С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов - Хайнц Вернер Шмидт

Двигаясь на милю или две впереди остальных частей, моя рота устремилась на север. Еще раз мы подверглись атаке пикирующих бомбардировщиков, но другие самолеты оставили нас в покое.

Мы проехали мимо мертвого американского негра, лежавшего на дороге. Он был голый. Конечно же его раздели арабы.

Я пристально всматривался в даль и вскоре заметил танки, двигавшиеся к северу. Должно быть, это были американцы. Судя по моей карте, мы приближались к Фермане, и в самом деле, через пару километров дорога спустилась в долину и внизу стали видны дома. Мы помчались вниз по склону и достигли окраины деревни, в то время как хвост нашей колонны еще преодолевал гребень горы позади нас. Орудия, стоявшие в деревне, начали обстрел нашей колонны. Одновременно с этим выпрыгивая из грузовиков, мы попали под ружейный огонь. Стреляли из близлежащих домов. Не видя тех, кто стрелял, мы в ответ принялись поливать всю деревню пулеметным огнем.

Остальная часть батальона быстро высадилась из грузовиков, и мы вошли в деревню широкой цепью. Огонь из стрелкового оружия стих. Из домов высыпали арабы – мужчины, женщины и дети, размахивая руками с криками фальшивого ликования, которое эти люди всегда проявляют по отношению к тем, кто явно одерживает верх. Их шейх узнал во мне командира и подбежал ко мне с распростертыми объятиями. Он забормотал слова приветствия. На всякий случай я держал свою правую руку на автомате. Он потянулся ко мне и пытался поцеловать руки. Когда я брезгливо убрал их, он рухнул на колени и стал целовать мои ботинки.

Арабы изо всех сил пытались выказать свое дружелюбие, но мы были уверены, что всего несколько минут назад они были на стороне американцев. Они показали минные поля, предупредили, что американская артиллерия только что ушла, и сказали, что на той стороне деревни все еще есть тяжелые танки.

Минное поле было заложено недавно, и свежевывернутая земля выдавала местоположение каждой мины. Мы осторожно пробирались через него, сразу же за нами шли саперы, отмечая проход для буксируемых сзади орудий.

За минным полем дорога вновь поднималась вверх.

Моя машина совершила крутой поворот, как вдруг впереди на дороге я увидел и узнал танк «шерман», находившийся на расстоянии выстрела. Я выдернул руль из рук водителя и резко повернул его, машина вильнула к обочине дороги. Расчет, обслуживающий идущее сзади меня орудие, тут же понял свою задачу. Солдаты за считаные секунды попрыгали со своих мест, отцепили орудие от тягача, развернули его и сделали первый выстрел, в то время как американцы все еще стояли неподвижно, наведя ствол своего орудия на холмик справа от нас. Наш первый снаряд угодил танку в борт под углом. Он вспыхнул.

Мы рванулись вперед, но скоро попали под огонь танковых орудий и пулеметов, расположенных по обе стороны дороги. Отправив связного с изложением обстановки к Мейеру, я, под прикрытием противотанковых орудий, развернул роту для атаки возвышенности, находившейся справа от нас. Мы вышли на гребень, потеряв несколько человек убитыми. Тем временем другая рота под командованием обер-лейтенанта Буххольца подошла к высотам, расположенным слева, и продолжала наступать.

Бой продолжался около часа. В небо подымались столбы густого черного дыма, за ними следовали взрывы – очевидно, это горел склад боеприпасов. Танки противника прекратили огонь. Мы продолжали двигаться вперед, увеличивая темп наступления, и увидели отходящие танки, которые, видимо, составляли арьергард противника.

На захват трофеев и отдых времени в Фериане не было. Мы выделили отряд для спасения всего, что можно было спасти в горящих складах: горючего, боеприпасов и снаряжения. Мы на большой скорости направились к ближайшему аэродрому в Телепе, где смогли уже оценить результаты нашего нового наступления. Противник оставил шестьдесят непригодных к полетам самолетов. Многие из них плюс склады были уничтожены самим противником непосредственно перед уходом. Мы провели ночь на оборонительных позициях к северу от аэродрома. Перед рассветом мы получили приказ двигаться к северу. Мы не встретили никакого сопротивления до тех пор, пока нам не стали попадаться отдельные танки (1-й американской бронетанковой дивизии) на равнине к западу от горной гряды, что нависала над нами справа. Сводка об обстановке, поступившая из ставки Главнокомандования, многое объяснила: 1-я американская танковая дивизия с тяжелыми потерями отступает к Тебессе. Спецгруппа 288 достигла района Джебель-Лессуды.

В полночь (с 16 на 17 февраля) наши танки вновь атаковали Сбейтлу и после жестокого боя утром ворвались в город. Американская бронетанковая дивизия отошла к западу и была передана в резерв к юго-востоку от Тебессы на переформирование. Андерсон, британский генерал, был так встревожен неудачей американцев, что остановил британскую бронетанковую бригаду, отозванную в тыл, чтобы заменить устаревшие танки «крусейдер» на современные «шерманы». Со своими старыми танками и несколькими «шерманами», укомплектованными собранными наспех экипажами, он двинул эту бригаду на помощь янки.

18-го числа Роммель остановил движение своих подвижных сил, теперь полностью сосредоточенных, для перегруппировки и дозаправки. Он послал войска в глубокий рейд в расположение англо-американских частей и был способен еще обойти фланг противника, продвигаясь по трем различным дорогам – через Кассерин, через Сбейтлу и через Фериану к Тебессе.

Как мы потом узнали, войска противника были в полном замешательстве. Генерал Александер 15-го числа вылетел из Триполи в Алжир с намерением через пять дней принять командование. Вместо этого он поспешил на фронт и принял командование немедленно. Он обнаружил, что обстановка даже серьезнее, чем он ожидал, как он писал впоследствии. В суматохе отступления американские, французские и британские войска перемешались. У них не было скоординированного плана обороны, а командование не знало, что предпринять. В первом же горном ущелье, которое он посетил, – ущелье Дернайа выше Ферианы по дороге на Тебессу – ему пришлось на месте назначить старшего американского офицера командующим этим сектором и приказать американцу удерживать его до последного.

Да, своим излюбленным манером Роммель внес сумятицу в стан врага.

Везде, где бы я ни проезжал, я наталкивался на отдельные группки американских пехотинцев, прятавшихся среди камней и кустов на горных склонах. Их транспорт был укрыт в долине. Нам досталось значительное количество джипов и грузовиков – все новые и, к нашей радости, великолепно оснащенные.

Я пробовал поговорить с некоторыми из пленных американцев. К своему удивлению, я обнаружил, что это были поляки – сыновья эмигрантов, переехавших из Европы в США.

Я послал в долину разведчика, пожилого австрийца, который должен был выяснить, нет ли там изолированных групп американцев. Он вернулся, тормозя на большой скорости:

– Господин обер-лейтенант, в долине танки противника.

И действительно, на подъеме, где начинался кустарник, мы увидели несколько похожих на танки машин, пытающихся достичь спасительной поросли в лощине. Однако это оказались не танки, а полугусеничные бронетранспотреры с малокалиберными пушками. Мы открыли огонь, и водители тут же повыпрыгивали из них и скрылись в кустарнике. Мы поспешили туда и захватили шесть машин и одного из водителей. Эти шесть машин оказались для нас как нельзя кстати, поскольку мы потеряли в боях шесть своих машин. Теперь мы были квиты.