последнее время перед поездкой он был одержим какой-то идеей, в него словно бес вселился. И она очень волновалась, что с ним в вашей стране может случиться что-то нехорошее. И просила меня уговорить его вернуться домой. Она знала, что я, услышав про то, что у меня здесь есть родственники, в том числе старшая сестра, соглашусь отправиться в это путешествие, а заодно привезу домой Гордона.

– Ваш племянник – Гордон Барнз? – воскликнула Маша.

– Да. Я не стал ставить его в известность о своем приезде. Я решил отправиться по тому адресу, который все эти годы хранила мама. Я сделал запрос и узнал, что здесь сейчас живете вы. И судя по фамилии, вы – родственница Александра Листопада.

– Да. Это мой дед. А моя мама, похоже, и есть ваша старшая сестра. Ее зовут Тамара.

– Да, Тамара, мама говорила, – улыбнулся Шакли, и в этот момент Маша отчетливо поняла, кого именно он ей напоминает – деда, а точнее его портрет, висящий в гостиной. Даже если бы до этого момента у нее и были какие-то сомнения касательно их возможного родства, то теперь они окончательно отпали.

Появление «в анамнезе» английских родственников было для Маши полной неожиданностью. Господи, получается, что Гордон – ее двоюродный брат? Что ему нужно было в России от своей дальней родни? Невольно она задала свой вопрос вслух.

– Мальчик ничего не знал о том, что в России у него есть родня. Сила, погнавшая его сюда, была очень мощной и как-то связанной с нашей семьей, но о том, что я – не сын Ройла Шакли, он не знал, и я понятия не имею, как он отнесется к этому известию. Хотя я очень рад. Мне приятно осознавать, что вас зовут так же, как и маму.

– Меня, похоже, действительно назвали в честь вашей мамы, – медленно сказала Маша. – Бабушка говорила, что она успела рассказать деду перед смертью о том, что Тамара ждет ребенка, и дед велел, чтобы, если родится девочка, ее обязательно назвали Марией. Они с мамой выполнили последнюю просьбу умирающего. Но что именно заставило Гордона поехать в наш город? Какова та сила, которая сподвигла его на это?

– Я не знаю, и мама не знает, – сказал Александр. – Она говорит, что около года назад, может, чуть больше, она попросила Гордона разобрать на чердаке старый хлам, в том числе записки отца… Ройла… Похоже, мальчик что-то нашел, потому что несколько дней ходил сам не свой, а потом начал строить планы по поездке в Россию. Это все, что мне известно.

– Именно после того, как я познакомилась с Гордоном, в моей квартире начали что-то искать, – задумчиво сказала Маша. – Думаю, что эти факты взаимосвязаны. Но что именно ищут, я не знаю.

– Я знаю, – подал голос Дэниел. – Я обещал рассказать тебе, но только после того, как переговорю с Гордоном. Теперь в этом отпала необходимость, потому что Александр пролил свет на то, что оставалось для меня неясным.

Он посмотрел на внимательно слушающих его Машу и Александра Шакли и пояснил:

– Видите ли, Александр Листопад привез из Англии коробку с оловянными солдатиками. И мне кажется, что Гордон приехал именно в погоне за ними.

– Оловянными солдатиками? – непонимающе спросил Шакли. – Ну да, мама говорила, что перед отъездом на родину ее Алекс подарил ей жемчужные бусы, которые она не снимала почти всю свою жизнь. Она до сих пор их носит. А она взамен отдала ему на память оловянных солдатиков, которые стояли на столике в той комнате, где Алекс провел ночь. Но я не очень понимаю, зачем они понадобились Гордону через столько лет!

– А я понимаю, – лицо Дэниела осветила слабая улыбка. – Видите ли, Алекс, когда я очутился в этой квартире, я увидел эту коллекцию. Она стояла на видном месте, а я любопытен по природе, поэтому сунулся ее рассматривать. В молодости я увлекался коллекционированием оловянных солдатиков, много про них читал и достаточно хорошо в них разбираюсь. Кое-что в вашей коробке, Мэри, показалось мне странным. Дело в том, что в ней было двадцать пять солдатиков, хотя продавались они всегда дюжинами. И одна фигурка отличалась от остальных.

– Да, меня в детстве тоже это удивляло, – кивнула Маша. – Я часто их разглядывала и все думала, почему на всех фигурках красные камзолы и черные шапки, а одна просто покрашена темно-серой краской.

– Я не люблю, когда что-то не понимаю, поэтому решил разобраться. Много вечеров я потратил на то, чтобы найти интересующую меня информацию. Сидел в Интернете на форумах коллекционеров, списывался с самыми влиятельными из них, слал запросы, пока, наконец, не понял.